Когда палач придет домой
ГЛАВА 5
Я превратился в слух,
Внимая звукам, что живую душу
Могли б и в тело мертвое вдохнуть.
– Что вы там делаете? – спросила она, неожиданно появившись из темноты, когда я удостоверялся в отсутствии пульса у последнего из троицы шакалов, ошибившихся в выборе дичи.
– Да вот, один из них начал приходить в себя, пришлось его отключить по новой, ну и другим добавить, чтоб не очухались и не сбежали, – почти честно ответил я.
– Идите ко мне, я должна осмотреть вашу рану, – сказала девушка-привидение.
Я пошел за нею следом. Левое плечо болело все сильнее, и, ощупав его, я обнаружил длинный, набухший от крови разрез в пиджаке.
– Минуточку, я должен найти его нож, – спохватился я и начал кружить по двору. Мне надо было найти нож до прибытия полиции, так как на нем наверняка осталась моя кровь, по которой полицейские эксперты смогут очень многое узнать обо мне. Не только группу крови, но и даже примерный внешний облик благодаря расшифровке структуры ДНК.
Девушка молча, не задавая вопросов, наблюдала за моими действиями, потом, видимо, не выдержав гнетущей темноты безмолвного мрачного переулка и компании неподвижных тел, которые начали действовать на нервы даже мне, спросила:
– А где вы научились так драться?
– В армии, я служил в диверсионно-десантных войсках. А сейчас работаю охранником, – коротко ответил я.
– Наверно, охраняете разных важных шишек?
– Да нет. – Я наконец нашел проклятый нож, который после моего пинка отлетел, разумеется, в самый темный угол, и, взяв его в руки, сказал: – Вот теперь можно идти. А то бы полицейские эксперты исследовали мою кровь и много чего обо мне узнали бы. – Я помолчал, пока мы шли к дому, а потом, вспомнив, о чем меня спрашивала пшеничноволосая, добавил: – Сейчас я работаю детективом службы безопасности в фирме «Лондон фармацептик компани».
Это было почти правдой. Можно даже сказать, правдой, поскольку многие английские палачи в качестве крыши использовали «Лондон фармацептик ком-пани», особенно ее службу безопасности. Сэр Найджел, к примеру, значился в документах как главный заместитель начальника этой службы, Биллингем как главный бухгалтер компании, а Мартинелли как завкадрами. Почти все мои коллеги также значились в документах либо как сотрудники «Лондон фармацептик компани», либо как сотрудники отдела статистики ВОЗ или детективного агентства «Профешнл секьюрити». Это было очень удобно, так как позволяло нам спокойно заниматься своей работой, не опасаясь того, что кто-нибудь может заподозрить столь респектабельные организации в каких-либо противозаконных действиях.
Мы молча поднялись на старомодном медлительном лифте на верхний этаж.
– Моя квартира вот эта, – сказала она и стала рыться в сумочке, ища ключ к старомодному замку. Такие замки ставили на двери до того, как в моду вошли современные кодовые, как у банковского сейфа, запоры с дополнительными системами проверки отпечатков пальцев и межзонального пропуска.
Квартира у нее была двухкомнатная, с большой гостиной и просторной кухней, довольно скупо обставленная старомодной, но крепкой мебелью. В гостиной стоял большой стол, диван, сервант с несколькими наборами питейных сосудов, пара кресел и с десяток разнокалиберных стульев. Напротив двери в холл располагалась дверь на балкон. Бросив короткий взгляд в открытую дверь спальни, я увидел только огромный, явно переполненный книжный шкаф, стоявший напротив дверного проема.
Внутри квартира была пропитана каким-то особым духом, который так подходил к этой по-прежнему таинственной незнакомке и к этому старинному дому. Этот дух трудно описать словами, но для меня он был не менее реален, чем запах ее духов.
– Вы здесь живете одна?
– Да. Давайте я обработаю вашу рану.
Мне не было больно, когда тот парень в переулке пырнул меня ножом. Я даже не заметил в пылу драки, когда это произошло, но сейчас резкая боль пульсировала во всем теле и била в голову, словно молот, отзываясь во всем теле.
– Здорово он вас отделал, – сказала она. – Вам лучше всего показаться врачу.
– Ничего. Бывало и хуже, а я все равно до сих пор жив, – ответил я.
– А я настаиваю, чтобы вы показались врачу. Впрочем, это ваше личное дело, – сказала она.
– Правильно. Каждый имеет право идти в ад своей дорогой, – сказал я.
– Может быть.
Этот разговор не помешал ей быстро и аккуратно промыть рану, присыпать ее антисептиками и наложить повязку. В ее действиях чувствовался профессионализм, словно ей не впервой было накладывать повязку на ножевую рану.
– Вы врач? – спросил я, подумав, что она была весьма осторожна в разговоре насчет своей профессии.
– Отчасти. – Она улыбнулась и откинула с лица мешавшие ей волосы. – Я хотела стать врачом, но потом увлеклась теорией, и сейчас работаю в исследовательском отделе ВОЗ.
Я постарался не выдать своего удивления и молча кивнул. Что же, теперь, конечно, многое становилось на место, но многое по-прежнему было покрыто тайной. Ладно, об этом я подумаю потом. Сейчас надо собирать информацию, время анализировать ее наступит позже.
Она вышла в соседнюю комнату за каким-то лекарством, а я от нечего делать посмотрел в окно. Вид из окна был великолепен. Черные колонны небоскребов, режущие на полосы темное небо, отблески уличного освещения где-то далеко внизу, и над всем этим – мерцающее великолепие звезд и полная яркая луна, царица ночного неба, словно драгоценная жемчужина в колье ночного неба.
– Отсюда открывается прекрасный вид, хотя небоскребы изрядно его портят, – сказала она, появившись у меня за спиной.
Я медленно развернулся и обнял ее. Она мягко высвободилась из моих объятий и сказала:
– Примите вот эту таблетку, она полностью снимет боль и поможет вашему организму компенсировать потерю крови.
Я кивнул и молча проглотил ядовито-горький белый шарик размером с маленькую горошину, а потом сказал:
– Пожалуй, пойду. Уже очень поздно.
Она проводила меня до двери и, улыбаясь, сказала:
– Заходите как-нибудь. У меня часто бывают гости, и я всегда буду рада еще одному хорошему другу.
Уже выйдя за дверь, я вспомнил, что до сих пор так и не узнал ее имя.
– Как вас зовут? – спросил я, обернувшись и стоя на пороге.
– Светлана Белова, – улыбнувшись, ответила она. – А вас?
– А меня Бен Роджерс.
– Спокойной ночи, отважный Бен Роджерс, – сказала она и, сделав быстрый шаг вперед, неожиданно поцеловала меня в щеку, а затем так же быстро отступила назад. – Смотрите, не попадитесь в руки полиции.
– Не попадусь, – успокоил ее я и добавил, уже сделав шаг к двери лифта: – Спокойной ночи, Светлана.
В руки полицейских, которых набралась около трупов целая толпа, я действительно не попал, выйдя из дома Светланы через окно первого этажа. Хорошо, что ее окна с другой стороны и она не увидит всю эту суету около трупов. Хотя рано или поздно она все равно узнает об убийстве этих ночных шакалов, и тогда придется выдумать какую-нибудь историю, скажем, что их нашла после нашего ухода какая-нибудь конкурирующая с ними банда, или еще что-нибудь в этом духе, но это будет завтра. А сегодняшний день можно дожить спокойно, ни о чем больше не думая и ни о чем больше не волнуясь. За сегодняшний день и так слишком много всего выпало на мою долю.
Отойдя немного от дома, я обернулся и посмотрел на крайние слева окна верхнего этажа, где, если я не ошибся в расчетах, находилась ее квартира. Одно из них все еще светилось, как маяк, как моя путеводная звезда. Млечный Путь, все еще блестевший на невероятно ясном холодном черном небе, почти прикасался своими сверкающими звездами к этому горящему во тьме окну. Ее окну.
– Спокойной ночи, Светлана, – сказал я и пошел домой.