Рыцарь Шестопер

Только пришел к таким выводам, как последовал еле ощутимый укол в подушечку безымянного пальца. Но Райкалин нисколько не испугался, скорей его это рассмешило.
«Ну вот, меня и жрать начали! — Вынимать руку и рассматривать, что там на пальце, в полной темноте показалось бессмысленным. — Потом гляну… Но неужели эта зверушка в самом деле кровь отсасывает? А зачем? Приду, попробую вынуть и чем дельным покормить. Узнать бы еще, что это такое… — И с досадой чуть не хлопнул себя по лбу. — Чего это я информацию перестал собирать?!»
Он тут же обратился к младшему крестьянину:
— Эй, богатырь! А как же вы тут жить не боялись, находясь рядом с власнечем?
Парень слишком долго молчал, и ответил его отец:
— Чего его бояться? Хороший дед был, всем помогал… Не знаю, почему только староста его у жупана не зарегистрировал. Небось тогда к нам тати и не сунулись бы.
— Так он ведь черный был.
— И кому это мешало? Зря его рыцари убили… И дом добротный зря сожгли, — вполне искренне сокрушался мужик. — Мы его всей весью строили.
Василий не стал признаваться, что это он местного знахаря и травника отправил на перерождение. Зато подвел разговор к главному:
— Говорят, что у него в доме смерчень имелся. Правда, что ли?
— Не знаю… Должен быть у каждого власнеча, дабы дом охранять и беречь. Наверняка и у нашего был домовой, потому что никто без спроса не мог в дом тот войти.
— Ты не путаешь, часом? — более громко зашипел рыцарь на крестьянина. — При чем тут смерчень? Наш баннерет утверждал, что домовой и смерчень разные существа.
— Глупости это! — вырвалось у мужика, но он тут же угодливо добавил: — Ваша светлость! — После чего изрек явно прописную истину: — Одно сие и есть в веках!
— Ну ладно, пусть так. Ну а если смерчень в доме есть, но своего власнеча не слушается?
Они уже подъехали к дому, и парень шустро открывал ворота во двор. Но Шестопера сильно интересовал ответ на его вопрос. И тот в самом деле оказался весьма интересным:
— Такое случается, если создавший домового власнеч черен душой и вынашивает особо опасные преступные замыслы против окружающих. Тогда смерчень выходит из повиновения злого колдуна и порой убивает его. Не знали разве, ваша светлость?
Пришлось хмыкнуть многозначительно. Василий продолжал расспросы, пока размещали лошадей. Снимать седла не стали, только ослабили подпруги да задали животным побольше корма, прихваченного в мешках из главной конюшни.
Результатами Райкалин был весьма доволен. Узнал, что у него в сумке местный домовой. Выведал, что тот разумен. И успокоил свою совесть по поводу убийства черного колдуна. А то слишком уж все нахваливали того, даже живота своего не жалея и выгораживая «знахаря и добрейшего травника».
Осталось только узнать, чем смерченя кормят, но сделать это помешали оруженосцы.
— Это что, все наши лошади? — вырвалось у ошеломленного Ольгерда.
— Нет! — постарался рычать громко и сердито Шестопер. — Не все! И вы, как мои полные помощники во всем, — он угрожающе покачал указательным пальцем, — должны будете навьючить на пристяжных лошадей всю нашу поклажу и трофеи. Выход с отрядом Молнара — на рассвете. Отправляемся в град Вищин. А вот эта лошадь останется на хозяйстве данной семьи. Она принадлежала мне, но я решил подарить этим крестьянам за отличный постой. Ужин готов?
— Да, — кивнул Петри. — И тебе опять полный жбан жидкой похлебки сварили.
— Отлично! Ночью будете охранять коней посменно…
Договорить Василий не успел, вмешался глава семьи:
— Мы сами глаз не сомкнем, ваша светлость! Так что все ложитесь и спите спокойно. — И велел сыну: — Сынок, подопри ворота с калиткой еще и кольями!
Сомневаться не приходилось, хозяин всю ночь глаз не сомкнет, охраняя нежданно свалившееся на него богатство в виде беременной кобылы. Но, судя по глазам парней да по их кислым рожам, подобное самоуправство может и не пройти. Рыцари спасшего их отряда тоже имеют глаза и уши, да и извилинами шевелят не только для приема пищи. С них станется поставить вопрос ребром, а то и со всей наглостью надавить на оруженосцев морально. А у тех в головах — великие и светлые идеи настоящего рыцарства. Могут и проболтаться.
Поэтому, еще перед тем как войти в дом, Райкалин отвел подчиненных в сторонку и строго-настрого приказал:
— Врать вам ничего не надо! Говорите только правду: «Господин играл накануне с рыцарем Гальцаром в кости. Играли азартно. Чем закончилась игра — не знаем». И все, больше ни слова на эту тему! Во всем остальном хватает моего рыцарского слова. Так ведь?
Те помолчали в сомнении, а потом Петри ответил:
— Конечно, если ты дашь рыцарское слово, то этого должно хватить. Но если кто усомнится в нем, тебе придется вызвать его на поединок.
— Это меньшая из бед.
— Но у нас все равно нет денег, — весьма своевременно напомнил Ольгерд.
— И с этим будем разбираться по обстоятельствам. Как говорят великие философы: даст Род день, даст и пищу, — перефразировал Василий крылатое выражение своего мира на местный, языческий лад.
И первым поспешил в дом. Но за дверью сразу остановился, прислушиваясь к разговору оруженосцев, задержавшихся во дворе.
— Мне даже не верится, что он так резко изменился.
— И мне. Был натуральным мямлей. А теперь совсем другой человек.
— А с лошадьми пройдет, как думаешь?
— Если ничего лишнего не ляпнем, а он станет ссылаться на некий выигрыш в кости — пройдет. Но как быть с поединками? Справится ли он, давая жесткие ответы, а потом и сражаясь?
— Вот и я боюсь… Тот же Коннеш Найт не упустит случая поиздеваться и блеснуть своим сарказмом.
— Ох! Как бы то ни было, завтра все решится.
Что удивило Василия, так это три установленные толстенные свечи вокруг стола. Освещения они давали достаточно, оставалось только удивляться зажиточности крестьян, не пошатнувшейся после грабежа и насилия. Да тому, когда это отец семейства успел дать такое распоряжение.
А вот сам факт наличия отличных с виду свечей в этом мире Райкалина расстроил. Видимо, их тут начали правильно производить намного раньше, чем в его мире. А ведь он уже прикинул, как и на чем можно здесь быстро обогатиться, и свечной заводик занимал в этих планах одно из первых мест. Получалось, что с заводиком свечным он уже точно пролетел.
Ужин опять растянулся для рыцаря почти на час с лишним, пока он неспешно поглощал старательно остужаемую кашицу. И опять он это время постарался использовать для получения новых сведений. В частности, его интересовало, как в этом мире обстоят дела с лечением и протезированием зубов.
— И к кому лучше всего обратиться по поводу зубов?.. — прошамкал он, словно размышляя вслух.
— Так светлый волхв Вищина, Гонта, как раз и славится своим умением отращивать новые зубы! — отозвался Ольгерд, полировавший трофейный меч.
Но Петри тут же резонно напомнил товарищу:
— А сколько этот Гонта берет за свое колдовство, забыл? Дешевле боевого рыцарского коня купить, чем у него несколько зубов новых вырастить. — Он пытался полировать трофейный топор, больше хмыкая озадаченно, чем работая специальными тряпками. — Лучше уж дождаться приезда в столицу, там можно вдвое дешевле зубы восстановить. А если золотые вставить, то пятикратно дешевле выходит.
У Райкалина отвисла челюсть. Хорошо хоть он вовремя сообразил, как жутко выглядит при этом со своими ранами и опухшими губами, и быстро закинул в рот очередную ложку каши. Его не столько факт выращивания зубов колдовским способом поразил, как пронзило острое сожаление по поводу упущенной возможности: «Где была моя рука, когда жал политрука?! Ну почему, почему не догадался еще одного мастодонта из конюшни забрать? Вот же тюфяк, комиссару на голову бряк! Теперь придется заводного коня ребят отдавать, а то и пару!»
Он ни секунды не сомневался в том, что захочет именно вырастить себе новые зубы. Даже если придется последнего коня продать и ходить потом пешком.