Асн–2 (Снежная королева)
Однако все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Перестройка застала врасплох. Сокращения в пароходстве ударили в первую очередь по пенсионерам. А Иван Максимович аккурат разменял пенсионный возраст. Не спасли ни заслуги, ни ордена. Моложавый пенсионер оказался в круговерти новой жизни. Как нарочно, неприятности покатились как снежный ком. Накопления сгорели в девяносто первом. А денег было очень даже немало. Если бы не Павловская выходка, то жил бы Иван припеваючи до самой смерти. А так, вышло, что и нет больше денег. Жена, последнее время жаловавшаяся на сердце, удар не пережила, инфаркт, второй. Чтобы похоронить по–людски, пришлось продать машину. Не принял берег старого моряка. Работы нет, знаний, кроме штурманского дела, тоже. Пенсия — слезы. Умевший ломать ситуацию, он уперся и сделал все, чтобы наладить жизнь. Продал гараж и занялся челночным бизнесом. Благо, что знания языков, хотя бы для грамотной торговли, хватало. Но и тут облом. Прогорел. Вездесущий китайский ширпотреб и мизерные доходы народа подкосили торговлю. Одно радовало, дочка удачно вышла замуж. Муж при деньгах, на своей машине.
Однако, прежде спокойная и ласковая, дочь, понемногу изменилась. Началось с малого. Пару раз, вроде шутя, попрекнула, мол, мы тебя кормим–поим.
Дальше, больше. В большой трехкомнатной квартире сталинской постройки сделали ремонт. «Евро», как похвалилась дочка. Отец, правда, считал, что ремонт сделал квартиру похожей на офис в слаборазвитой Испании, но не спорил. Дочке нравится и слава богу. Подрабатывал, где мог, пока не начало прихватывать. То спина, то сердце. Одно, другое. В общем, не работник, если руками. А самое главное, после ремонта из трех комнат вышло две, но громадных. «Зал, — сказала дочка, — должен быть большим, чтобы в углу мог стоять аквариум, где сможет тихо плескаться бегемотик. А спальня — это наше семейное гнездышко».
— Короче, батя, проблема у нас одна, и эта проблема — ты, — объяснил тестю ее муж, поигрывая толстенной золотой цепью, висящей на шее. — Выбирай куда. Или в дом престарелых, но там «башлять» надо… или. У тебя, кстати заплатить есть чем? Нет? Ну, тогда, решай сам. Только я завтра замки поменяю. Барахло твое выкидывать пока не буду. Может, найдешь чего… тогда и вывезешь.
Онемевший от удивления Иван Максимович кинулся к дочке. Но та лишь сочувственно покивала головой: — Ты знаешь, папа, он у меня кремень. Как сказал, так и сделает. А ты, вот что… у тебя же полгорода приятелей флотских, может, кто на квартиру пустит. А через несколько дней, вернувшись из магазина, он обнаружил, что ключ к замку не подошел. На звонок вышел зять и веско рекомендовал испариться.
Стоя перед захлопнувшейся дверью, старик хотел долбануть кулаком в обшитое панелями железо, но постеснялся соседей. А этот амбал может и с лестницы спустить. На первое время, действительно, приютил старый приятель. Но в однокомнатной квартирке на Лиговке, где, кроме него, жили еще трое домочадцев, было тесно. Пришлось Ивану Максимовичу осваивать жизнь бомжа.
Судиться с дочкой было стыдно. «Менять квартиру точно не захотят, а жить с ними вместе после всего не смогу», — решил он и крепко понадеялся, что возраст скоро возьмет свое, и долго он так не протянет. Однако организм, словно вспомнив молодость, когда Ивану приходилось сутками мотаться с мостика на палубу на пронизывающем ветру Атлантики, сам выгнал все хвори. Нигде не кололо, не болело. Даже сорванная поясница перестала о себе напоминать. Он приноровился оценивать парадные и чердаки. Иногда заходил на вокзалы. Там главное — не примелькаться милиции. Тогда начнут гонять. Пуще всего следил за собой. Деньги, которые удавалось добыть, тратил аккуратно. При любом раскладе выделяя сумму на баню, в которой мылся по субботам. Угнетало то, что дочкин муж не разрешил забрать паспорт.
«Мы ж пенсию за тебя получить не сможем, — резонно объяснил он свое решение. — А ты, потом, заскочишь — мы тебе денежку и отдадим». Однако, сколько ни пытался пенсионер выскрести свое, вечно что–то мешало. Да и то сказать. Дочке общаться с ним было морально тяжело.
Заботливый супруг пояснил: «В положении она, так что ты смотри, не волнуй ее. Понял?» Иван Максимович не то, что смирился, он прибрел некую философскую уверенность в том, что сам заслужил подобное завершение жизни. Своей беззаботной морской жизнью или, может, еще чем. Однако, заслужил.
К спиртному он с юности был равнодушен. Не переносила печень алкоголь и все. Хмель вылетал через десяток минут, а вот жесточайшее похмелье мучило после невинной бутылки пива три дня. Спасительное в его положении свойство организма помогло выстоять и не сорваться на самое дно. Однако и жить так было сложно. Не такой уж и старый по нынешним меркам, всего шестьдесят пять, он чувствовал, может еще многое сделать. Силы и знания были, но вот что?
Историю его Ольга скорее домыслила по тем коротким фразам, что бросал спутник. «Странно, — она пригляделась к собеседнику. — Вот как бывает».
И тут ее осенило: «Моряк, штурман. Это же самое то, что надо». Картинка, возникшая перед глазами, стояла так зримо, что она даже зажмурилась.
— Вот что, Иван Максимович. — Разговор серьезный. — Вопрос у меня к Вам один: Вы с моторной яхтой управиться смогли бы? И, к примеру, выйти на ней в открытое море?
— С яхтой? — переспросил старик раздумчиво. — Ну, если эхолот и GPS будет, то вполне. А курс — он что для яхты курс, что для лайнера. Это при условии, что движок хороший.
«Ага, — Ольга еще раз пробежала все пункты своего плана. — А гори оно. Будь что будет. Решила. Все».
— Вот что, хочу нанять Вас капитаном на яхту. Собираюсь отправиться в Америку, к примеру. Денег у меня в достатке. Желания тоже. А родных никого, так что, если Вы откажетесь, придется объявление давать, — блефовала она.
Старик почему–то замер, и тут она заметила, что рука его слабо подрагивает.
— Зарплату я Вам положу в соответствии с мировыми расценками. Не обижу.
Иван Максимович как–то по–детски шмыгнул носом и хрипло произнес: — Не надо по мировым. Сколько дадите, столько и ладно. Я согласен, — он отвернулся и посмотрел вдаль, но, похоже было, не видел ничего.
— Решили, — Ольга торжественно протянула старому мореходу ладонь: — По рукам?
Он дернулся пожать руку, однако сник и замер: — Ох, я ж забыл. Паспорта у меня–то и нет. А заграничный никто без этого не даст, да и регистры у дочки в доме все.
— Ну, это не Ваша проблема, — Ольга почему–то очень сильно захотела познакомиться с семейством, так лихо решившим судьбу его знакомого.
— Документы они вернут. А сейчас мы заедем в магазин, в счет аванса приобретем Вам приличную одежду. И снимем номер в гостинице. Сегодня приводите себя в порядок, а с завтрашнего дня займемся поиском судна. Вперед, — не дожидаясь ответа, Оля встала и двинулась к обочине, на ходу вытягивая руку. Иван Максимович, сраженный не девичьим напором и решимостью спутницы, поспешно двинулся следом.
Сняв два номера в недорогой гостинице, Ольга оставила спутника отдыхать, а сама отправилась за покупками. Не забивая голову, заглянула в первый попавшийся бюджетный магазин, объяснив габариты своего работника ткнув на проходящего мимо мужчину средних лет.
Через двадцать минут свертки с вещами уже оттягивали ее руки. Закинув барахло в номер все еще отмокающего в ванне старика, она развернулась и двинула в банк. Номерной счет — дело знакомое. Перевод поступил вчера. Да, вся сумма, хотите перевести? Куда? Она оформила несколько операций, перегнав деньги на пару транзитных счетов, и сняла тридцать тысяч. «На оперативные расходы», — всплыло явно Лехино выражение. Он словно невидимо возник рядом с ней. Странно, но она почувствовала это присутствие. Стало так тепло и спокойно, словно два больших, похожих на огромные пуховые платки, крыла укрыли ее от остального мира.
«Леша, ты здесь?» — мысленно задала вопрос Ольга. И вдруг огромное облако, закрывавшее солнце, словно по мановению волшебной палочки исчезло. Открылось бездонное небо.