Россия - преступный мир

Его партнерами по сексу были в основном мазохисты. Все они утверждают, что Иртышов был особенно жесток и получал от этого удовольствие… Признают ли его вменяемым? Это решит судмедэкспертиза. А пока Игорь сидит в Крестах в одиночной камере.
Зеки его приговорили сразу…
А в Москве недавно взяли маньяка Владимира Геева, который за девять месяцев изнасиловал в лифтах и на чердаках около двадцати девочек от двенадцати до восемнадцати лет… И это не конец.
Подрастают новые «детки Чикатило».
Сегодня фамилию маньяка, погубившего 53 невинные души, знают во всем мире. И все, кто писал о нем, подчеркивали исключительность происшедшею. На самом же деле серийные убийства происходят регулярно и в разных регионах страны. И Ростовская область не исключение.
Первым постчикатиловским делом стало расследование серийных нападений в Таганроге на женщин в черных колготках. Их автором оказался некто Цюман, закомплексованный именно на этой детали одежды. Что заметили не только следственные органы, но и люди из окружения маньяка. Они-то и сдали Цюмана в милицию.
Вторым взяли гражданина Муханкина, за которым числилось восемь убийств, 16 разбоев и грабежей. Все преступления совершены с корыстной целью, но жертвами становились исключительно женщины. Как выяснилось, в свое время Муханкин был брошен матерью, и «тетки из комиссии по делам несовершеннолетних» отправили его в спецшколу, где он нахлебался больше, чем в тюрьме.
Недавно в одном из районных судов Ростова-наДону слушалось дело некоего Юрия Андреевича. Изнасилование, вымогательства, угрозы — короче, за ним числился целый криминальный букет.
Любопытно, что, силой добиваясь того, чего обычно добиваются любовью, в качестве неотразимого аргумента он предъявлял жертвам… свидетельство о рождении, где в графе «отец» черным по белому было написано: «Чикатило Андрей Романович». Тот самый.
И насильник и вымогатель — отнюдь не самозванец, хотя фамилия у него другая. Дело в том, что еще до громкого процесса над убийцей века его жене и сыну разрешили поменять и место жительства, и фамилию, чтобы могли жить, без страха и стыда глядя в глаза людям. Дочь Чикатило к тому времени уже давно была замужем, и ей не пришлось менять паспорт. Но сыну маньяка перемена фамилии не помогла. Так что уже вошедший в психологию термин «дети Чикатило» — не только метафора…
ПРИ СВЕТЕ ДНЯ (Из практики И. М. Костоева)
Когда, убедившись в бессмысленности запирательства, в ноябре 1990 года Чикатило начал давать показания о своей преступной деятельности, совершенно неожиданно для меня он начал с 1978 года, Показания его звучали примерно так: «Первое убийство я совершил в 1978 году в Шахтах. Это была маленькая девочка в красном пальто, которая возвращалась из школы. Я привел ее в свой домик на улице Межевой, где изнасиловал и убил, а труп отнес к реке и выбросил». Такого убийства в нашем производстве не было. И ни о каком домике Чикатило в Шахтах мы не знали. Немедленно начали проверять эти показания, и они полностью подтвердились. Да, было убийство девочки Закотновой, да, труп обнаружен был в реке, да, был и домик на Межевой улице. Но за это преступление осужден другой преступник — Кравченко.
Завершив первоначальные допросы по всем эпизодам убийств, я передал Чикатило следователю, а сам вплотную занялся делом Кравченко. Собрали необходимые материалы и обратились в Верховный суд России с просьбой отменить приговор в отношении Кравченко по вновь открывшимся обстоятельствам. Дело в том, что до отмены приговора в отношении Кравченко мы не могли предъявить окончательного обвинения Чикатило. Ситуация осложнялась тем, что за изнасилование и убийство девятилетней Лены Закотновой Александр Кравченко был приговорен к высшей мере. Он рассылал жалобы куда мог, еще на следствии и в суде отказывался от своего признания, объяснял, что его у него вырвали силой. Дело возвращалось на доследование, и наконец Верховный суд России заменил смертную казнь пятнадцатью годами.
Но теперь, возмущенная мягкостью приговора, стала рассылать жалобы во все инстанции бабушка убитой В. Закотнова. И ее призывы были услышаны. Приговор суда пересмотрели, и Ростовским областным судом был снова вынесен смертный приговор. Верховный суд РФ утвердил данный приговор, который был приведен в исполнение 5 июля 1983 года.
Кравченко было 29 лет.
Самое трудное — это убедить суд, вынесший приговор, что была допущена ошибка. К этому времени я уже имел показания Чикатило, в которых детально описывалось его первое убийство, была у нас и видеозапись следственного эксперимента. Кроме того, теперь, по прошествии более десятка лет, вдова Кравченко и ее подруга Татьяна Гусакова подробно рассказали, что изменили свои первоначальные показания под давлением следствия. Можно было доказать наконец, что сокамерника Александра, некоего М., уголовника и убийцу, подсадили к нему специально, чтобы тот выбил из упрямца нужное признание.
Первый протест на смертный приговор Кравченко, написанный мной и представленный прокурором России в Верховный суд, был отвергнут. Причем, как мне показалось, не без некоторого злорадства, мол, занимайтесь лучше своими делами. Но я тут же подал второй, дополнив его новыми доказательствами невиновности Кравченко.
Казалось бы, ну что может быть логичней, чем отменить несправедливый приговор: ведь найден же подлинный убийца! Но у Верховного суда была своя, не пробиваемая никакой логикой позиция. Короче, снова отказ, со ссылкой на то, что в деле Кравченко нарушений не допущено. Я понимал только одно: никто в Верховном суде этого дела толком не читал. И отменить — только подумайте! — смертный приговор — это значило открыто признать, что допущена трагическая ошибка и казнен невиновный! А раз так, надо немедленно ставить вопрос о персональной ответственности работников милиции, прокуратуры и наконец — судов нескольких инстанций.
И тогда я решил написать протест не по вновь открывшимся обстоятельствам, а в порядке надзора. Имени Чикатило я вообще не упоминал, а стал методично, факт за фактом, громить дело Кравченко. Теперь уже независимо от вновь открывшихся обстоятельств, которые так, видимо, напугали коекого из судей. Необходимо было снять с давнего дела нагромождения лжи и открыть истину. Вот записано в приговоре: «Кравченко, будучи нетрезвым, около половины восьмого…» Но ведь это же ложь! Александр пришел домой в шесть вечера, сразу после работы, совершенно трезвый. Это на первых же допросах показали жена и ее подруга, причем, что было самым важным, независимо друг от друга и в условиях, когда они никак не могли договориться. У Кравченко было крепкое алиби. Однако его сумели разрушить недобросовестные работники. Каким образом? А вот так. Жена Кравченко продолжала настаивать на своих показаниях, тогда они ее посадили и стали в открытую угрожать, что сделают соучастницей убийства, если она не скажет, что муж явился в восемь, а не в шесть вечера. Читая показания, я видел, как путалась женщина, пока наконец не признала того, чего от нее требовали. Впрочем, позднее, когда мы се допрашивали, она объяснила, почему так поступила: она боялась, что ее засудят как соучастницу.
Подобную операцию провернули и с ее подругой. Ту просто посадили в КПЗ за лжесвидетельство, как ей объяснили. А когда трехдневный срок, отпущенный на задержание без санкции прокурора, прошел, следователь вынес постановление о ее освобождении, однако из камеры не выпустил. Можно себе представить, что было с несчастной женщиной. После такого страшного шантажа нетрудно выбить из человека любые показания. Что и было сделано.
Потом я взялся за «признательные показания» самого Кравченко, которые резко противоречили обстоятельствам дела. Подследственный спутают возраст девочки, неверно описал ее одежду, трижды и всякий раз по-новому описывают место преступления. Показал, например, что убивал ножом, купленным в таком-то магазине, а потом бросил орудие убийства в реку. Но в указанном им магазине подобными ножами не торговали, а в реке, как ни искали, никакого ножа не нашли.