Всеми цветами радуги
— Подожди секундочку, — перебила ее помощница. — Доминик Фицчарлз — это, случайно, не тот красавец, чьи фотографии с не менее великолепными блондинками можно часто встретить в разных журналах?
— Да, очень может быть, — еле слышно пробормотала Оливия.
А Морин, не замечая смущения девушки, продолжала:
— Я, помню, читала в какой-то газете список двадцати самых богатых и влиятельных холостяков Англии. И он был в их числе. Кстати, ты знаешь, что он потомок короля Чарлза II? Естественно, не чистых кровей. Король напроказничал с какой-то служанкой своей жены. И эта служанка оказалась хваткой женщиной, она потребовала от короля имение для его незаконнорожденного сына. Представляешь, семья Доминика до сих пор живет в старинном нормандском замке.
Оливия чувствовала, что ее нервы находятся на пределе.
— Ну и как он? Как он выглядит, я имею в виду? — продолжила расспрашивать ее Морин. — Пожалуйста, расскажи мне про этого красавчика. Он на самом деле такой сексуальный, каким предстает на фотографиях?
— Ради всего святого, Мо! У меня не было времени рассматривать шафера Марка Райленда. — Оливия произнесла эту фразу несколько резче, чем намеревалась. В чем, собственно, состоит вина Мо? В том, что она устала после долгого рабочего дня и хочет развлечься разговором? Помощница девушки тоже не ожидала от нее подобной реакции: Оливия крайне редко выходила из себя.
— С тобой все в порядке? — с заботой в голосе произнесла Морин. — Ты, случайно, не подхватила грипп?
— Нет-нет, я просто очень устала. Прости, что сорвалась, — сказала девушка с извиняющейся улыбкой. И тут же постаралась перевести разговор на другую тему. Она попросила Морин принести папку с информацией об известном киноактере, чья свадьба должна будет состояться через месяц. Но оставшись одна, с папкой на столе, Оливия не заглянула в нее, а откинулась на спинку стула, закрыв глаза. Ей никак не удавалось выкинуть из головы Доминика и субботу, проведенную в его обществе.
Ты оказалась обычной слабой женщиной, вынесла себе приговор девушка. И почти без всякого сопротивления уступила его обаянию. В ее мозгу снова и снова прокрутились, как в кино, сцены того субботнего вечера.
Она совершила ошибку, поверив, что все держит под контролем. День действительно прошел относительно спокойно. Но когда, переодевшись перед тем, как уехать, она спустилась в холл и увидела там молчаливо стоящего Доминика, ситуация выскользнула из ее рук. Какой же идиоткой она оказалась! Насколько самонадеянно было с ее стороны полагать, что она способна остаться нечувствительной к чарам этого мужчины. Едва она очутилась в его объятиях, как мигом забыла все разумные слова, которые сама себе говорила. И сразу ответила на его поцелуй, отринув все доводы рассудка. Руки Доминика летали по ее телу, и дрожь страсти охватила девушку с головы до ног
Возбуждение достигло предела, когда Доминик вытащил ее блузку из юбки, а его руки проскользнули к ней под одежду и дотронулись до груди. Доминик нежно коснулся ее сосков, и это прикосновение отозвалось во всем теле девушки. Оливия понимала, что надо немедленно остановить Доминика. Нельзя верить мужчине, который однажды уже явился причиной ее слез. Страх и воспоминания об обстоятельствах их последней встречи десятилетней давности придали Оливии сил, и она оттолкнула Доминика. Тот спокойно отпустил ее и, скрестив руки на груди, с загадочным выражением лица смотрел, как она в спешке отступает к двери.
— Несмотря на долгие годы, что мы с тобой не виделись, — сказал он ей твердо, — ничего не изменилось между тобой и мной.
Это было как раз то, чего Оливия больше всего на свете боялась. Щеки девушки вспыхнули огнем, когда она судорожно засовывала блузку обратно в юбку. Оливия никак не могла успокоиться, она попыталась привести свои волосы в порядок, но пальцы дрожали и не слушались ее.
Тишина в комнате сделалась абсолютно невыносимой, и Доминик, откашлявшись, громко произнес:
— Я думаю, нам с тобой есть о чем поговорить, Оливия. Потому что совершенно ясно...
— Нет, — выдохнула девушка, быстро схватив свою сумочку и накинув ее ремешок на плечо. — Нам не о чем разговаривать, — добавила она, отвернувшись. — Что было, то было. Прошло много времени, мы изменились, но я не хочу дважды допускать одну и ту же ошибку.
— Не глупи, — резко возразил Доминик. Он подошел к ней и, взяв за руку, развернул лицом к себе. — Кого ты обманываешь? Мы оба знаем, что ты хотела меня несколько минут назад. Как и я тебя. Так зачем же закрывать глаза и отрицать очевидное? Зачем притворяться, будто между нами не существует тесной связи? Может быть, наша страсть и ослабела за десять лет, но сейчас она готова вспыхнуть с новой силой!
— Мне все равно! — ответила Оливия, чувствуя, как его рука властно сжимает ее запястье. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего, Доминик. Ты всегда приносил мне одни беды. Пожалуйста, пожалуйста, оставь меня в покое! Лучше выбери какую-нибудь из своих подружек, — добавила она вызывающим тоном. — Любая из них прибежит к тебе с распростертыми объятиями. А я ничего от тебя не хочу. Ты мне неинтересен.
— Надо же, в какую лгунью ты превратилась, Оливия, — медленно, растягивая слова, произнес Доминик. Его, казалось, ни капли не взволновала ее последняя фраза. — На словах ты вольна отказываться от того, что между нами существует, но на деле ты не в силах что-либо изменить. Потому что связь существует, хочешь ты этого или нет.
— Никогда не слышала подобной чуши! — воскликнула девушка.
— Поэтому, — продолжил он, не обратив никакого внимания на ее слова, — я не позволю тебе снова надолго исчезнуть из моей жизни. Я обещаю, что найду тебя в ближайшие дни, — закончил он твердо, а затем наклонился и быстро поцеловал ее дрожащие губы.
Оливия не помнила, как она вырвалась из его объятий, в ее памяти осталось лишь то, как она сбежала по лестнице и, распахнув дверь, выскочила на улицу. Вскоре такси уже увозило ее подальше от этого опасного дома.
Вспоминая все это, Оливия решительно твердила себе, что отныне ничто в мире не заставит ее иметь дело с Домиником Фицчарлзом.
— Привет, дорогой. Прости, что немного опоздала, — воскликнула Оливия, пробираясь между столиками недорогого ресторанчика на Холланд-Парк. — Мне пришлось немного задержаться на работе, — объяснила она брату и чмокнула его в щеку. — Как твои дела?
— Неплохо, — усмехнулся Хьюго, зажигая сигарету. — Да, я прекрасно знаю, что курить вредно, — добавил он, увидев, как недовольно сморщилась Оливия. — Но раз уж я отказался от выпивки, то имею право на какую-нибудь другую вредную привычку.
— Да я не против, кури, если это тебе так нравится, — легко согласилась Оливия, удовлетворенная тем, что Хьюго не собирается снова начинать пить. — Чур, за ланч плачу я.
— Все в порядке, сестрица! Я в состоянии заплатить за обед, — возразил он.
— Я и не сомневаюсь, что у тебя есть деньги, просто я только что завершила долгую и сложную работу и хочу это отпраздновать. Давай возьмем по большущему куску мяса и все гарниры, какие у них есть. Идет?
— Замечательно! — согласился Хьюго.
— Расскажи мне все о твоей новой работе, — попросила Оливия брата, когда официант принес им их заказ.
Хьюго с энтузиазмом описал сестре большой городской сад, которым он занимался.
— Он принадлежит одному очень известному кинопродюсеру. Ему и его жене так нравится моя работа, что они попросили меня потом заняться их собственным садом в деревне. Знаешь, я сейчас по-настоящему счастлив. Чувствую себя гораздо лучше, чем когда работал в Сити.
— Я очень рада за тебя, — радостно отозвалась Оливия. — В этом и заключается смысл жизни. Сначала найти работу, которую ты хорошо делаешь, а потом от души заниматься ею. Хотя, должна признаться, в теории это сделать гораздо легче, чем на практике.