Асн–2 (Снежная королева)
Закашлялась, прочихалась, и только тут поняла: сидит на чем–то жестком, примотанная к сидению так, что даже трудно шевельнуть плечом.
— С добрым утром… любимая. — Произнес это Владимир без какой либо интонации, скорее просто озвучил строчку какой то песенки.
Она незаметно осмотрелась. Похоже этот промежуток ее беспамятства ее похититель использовал с пользой. Пустая, без окон комната, похожая на кладовку или подвал. Никакой мебели, труб, нет даже лампочек. Свет падает сквозь матовую поверхность, непонятного, но явно прочного материала.
— Послушайте… –Оля провела языком по разбитой губе, слизнула соленую, смешавшуюся с кровью воду. –Вы сдурели?
— Хорош придуриваться. — Построжел Лютый. — Врать не буду, бумажки твои мне конечно пригодятся, но… ежели и без них, обойдусь.
— Так зачем тогда? — От удивления Оля даже забыла, что находится в несознанке. — Что за театр?
— Театр это ты мне тогда выдала. — Вновь сменил тон на совершенно нейтральный Владимир. — Было время подумать. А сейчас я просто… В общем моральное удовлетворение хочу получить. За все что ты мне сделала.
— Да что собственно все? –Оля попыталась произнести это спокойным, благожелательным тоном. — Вы оружием торговали. Это плохо, конечно, только и я свое дело делала… И пулю по честному поймала. Ну не повезло вам. Я тут при чем?
— Молодец, методичку помнишь. — Похвалил Лютый. — Налаживай контакт, налаживай… Только, если тебя там по уму учили, должны были и про меня рассказать. Не проскочит психология. У меня учителя куда лучше были. Кстати, вот и первый вопрос: Про цель не спрашиваю. А вот где тебя так натаскать сумели, и кто, это мне интересно.
Отвечать на дурацкий вопрос Оля даже не стала. Ну а как?
— Один раз скажу. — Лютый вынул из кармана сидящего на нем пыльным мешком, пиджака коробочку. — Это химия. Хорошая. Даже крышу не сдернет. Только отходняк после нее такой, что… не дай бог. Поэтому, ты уж сама лучше давай.
— Да чтоб тебе… — Сомневаться в словах помятого жизнью профессионала у Оли не было никакого повода. — Человек, разыгравший столь серьезную комбинацию исполнит угрозу не моргнув глазом. — Ну что я тебе скажу, такого, что ты не знал бы? Про Звягина? Про Атолл? Про Ирину? Но если ты с самого начала при генерале был, и так знаешь.
— Знаю, конечно… — Лютый едва заметно усмехнулся. — Я ему эту операцию и готовил. И про твои выдумки тоже я… реанкарнаторша долбаная…
— Ругаться то зачем?
— Нет, блин, я тебе должен комплименты говорить? Чудом ведь с ними в особняк не сунулся. Веришь–нет, охренел, когда увидел, какой ты вместе с этим паразитом, с Глебом, им устроила. С голой жопой на ветру остался… — Лютый шевельнулся, как видно его эти воспоминания и впрямь зацепили за живое. — А ты молодец. Нет, правда… Толково Максимовских развела. Только на хрена тебе яхта понадобилась? Ну да теперь это и не важно.
— Так это ты ее? — вопрос Оля задала уже твердо зная ответ.
— Ну а кто? Пушкин, что–ли? Нет, я сперва всех валить и не собирался. Старик там вовсе не при делах. Глеб в принципе то же… Я Максимову информацию слил, думал он тебя сам запрессует, а он ни с того ни с сего соскочил. Пришлось по старой памяти, тряхнуть стариной…
Лютый махнул ладонью, словно даже смутившись своей непосредственности, и внезапно рявкнул, мгновенно меняя течение беседы, — Кто? Кто отвечай сука.
Ударил с виду не сильно, однако боль возникшая в груди едва не вывернула наизнанку. Усилием воли погасила болевой шок. Сумела даже выдавить слабое подобие улыбки. Перевела дух, и с искренним сожалением попросила: А может и я разок? Для баланса, а? У кого лучше выйдет?
— И это умеешь? — В голосе мучителя прозвучало даже некоторое уважение. — Молодец. Не ты, дура… Молодец тот, кто тебя всем нашим премудростям смог научить. Такого спеца даже убивать жалко.
— Так отпусти. — Предложила Оля, старательно борясь с дурнотой. Показав, что может блокировать боль, все же до конца погасить не сумела.
Лютый не ответил, задумчиво крутя в пальцах коробку.
«Похоже, будет колоть. — Поняла Оля.
" Еще раз попробовать рассказать правду— бесполезно. Он уже твердо уверен, что меня подвели к нему спецслужбы. Вложили всю возможную информацию, обучили. Его не переубедить. Тогда что? — Понимая бессмысленность, обреченно закрыла глаза.
— Ну, нет. Так нет, придется колоть… — Теперь в его голосе не было н и капли игры, только спокойная констатация факта.
Дернулась, почувствовав, как кожи коснулось что–то острое, и тут–же почувствовала, как начала кружиться голова. Пронеслись перед мысленным взором все, с кем ее успела свести судьба, замелькали, меняясь с чудовищной быстротой события жизни, факты, слова, жесты… Казалось еще мгновение и голова просто разорвется, но тут на самом краю безумия провалилась в спасительную темноту.
Вынырнула из беспамятства от острого запаха нашатыря. И даже не пошевелилась. Сил не было, только всеобъемлющая, немыслимая слабость.
— Интересно… А ведь ты и вправду веришь во всю эту мистику. — Сейчас голос Лютого был куда менее спокоен, чем прежде.
Оля открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на чем–нибудь конкретном. Не получилось. Зажмурилась вновь.
— Не открывай. — Запоздало предупредил голос Лютого. — Сейчас полегчает.
Вновь кольнуло в плечо. Растеклась по руке тяжесть от непонятного укола.
— Ну как? Ожила?
Кивнула, чувствуя, что и вправду немного полегчало.
— Выслушай меня. — Голос Владимира стал необычайно вкрадчивым, звучал так. Словно голос лучшего друга. — Тебя просто обманули. Не знаю кто, но… ничего этого не было, ничего… Ни Лехи, который вернулся в твое тело с того света, ни тех кавказцев. Никого. Ты стала жертвой чьих–то опытов… Тебе внушили все это. Слышишь меня? Ты простая русская девчонка, которой не повезло. Сейчас ты уснешь. И забудешь все чужое, не принадлежащее тебе. Оно уйдет, растворится. Останется только твоя жизнь…
— Ты едешь в поезде… тебе хорошо, позади экзамены. Выпускной. Впереди взрослая жизнь. И все будет хорошо… Даже если что–то не выйдет сразу… Нет ничего, нет ничего…нет ничего… А потом ты вспомнишь! Вспомнишь все, что было на самом деле…
Голос вползал в уши, заставлял поверить себе, и убеждал.
Чувствуя, что не в силах противостоять этому напору Оля опустила подбородок на грудь, пытаясь вспомнить что–то действительно важное. Такое, без чего ее жизнь станет пустой и бесполезной.
И вдруг… словно разряд молнии пронзил ее мозг. Вспышка ослепила. Тело рванулось в дикой судороге, выгнулось, несмотря на прочные зажимы, а потом обессилено замерло.
Боль заполнила все ее существо. Она рождалась где–то в глубине головы, и плотными, пульсирующими толчками расходилась по всему телу. Казалось нет никакой возможности противостоять ей.
— Стоп! — Голос вырвал ее обратно в пустую комнату. Открыла глаза, недоуменно прислушиваясь к себе. — Странно дикая, всепоглощающая боль исчезла, словно ее и не было.
— Ну я даже и не знаю… — Лютый выглядел так, словно человек, которого обманули в лучших его ожиданиях. — Может сыворотка просроченная? Да ну, с какого вдруг.
Пожал плечами, и словно бы видя ее в первый раз, всмотрелся в Олю. — Не понимаю.
Он запихал использованный шприц в футляр, и двинулся к плотно запертой, без каких–то следов замка, двери. Уже почти дойдя до нее, остановился, вновь озадачено хмыкнул, и обернулся.
— Жаль, конечно. Только… оставить тебя в живых тоже не могу. Нафига мне эти проблемы? Ничего личного, девочка. Мы могли бы даже сработаться, но ты слишком непредсказуема. Кто его разберет, какая программа забита в твоей подкорке. Увы. Придется…
Оля слышала все, но слова проходили мимо измученного сознания. Единственно чего ей сейчас хотелось –это просто заснуть, и лучше всего навечно.
— А знаешь… — Тут на губах Лютого появилось некое подобие улыбки, — я попрошу, чтобы тебя оставили в живых. Точно. Зачем помогать им. А то что это получается, ерунда какая–то. Ты нам всю малину… поломала, и по легкому выскочишь? Ну уж нетушки. У тебя там в мозгах на суровую групповуху кажется завязано? — Он глянул в листок густо исписанный мелким почерком. — Ага… Точно. Ну вот мы все и поправим. Глядишь, клин клином вышибем. Я тебе по Камазовским каналам за бугор отправлю. Валюту для страны зарабатывать. Подальше отсюда. Скажем к Латиносм. Они блондинок жуть как любят. Всяко любят. Но не долго. Долго там ни одна не протянула. Может тебе их подготовка чуть подольше продержаться позволит. Адье, синьорита. Удачного перелета. Прощай.