Изумрудная буря

Ариста покачала головой.
— Когда во главе стоял Деган Гонт, армия патриотов много месяцев жила в таких условиях, и это ни у кого не вызывало недовольства. Здесь, в Ратиборе, солдаты слишком распустились. Возможно, вам пора начать поход на Аквесту.
Услышав это, Ренквист напрягся.
— Теперь, когда Гонта взяли в плен, захватить Аквесту станет еще труднее. Мне нужно время, чтобы собрать необходимые сведения, и я жду подкрепления и припасов из Делгоса. Атаковать столицу — это вам не захватить Вернес или Ратибор. Имперцы будут защищать свою императрицу до последней капли крови. Нет. Мы должны оставаться здесь, пока не будем готовы.
— Ждите, если надо, но не здесь, — твердо ответила она.
— А если я откажусь? — Он прищурился.
Ариста отложила в сторону листы пергамента, которые держала в руках, но ничего не сказала.
— Мое войско освободило этот город, — жестко сказал Ренквист. — Вы находитесь у власти только потому, что я это позволяю. Вы не имеете права мне приказывать. Здесь вы не принцесса, а я не ваш крепостной. Я в ответе только перед своими солдатами, а не перед вашим городом и уж точно не перед вами.
Ариста медленно встала.
— Я глава этого города, — сказала она. В ее голосе послышались властные нотки. — Меня избрал народ. Более того, я наместник и исполняю обязанности главы всего Ренидда. Так пожелал народ. Вы и ваше войско находитесь здесь с моего позволения.
— Вы принцесса из Меленгара! Я хотя бы родился в Ренидде.
— Неважно, как вы относитесь ко мне лично, но вы должны уважать мою власть и делать так, как я говорю.
— А если не стану? — холодно спросил он.
Поведение Ренквиста не удивило Аристу. Она знала, что он служил наемником в армии короля Урита, затем в имперском войске, а потом, после падения Килнара, перебежал к повстанцам-патриотам. После исчезновения Гонта Ренквиста назначили главнокомандующим. На такое высокое положение он и рассчитывать не мог. Теперь, осознав, какой властью обладает, он начал заявлять о своих правах. Ариста надеялась увидеть в нем ту же силу духа, какая была присуща Эмери, но Ренквист не был простолюдином с благородным сердцем. Если не начать действовать сейчас, в городе может случиться военный переворот.
— Этот город только что освободился от одного тирана, и я не позволю другому захватить здесь власть. Если вы откажетесь подчиниться мне, я заменю вас на другого командующего.
— И как вы намерены это сделать?
Ариста едва заметно улыбнулась.
— Сами подумайте… Уверена, вы догадаетесь.
Ренквист не отрываясь смотрел на нее. Глаза его округлились, на лице читался страх.
— Да-да, — сказала она. — Все, что вы обо мне слышали, — чистая правда. Теперь выведите войско из города, пока я не захотела вам это доказать. Даю вам день. Разведчики нашли подходящую долину на севере. Предлагаю разбить лагерь там, где река пересекается с дорогой. Это достаточно далеко, чтобы предотвратить дальнейшие неприятности. Двигаясь в северном направлении, ваши люди почувствуют, что приближаются к Аквесте. Это поможет поддержать боевой дух.
— Не надо указывать, как мне командовать своим войском, — огрызнулся он, хотя уже не столь громко и уверенно, как раньше.
— Прошу прошения, — сказала она, склонив голову. — Это всего лишь предложение. Однако вывести войско из города — это приказ. Доброй ночи, сударь.
Ренквист колебался, тяжело дыша и сжав кулаки.
— Я сказала вам, доброй ночи.
Выругавшись себе под нос, он вышел и захлопнул за собой дверь.
Ариста в изнеможении упала на стул.
«Как же все сложно!»
Теперь все от нее чего-то хотели: продовольствия, убежища, заверений, что все будет хорошо. Горожане смотрели на нее с надеждой, ее постоянно окружали люди и чужие беды, но она чувствовала себя страшно одинокой.
Ариста положила голову на стол и закрыла глаза.
«Подремлю несколько минут, — решила она. — Потом встану и буду разбираться с нехваткой зерна и просмотрю жалобы на жестокое обращение с заключенными».
С тех пор, как она стала градоначальницей, сотни вопросов требовали ее внимания, как, например, кто имеет право собирать урожай с полей, принадлежавших павшим в сражении. Еды не хватало, приближались холода, и Ариста понимала, что все эти вопросы требуют быстрого решения. Но дневные заботы хотя бы отвлекали ее от мыслей о собственных потерях. Как и многих в городе, Аристу мучили воспоминания. В битве за Ратибор она не была ранена — боль причиняла память, лицо, являвшееся ей по ночам, и тогда сердце болело так, словно его пронзили мечом. Казалось, эта рана никогда не заживет и всю жизнь будет кровоточить.
Когда она наконец заснула, ее сны наводнили мысли об Эмери, от которых она ограждала себя наяву. Как обычно, он сидел на краю ее кровати, озаренный лунным светом. Когда он, улыбаясь, наклонился к ней, она затаила дыхание в предвкушении поцелуя. Но он вдруг застыл, и в уголке его рта показалась капля крови. В груди его торчала арбалетная стрела. Ариста хотела закричать, но не могла издать ни звука. Сон всегда был одинаковый, но на этот раз Эмери заговорил. «Времени не осталось, — сказал он. Его лицо было очень серьезным и сосредоточенным. — Теперь все зависит от вас».
Она хотела спросить, о чем он говорит, как вдруг…
— Ваше высочество!
Она почувствовала мягкое прикосновение руки к своему плечу.
Открыв глаза, Ариста увидела Оррина Флэтли, городского писаря, который когда-то записывал удары плетью при наказании непокорных на Центральной площади. Флэтли добровольно пожелал исполнять обязанности ее секретаря. Его педантичность и отсутствие каких бы то ни было эмоций поначалу настораживали Аристу, но со временем она поняла, что в четком выполнении своей работы нет ничего плохого. Ее решение оказалось мудрым — писарь проявил себя как верный и прилежный помощник. И все же сейчас ей было немного не по себе от того, что, проснувшись, она первым делом увидела его лишенное всякого выражения лицо.
— В чем дело? — спросила она, вытирая глаза, поскольку уже привыкла просыпаться в слезах.
— К вам пришли. Я объяснил, что вы заняты, но он настаивает. Его очень… — Оррин поежился, — сложно не пустить.
— Кто это?
— Он отказался представиться, но сказал, вы его знаете. Утверждает, что у него очень срочное дело. Он настаивает на том, чтобы немедленно говорить с вами.
— Хорошо. — Ариста сонно кивнула. — Дайте мне минутку, а потом впустите его.
Оррин вышел. Она разгладила складки на платье, чтобы привести себя в более-менее приличный вид. Она так давно жила жизнью простолюдинки, что, похоже, совсем опустилась. Взглянув в зеркало, она спросила себя, куда подевалась принцесса Меленгара и вернется ли она когда-нибудь.
Пока она рассматривала свое отражение, дверь открылась.
— Чем могу помочь?..
В дверях стоял Эсрахаддон, одетый в свою вечную мантию, цвет которой Ариста никак не могла определить. Его руки, как обычно, были скрыты под ее сияющими складками. Борода выросла, волосы тронула седина, отчего он выглядел старше, чем Ариста его помнила. Последний раз она видела волшебника тем утром на берегу реки Нидвальден.
— Что ты здесь делаешь? — ледяным тоном спросила принцесса.
— Я тоже рад вас видеть, ваше высочество.
Впустив волшебника, Оррин оставил двери открытыми. Эсрахаддон бросил на них взгляд, и они захлопнулись.
— Вижу, ты теперь неплохо справляешься без рук, — сказала Ариста.
— Пришлось приспособиться, — ответил он, усаживаясь напротив нее.
— Я не приглашала тебя садиться.
— А я тебя не спрашивал.
Стул Аристы ударился о ее ноги, и она упала на него.
— Как ты это делаешь без рук и не издавая ни звука? — спросила она. Любопытство взяло верх над негодованием.
— Занятия окончены, разве ты не помнишь, как сама заявила это во время нашей последней встречи?
Лицо Аристы вновь окаменело.
— Помню. Я также помню, что ясно дала тебе понять, что никогда больше не желаю тебя видеть.