Щит

Распахнув двери и вглядевшись в полумрак, царивший в камере, Жмых – тот самый жирняга, которого я обещал проклясть, – поднял факел повыше, уткнулся взглядом в мое лицо и… виновато вздохнул:
– Я, это… за тобой! Ну… ты давай… Вставай, и… к стене… И руки того-сь… ну-у-у… назад… Ладно?
В голосе тюремщика так явственно звучало нежелание меня куда-то вести, что я не смог над ним не подшутить:
– Лениво… Видишь, я отдыхаю.
Жирняга вытаращил глаза, сглотнул, смахнул со лба капельки пота и… уставился в пол:
– Ты… эта-а-а… не дури! Мэтр Марек и так зол на весь Горгот.
– А чего зол-то? – лениво потянувшись, спросил я.
– Дык подняли его ни свет ни заря. Вот и бесится.
– Прям как меня… – усмехнулся я и почесал щетину на подбородке. – Взбеситься, что ли? А кто поднял-то?
– Его милость господин Шайгер, – громким шепотом сообщил тюремщик. И… побагровел, сообразив, что отвечает на вопросы заключенного, вместо того чтобы вести его туда, куда приказали!
– Ладно, Жмых, не дергайся, – миролюбиво улыбнулся я. – Пойду я к твоему Мареку. Но сначала отолью.
Пока я справлял естественные потребности, жирняга хмурил брови и пристально вглядывался в лица моих сокамерников – видимо, искал причину, чтобы сорвать злость. А когда я закончил, тут же забыл про их существование и виновато уставился на меня:
– Руки… эта-а-а, подставь…
Подставил. Дал ему защелкнуть кандалы и неспешно вышел в коридор. Стараясь ничем не выдать своего страха перед будущим.
Попросив меня подождать, Жмых торопливо закрыл дверь, задвинул засов, вдел на место замок и дважды повернул в нем ключ. Потом захлопнул задвижку на смотровом окошке и глухо проворчал:
– Слышь, Меченый, ты… эта-а-а, не держи на меня зла, ладно? Я человек служивый. Делаю, что прикажут.
– Ладно, – кивнул я. И, не дожидаясь приказа, двинулся в сторону лестницы.
Обрадованный моей покладистостью, жирняга ощутимо расслабился и громким шепотом сообщил:
– Ты, эта-а-а, когда пытать начнут, лучше терпи. Мэтр Марек не любит трусов. А тех, кто ведет себя как мужчина, мучает не так сильно.
По спине потекли капельки холодного пота: «дятел» решил поторопиться и обойтись без разрушения души.
– Так Марек – палач? – стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно, поинтересовался я.
– Угу… Да ты о нем слышал – его обычно называют Душегубцем.
Слышал. И даже видел – на Лобной площади Аверона во время казни шайки Волчары Старза. Правда, в тот день мэтр Марек скрывал лицо под алым капюшоном, поэтому я запомнил не черты его лица, а особенности фигуры. И, конечно же, продемонстрированную им филигранную технику владения ломиком, клещами и топором.
Пока я вспоминал кажущуюся легкость движений королевского палача и чудовищную силу его ударов, мы спустились в подвал, углубились в темный, освещенный единственным факелом, коридор и вскоре оказались перед широченной двустворчатой дверью, из-за которой тянуло о-о-очень неприятными запахами.
– Спаси и сохрани тебя… э-э-э… Двуликий! – шепотом «благословил» меня тюремщик. И, толкнув одну из створок, молодцевато гаркнул: – Заключенный Кром по прозвищу Меченый доставлен!!!
– Давай его сюда, – ухнуло ему в ответ, и я, не дожидаясь уговоров, вошел в пыточную.
Первой мыслью, посетившей меня, стала мысль о том, что владения Душегубца мало чем отличаются от владений Бразза-кузнеца – что у одного, что у другого нельзя было ступить и шага, чтобы не наткнуться на какой-нибудь стол, столик или поддон с инструментами, не смахнуть со стены какую-нибудь железяку и не напороться на жаровню или подвешенные к потолку меха. Хозяева кузницы и пыточной тоже смотрелись одинаково – как и мастер Бразз, мэтр Марек предпочитал работать в кожаном фартуке на голое тело, в кожаных шоссах и войлочных сапогах. А еще и тот и другой коротко стригли волосы, брили бороды и усы и постоянно что-то вертели в руках – Борода предпочитал молоток, а Душегубец, видимо, клещи. Впрочем, стоило мне принюхаться, как это ощущение похожести тут же пропало – в отличие от кузницы, в пыточной пахло не углем и железной окалиной, а кровью и нечистотами.
Дав мне время оглядеться, ее хозяин щелкнул пальцами, и ко мне метнулись два высоченных здоровяка, до этого расслабленно стоявших по обе стороны от входной двери. Споро освободив меня от кандалов и заломив мне руки, они в мгновение ока доволокли меня до кресла с высокой спинкой, стоящего перед очагом, и ткнули меня носом в покрытое шипами сиденье…
– Знаешь, что это такое? – раздалось справа-сзади.
– Трон короля Якуна, – ответил я.
– Пра-а-авильно, – довольно протянул Душегубец. – А посидеть на нем хочешь?
– Нет.
– А придется!!! – тоненько проверещало слева, и я, повернув голову, увидел до безобразия довольное лицо «дятла», сидящего за низеньким столиком рядом с вертикальной дыбой.
– С чего это вдруг? – постаравшись, чтобы в моем голосе не было страха, «удивленно» спросил я. – О том, что я – Бездушный, вы знаете не хуже меня. Значит, вместо того, чтобы выбивать из меня признания, вы должны провести полноценное расследование, допросить с пристрастием всех имеющихся у вас свидетелей и доложить о результатах одному из членов Внутреннего Круга короля Неддара Латирдана…
Дознаватель опешил. Видимо, не ожидал, что слуга Двуликого способен связно изложить принципы особого судопроизводства. А я тем временем продолжил. В том же духе:
– Поэтому, если вы не горите желанием оказаться на этом же троне сразу после меня, то прикажите своим помощникам найти кресло поудобнее…
Чтобы прийти в себя и подобрать отвалившуюся челюсть, «дятлу» потребовалось не так много времени – не успел я договорить последнюю фразу, как он изобразил восхищенную улыбку и приказал громилам дать мне выпрямиться.
Те повиновались. И даже повернули меня так, чтобы я оказался лицом к столу.
Тем временем дознаватель изобразил в воздухе еще один жест, и за моей спиной неприятно лязгнуло.
Оглянуться мне не дали – один из громил сомкнул пальцы у меня на затылке и легонечко тряхнул:
– Сма-а-ари вперед!!!
Я пожал плечами и усмехнулся:
– Хорошо…
Лязгнуло еще раз. Потом я услышал звук шагов, увидел, как на лице «дятла» расплывается довольная усмешка, и изо всех сил стиснул зубы – дознаватель знал, как обойти закон! И явно собирался этим воспользоваться!
 
Глава 6
 
Баронесса Мэйнария д’Атерн
 
Седьмой день четвертой десятины третьего лиственя
– А вот и ваши покои… – с явным трудом отворив массивную дверь, которую было бы затруднительно вынести даже тараном, чопорно произнес мажордом. – Прошу, ваша милость…
«Небось, еще одна темница. Просто расположенная не в подвале, а на четвертом этаже…» – угрюмо подумала я, вплыла в комнату и… на несколько мгновений отвлеклась от мыслей о Кроме.
Гостиная – а, судя по отсутствию кровати, это была именно она – выглядела роскошнее, чем иные залы королевского дворца! Потрясающей красоты ковер, устилающий пол от стены и до стены. Полированные стены из серого мрамора и красной яшмы, увешанные огромными картинами в позолоченных рамках. Высоченный потолок, покрытый лепниной и украшенный потрясающе красивыми фресками. Камин, в котором, при желании, можно зажарить кабана. Изысканная мебель, подсвечники, шторы…
– Это – зал для приемов, – гордо сообщил мажордом. – За дверью слева – кабинет. Справа – гардеробная, а слева – комната для омовений и опочивальня…
«А у Меченого всего этого нет. Только голые стены, покрытые плесенью и бурыми потеками, холодный каменный пол и дверь, запирающаяся снаружи…» – горько подумала я и несколько раз моргнула, чтобы удержать наворачивающиеся слезы.
В этот момент портьера, занавешивающая дверь по правую руку от меня, шевельнулась, и передо мной предстала на редкость неприятная тетка лиственей эдак сорока – сорока пяти.
Присев в изысканном реверансе, она почтительно склонила голову… и зыркнула на меня исподлобья взглядом, за который у нас в замке получила бы плетей.