Огненный цветок

– Что случилось? – спросил он. – Расскажи же мне!
Титус извлек из кармана рубашки оловянную флягу и приложился к ней:
– Это… Это Бешеный Билл Хиккок. Какой-то грязным трус подошел к нему сзади, когда он играл в покер в десятом номере, и застрелил его… прямо в голову. Бедный малый. Он этого не ожидал. – Пим нервно вздохнул и продолжил: – Город, разумеется, шумит. Я появился сразу после выстрела и уехал, как только услышал, что негодяй арестован.
У Лиса было ощущение, что он ослеп.
– Кто застрелил Билла?
– Э. Б. Фарнэм сказал, что он назывался Джеком Мак-Коллом. Никто, кажется, его не знает. Еще один из бездомных котов, снующих по таким городам и только и знающих, что нарушать законы.
Титус похлопал Лиса по плечу.
– Я знаю, что Хиккок был твоим другом. Мне очень жаль.
Покачиваясь в лунном свете, Лис выглядел ошеломленным.
– Должно быть, пришло его время… – прошептал он, наконец.
– Кто может сказать? Если кто-то из нас хочет жить в безопасности и умереть от старости, нам следовало бы оставаться там, где жизнь более цивилизованна.
Лис понимал, что это правда. Запад опасен – здесь нет гарантии, что если проснулся утром, то снова увидишь звезды. Джеймс Батлер Хиккок знал это лучше других.
Ошеломленный и подавленный. Лис попрощался с Пимом, добавив, что если он не вернется, хижиной будет владеть он, его друг. Затем, забравшись на повозку и заняв место кучера, Лис хлестнул вожжами, скомандовал мулам «но», и повозка тронулась в ночь.
Казалось, что весь город проснулся и вышел на улицы. Все говорили об ужасной смерти Бешеного Билла; как он сидел спиной к двери; держал тузы над восьмерками; что будет созван суд рудокопов и так далее. У Лиса болело сердце, когда он пробирался с повозкой сквозь толпу возбужденных людей.
Вдруг его окликнула девушка, прогуливавшаяся вдоль фасада Жемчужного театра. Сдержав мулов, он повернулся и увидел, что из аллеи выбежала женщина с огненными волосами. На плечах у нее была шаль, свободно спадавшая с головы, когда она махала ему, почти уронив саквояж и сумку.
Боже правый, Лорна! Он совсем забыл о ней, и теперь, если говорить честно, ему хотелось бы, чтобы и она забыла о нем.
Вздохнув, Лис решил, что отправит ее с первой же партией, направляющейся в Дидвуд, которая непременно встретится на его пути. А тем временем она, может быть, доставит ему желанное развлечение.
– Вы сможете забраться сами? – спросил он. Девушка кивнула. Лис оглянулся и посмотрел под брезент. Он увидел, что девушка забросила свои вещи в повозку я сама забралась в нее.
– Я устроилась! – воскликнула она, слегка задыхаясь.
– Почему бы вам не попытаться поспать, – ответил он. – Я разбужу вас позже, когда отъедем подальше.
Мэдди кивнула и благодарно свалилась на спину. Ящики с провизией и винтовками создавали надежную преграду между нею и Лисом, и он, очевидно, не узнал ее. Она прижала руку ко рту, чтобы не засмеяться. Повозка катилась вперед, громыхая в толпе, а затем стала подниматься по извилистой дороге, ведущей к северу от Дидвудского ущелья.
 
Часть 3
Прижми крепче ночь с обнаженной душой, Прижми крепче магнетическую, питательную Ночь южных крыльев – ночь больших звезд/ Сумасшедшую, обнаженную летнюю ночь.
Уолт Уитмен
 
Глава 13
3 августа 1876 года
По брезенту повозки начали барабанить капли дождя. Открыв глаза, Мэдди сначала не поняла, где она, пока ее память медленно не восстановила события.
Где они? Повозка стояла, Уотсона отвязывали от задней доски. Отбросив стеганые одеяла, Мэдди подползла к задней части повозки и украдкой выглянула, боясь, как бы Лис, зашедший за угол, не застал бы ее врасплох.
Они стояли в сосновой роще. Луна сияла у них над головами. Иногда ее затеняли дождевые облака, несущиеся по летнему небу. Воздух был горячим, знойным, напоенным ароматом сосны. Мир, казалось, сократился и состоял только из сосновой рощи и повозки, заполненной ящиками, потрепанными стегаными одеялами и Мэдди. Она чувствовала себя захватывающе-оживленно, лежа сзади, слушая шум капель дождя и ожидая, что же случится дальше.
Снаружи раздавались какие-то шуршащие звуки, потом Мэдди услышала стук копыт Уотсона и тихие увещевания Лиса. Сам его голос действовал на нее как какое-то бешеное, возбуждающе-сладострастное средство. Она не думала о последствиях. Ее не тревожило, не выбросит ли он ее, отослав пешком домой, поклявшись никогда с ней не разговаривать. Если она будет близка с ним хоть один только раз, то остальное ее не волнует. Во всем мире не было мужчины, кроме Лиса, и сегодня ночью он будет принадлежать ей. Даже поиски Улыбки Солнца были забыты, когда Мэдди притворилась спящей, слушая, как Лис снова привязывает Уотсона к повозке. Должно быть, он водил коня на водопой к ближайшей бухте и привез воду, потому что Мэдди слышала звук наливаемой в посуду воды, а затем плеск и приглушенные вздохи. Лис мылся. Она открыла глаза и немного высунулась из повозки. Этого оказалось достаточно, чтобы увидеть его в свете луны, раздетого до пояса и приглаживающего рукой свои влажные волосы. Хрустальные капельки воды падали с его бороды на великолепную, атлетическую грудь. Лис приложился к фляге и залез в заднюю часть повозки.
У Мэдди учащенно забилось сердце, когда она поймала на себе его пристальный взгляд. Видит ли он, как краска заливает ей щеки? Она снова украдкой взглянула на него, как раз тогда, когда Лис стягивал с себя брюки. От нее не ускользнули его обнаженные, мускулистые бока, крутая дуга его ягодиц… и она почувствовала, что реагирует на это чувством голода, смешанного с паникой. Господи! Что же теперь?
Лис, разумеется, не разделял ее опасений в этой ситуации. Он так давно не имел женщины, и ему приходилось сдерживаться.
Литтл Бигхорн, Мэдди, Бешеный Билл… в его душе бут шевала буря эмоций, настоятельно требуя выхода наружу. Ну, Лорна будет рада успокоить его, не связывая ни одной ниточкой с собой. Она вызовет онемение его чувств, к счастью, ничего не прося для себя, потому что он мало что мог бы ей дать.
Вытянувшись рядом с ней на мятом стеганом одеяле Лис снова изумился сверхъестественным сходством Лорны с Мадлен. Будет так легко притворяться… от этой мысли в его жилах забурлила горячая волна желания. Он дотронулся до ее щеки тыльной стороной указательного пальца. Ее веки дрогнули, и он прошептал: «Здравствуйте!!»
Обняв ее, он ощутил крохотные пуговки на спине ее платья. Обнаружив, что пуговки застегнуты через одну, он улыбнулся:
– Не беспокойтесь, милая, это займет немного времени. Я просто хотел бы посмотреть на вас.
«Он все поймет, как только увидит мои глаза, – думала Мэдди, – а потом все будет иначе. Потом он будет со мной!»
Но Лис не был расположен к романтике. Он уткнулся лицом в ее взъерошенные апельсиновые волосы и позволил себе поверить, что вдыхает запах Мэдди.
Какая жаркая, душная ночь! Его губы жарко касались ее лба, виска и нежной выгнутой шеи. Он почти грубо стянул с нее выцветшее ситцевое платье и понял, что под ним ничего не надето. Это вызвало одобрение Лиса, разбудившее огонь опасений Мэдди.
Он мягко и нежно касался ее обнаженной груди, восхищаясь ее красотой. Его губы дразнили ее сморщенный затвердевший сосок, и он безумно захотел ее. С поспешностью, не оставлявшей места нежным чувствам, он сорвал с нее последние одежды и прижал к стеганым одеялам. Ее горячее, гибкое, соблазнительно изогнутое тело было всем, о чем он мечтал, и даже больше. От нее даже исходил такой же запах, как от Мадлен. В Жемчужном театре она бы источала тот же сильный, дешевый аромат, что и все проститутки, но сегодня ночью в туманном, омытом дождем и посеребренном луной лесу ее тело было чистым, незапятнанным и чуть заметно пахло цветами.
Ее талия была тоньше, чем захват его рук. Ее волосы напоминали прозрачный шелк. Ее рот был прелестным. Даже ее ушки, изысканные, как бутоны, были чистыми и нежными. У Лиса возникло чувство, словно какой-то волшебник заколдовал эту рощу, даруя ему исполнение самого заветного желания. С каждой секундой желание бушевало в нем все с большей яростью, и он наконец уступил своим фантазиям. Ловкими пальцами он нашел ее скрытые потаенные места, с каждым прикосновением к которым перед ним открывалась изысканная красота.