Огненный цветок

– Да, я тоже это слышал. Кастер в порядке, но, по-моему, слишком нетерпелив. Мое сердце не разорвется, если я услышу, что Безумный Конь убил старого Джорджа.
Лис громко вздохнул. Итак, у Билла нет сведений о битве. Ему необходимо было знать результат, даже если это знание будет означать, что объявления о его розыске с его портретом появятся на каждом здании и палатке Дидвуда. Его мучила неопределенность, и сны его становились все тревожнее и тревожнее.
– Ну ладно, – небрежно и беззаботно заметил он. – Хорошо, что вы в городе, Билл. Я вас покидаю, играйте. Если я чем-нибудь смогу быть полезным для вас, буду очень рад.
Хиккок криво улыбнулся ему.
– Я был бы тебе очень обязан. Лис, если бы ты помнил, что не надо поворачиваться ко мне спиной, если Мы окажемся в одной комнате!
– Это была бы для меня честь, – ответил Лис, и они оба засмеялись.
 
Глава 7
20 июля 1876 года
Оставаться в четырех стенах дома становилось все труднее и труднее. Мэдди почти поддалась бабушке Сьюзен и стала вслух выражать свои чувства, но вовремя опомнилась. Бабушке совершенно не обязательно знать, что ей смертельно надоело «Алое письмо», полировка серебра и даже походы по магазинам, которые они совершали, чтобы осмотреть вновь прибывшие товары. Ее ничуть не взволновал Бешеный Билл Хиккок, на которого ей указал Э. Б. Фарнэм, торговец, претендовавший, как говорили, на пост мэра и который проводил большую часть дня, сидя перед своей лавкой и коптя бекон, рассуждая при этом на самые разные темы. Ничто не интересовало Мэдди.
Она почти ненавидела себя за то, что в эти дни ее больше всего интересовало, что же происходит на участке Лиса. Иногда, когда бабушка Сьюзен не следила за ней, она украдкой подсматривала из-за занавесок окна спальни или кухни и пыталась разглядеть, что же там делается.
В этот день выдался как раз такой случай.
Бабушка, встав на заре, чтобы испечь хлеб до жары, теперь мирно дремала на постели зятя, и Мэдди устроилась у окна.
Из дома Лиса то появлялись, то вновь исчезали в соснах фигурки людей. Бенджамен был там же, он смеялся как сумасшедший, а кто-то пел что-то, напоминавшее матросскую песню. Громко били молотки. На участке Лиса теперь жил конь, которого звали Уотсон и для которого Мэдди посылала с Бенджаменом угощения.
Лис смущал ее на каждом шагу. Именно тогда, когда она решила, что он груб и упрям, он и удивил ее. В самом деле, назвать коня Уотсоном!.. Да еще этот ужин, на котором он появился шикарно одетый и вел себя совсем по-джентльменски. Иногда тот день казался ей сном.
Лис, вышедший из своего бревенчатого дома, прошел через участок к соснам, где был привязан Уотсон. Он держал в руке какое-то лакомство, и конь завертел головой в предвкушении удовольствия. Мэдди залезла на упаковочный ящик, служивший им стулом, чтобы получше все рассмотреть.
– А почему бы просто не подойти и не поздороваться?
Мэдди от неожиданности чуть не свалилась на пол, услышав голос бабушки. В довершение всех неприятностей она увидела, выглянув из окна, что Лис вышел из-за сосен и машет ей. Его улыбка сводила ее с ума своей непринужденностью.
Ей захотелось умереть.
– Бабушка Сьюзен, как ты могла? – воскликнула она, соскочив на пол и задернув занавеску. – Вероятно, ты высматривала муху, которая тебе досаждала? – успокаивающе намекнула Сьюзен.
Мэдди прищурила глаза, а бабушка всеми силами старалась сдержать улыбку.
– Откуда ты знаешь? Я собиралась подышать воздухом. Всего на несколько минут, ведь мне надо проверить в саду сорняки!
– Не спеши из-за меня!
Полностью сдавшись, Мэдди решила, что не может рисковать, и, подойдя к зеркалу, поправила пучок локонов, вьющихся над ее левым плечом, оглядела придирчивым взглядом чистое и отглаженное муслиновое платье с узором в виде веточек мяты, чисто вымытые руки и прибранные волосы. С крючка у окна она сняла свой рабочий фартук, надела его и завязала сзади на спине большой бант. Надев на руки белые перчатки, она отворила дверь.
– Должна сказать, что ты обладаешь той утонченностью, к которой я стремилась всю свою жизнь, и даже в зрелом возрасте, – заметила бабушка Сьюзен. Надев очки, она невинно улыбнулась внучке: – Нас растили по-разному. Моя матушка, знаешь ли, была большой бездельницей.
– Бабушка, как ты можешь так говорить? Прабабушка Мигэн была женой сенатора Соединенных Штатов!
Сьюзен пожала плечами.
– Мама могла, если нужно, играть эту роль, но в глубине души все равно оставалась бездельницей, и за это мы все ее любили. – Протянув Мэдди ее тонкую дамскую мотыгу, Сьюзен сказала: – А теперь, дорогая, иди и займись своим садом!
Мэдди шагнула на солнечный свет, но, вспомнив настоящую причину своего появления здесь, заколебалась. Повернувшись к спасительному дому, она обнаружила, что бабушка Сьюзен бессердечно закрыла дверь.
Потеряв голову, она схватила мотыгу и ринулась в сад. Несколько дней не было дожця, и на их дворике грязь уже почти подсохла. И все же встречались места, казавшиеся совершенно безобидными, но в которых ее козловые туфельки могли полностью увязнуть. Мэдди с осторожностью шла вперед, пытаясь не думать, что Лис всего в нескольких футах.
Рассеянно скармливая Уотсону зеленый обрубок морковки, Лис с улыбкой наблюдал за Мэдди. Картина, которую она собой представляла в своем нарядном платье, фартуке и белых перчатках, размахивая сияющей новенькой мотыгой, была очаровательна своей нелепостью на фоне этой дикой обстановки.
– Я думаю, юная леди ждет меня, – шепнул он Уотсону. – Стой здесь, пока я не вернусь. – Конь одобрительно заржал, оскалив зубы.
Лис приблизился к Мэдди с бодрящим чувством эйфории. Он ощущал себя человеком, живущим в состоянии постоянной неуверенности, ходящим по острию ножа, и это ещущение усиливалось день ото дня, потому что за все время пребывания здесь он не имел никаких сведений о судьбе Седьмого Кавалерийского полка. Ему начало казаться, что он просто исчез с лица земли.
Строительство дома отвлекло его на некоторое время, но теперь сосредоточиться становилось все труднее. Ночью помогало снять тревогу виски, да и со времени прибытия повозок Билла Хиккока у него появилось несколько новых друзей. Но ему не хватало Мэдди. Она отвлекала его лучше всего, но, чувствовал он, было в этом что-то рискованное.
Мэдди стала рыхлить горячую землю в саду деликатными ударами мотыги. Рассада росла очень хорошо, благодаря ее хождению с лейкой туда и обратно. За весь месяц прошла лишь одна гроза, и Сьюзен напомнила ей, что молодым растениям необходима влага. Понимая, что это лишь проделка бабушки, которая хотела, чтобы Мэдди почаще находилась перед глазами Лиса, она до сегодняшнего дня поливала сад только вечером, когда Лис уходил из дома.
– Невероятно! Как вы этого достигли?
Она вздрогнула и приложила руку к сердцу, хотя прекрасно знала, что он подойдет. Оглянувшись, она обнаружила, что он стоит прямо за ее спиной.
– Я вас испугал? – Он положил руку на ее плечо, сделав вид, что озабочен этим, но прекрасно понимая, что это лишь лишит ее присутствия духа. – Примите мои извинения!
– Я в полном порядке. – Мэдди заставила себя пристально осмотреть его, худого и мужественного, в удобных, вылинявших рабочих брюках из грубой бумажной ткани и в рубашке из тика в голубую полоску. Голубые полоски рубашки оттеняли цвет его глаз, которые выделялись своими белоснежными белками на фоне глубокого загара. Лис не потрудился надеть нижнюю рубаху, и Мэдди не могла оторвать глаз от его груди, видневшейся из-под расстегнутой рубашки. Ей раньше не приходилось задумываться над идеалом мужской красоты, но это, как ей казалось, была идеальная мужская грудь с умеренным количеством вьющихся темно-каштановых волос. Каждая женщина могла бы только мечтать прижаться щекой к такой груди.
– Надеюсь, вы не сердитесь, что я пришел без приглашения, но я мечтал о том, что вы покажете мне ваш сад, еще с тех пор как вы рассказали о нем на нашем пикнике-ланче. – Говоря это, Лис чувствовал на себе ее мечтательно-испытующий взгляд. – Посмотрите на эту рассаду! Мисс Эвери, вы же превосходно заботились о ней, и, тем не менее, я никогда не видел вас в саду. Вы пололи сорняки и поливали рассаду при лунном свете?