Эхо давней любви

Его руки сомкнулись на ее животе, и он прижал ее к себе еще крепче. Глаза изучали ее отражение в зеркале. Он помолчал, а затем тихо спросил:
— Но хоть чуточку места я занимаю в твоем сердце? — она не смогла больше улыбаться и пристально посмотрела на него.
— Еще вопросы есть?
Он странно усмехнулся.
— Лишь один, — он заколебался. — Если мне суждено потерять мои крылья, будешь ли ты также любить меня, пока я их не верну?
Огонек в ее глазах потускнел, и на лице появилось выражение тревоги.
— Митч, — неожиданное отчаяние ворвалось в ее душу, — она сумела добиться своего?
Он поморщился.
— Пока нет. На следующей неделе я встречаюсь с ней и ее адвокатом. В понедельник.
Блаэр закричала в негодовании:
— Почему? Почему она делает все это? Что она пытается доказать? Чего она добивается, таская тебя по судам? Ох, Митч, я так расстроена! — она вздохнула. — Я надеялась, что все уже позади. Я почти поверила в это. Сколько времени прошло. Ведь ты разговаривал с ней столько раз! Я…
— Я знаю, — попытался он утешить ее, — но, дорогая, я даже рад, потому что теперь знаю, что это наконец закончится. И на этот раз это действительно закончится навсегда.
Блаэр так крепко сжала губы, что у нее на щеках появились ямочки. Она слегка качнула головой.
— Знаешь, я надеялась, что в ней осталось хоть чуть-чуть от той милой девушки, на который ты женился десять лет назад. Хотя бы не ради нас, а ради нее самой, — она сделала паузу, затем продолжила: — Грустно подумать… Так страшно видеть человека, мстительного до самоуничтожения. Почему она не остановится? Я думала, что ваши разговоры помогли.
Они долго стояли обнявшись в тишине.
— Я уверен, Блаэр, — прошептал Митч, — что бы ни случилось на следующей неделе, в конце концов мы с тобой будем вместе. Я знаю это точно. Как бы долго это ни продолжалось, что бы нам ни пришлось преодолеть, мы будем рядом. Я люблю тебя, и эта любовь никогда не умрет. Любовь умирает лишь тогда, когда сами люди убивают ее. Мы никогда не разрушим нашу любовь ни сомнениями, ни подозрениями, ни ревностью. Мы выживем потому, что такова наша любовь, — любовь, которая обязана выжить. Это самое лучшее чувство, — он приподнял ее лицо за подбородок, и с минуту они нежно смотрели друг другу в глаза.
Блаэр уткнулась ему в грудь и обняла его. Он был, как всегда, восхитителен. Она подняла голову и вновь заглянула ему в глаза.
— Знаешь, давай поедем в горы. Мне ужасно хочется провести там этот уик-энд.
— Удивительное желание для человека, который не любит горы! Видно, ты здорово прижилась в моем бунгало. Чем же оно тебя так привлекает, учитывая, что мы провели там все четыре последних уик-энда?
Блаэр нежно коснулась губами его плеча.
— Ох, я не знаю, — ее губы медленно двигались вниз, по его груди. — Мне кажется, та ночь на краю утеса изменила мое отношение к горам. — Приложив его ладони к своим щекам, она преданно смотрела на него снизу вверх.
— А ведь там было очень опасно! — шептал он шутливо.
— Я знаю.
Веселые огоньки засверкали в его глазах.
— Ты тогда здорово перепугалась!
Она засмеялась, и ее пальцы крепко сжали его спину, а затем медленно скользнули вниз. Он посмотрел в ее потемневшие зеленые глаза.
— Прости меня, — прошептала Блаэр, — но я больше не буду бояться.
Он провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.
— У тебя тогда был единственный шанс спастись — это прыгнуть в пропасть. А сейчас последний шанс для меня надеть рубашку, а для тебя — платье, если мы не собираемся опоздать. Ты ведь говорила, что очень хочешь посмотреть этот фильм.
— Да, — она улыбнулась, — я хочу посмотреть его, а ты?
Он кивнул.
— Конечно, — он усмехнулся, быстро добавив, — больше чем что-либо другое.
Она удивленно округлила глаза:
— Больше, чем что? По-моему, ты забываешь еще кое о чем.
Она обхватила руками его за шею и придвинулась ближе, чувствуя тепло его кожи. Ее руки нежно ласкали его худую мускулистую спину.
— Я чувствую, пришло время выбирать, — пальцы Блаэр взъерошили его влажные волосы. — Давай поговорим о выборе…
Он закрыл ее губы страстным, жадным поцелуем.
— Сейчас я изучаю возможности первого варианта, — сказал Митч, целуя ее в закрытые веки — сначала в одно, потом в другое. Она медленно отодвинулась, опустила руки и, найдя пуговицу на поясе его брюк, расстегнула ее.
— По-моему, прежде всего надо привести тебя в порядок. Черные брюки без рубашки — это что-то не то. Ты должен либо надеть рубашку, либо снять брюки, — ее руки тут же оказались у него под брюками, на его бедрах. Она поглаживала его кожу, а брюки медленно сползали на пол. Кончики ее пальцев легко касались крепких подрагивающих мышц и снова скользили вверх. Ее глаза нежно улыбались. Он сделал очень глубокий вздох.
— Ну, уж это слишком для похода в кино… — легким движением он расстегнул застежку ее бюстгальтера и спустил бретельки с ее плеч, так что и бюстгальтер упал на пол. Нижняя юбка последовала за ним.
Обнаженные, они стояли близко, не касаясь друг друга, но пожирая друг друга глазами. Блаэр улыбнулась и произнесла:
— Да, и для похода в ресторан, пожалуй, многовато.
С его губ слетел легкий звук, когда он крепко прижал ее к своему телу.
— Боже мой, как ты прекрасна, Блаэр! — он обнял ее, и последнее, что она услышала, были слова:
— Давай, никуда не пойдем!
Невидимая страстная сила увлекла ее, и она, закрыв глаза, наслаждалась прикосновением его жарких губ на своем лице, веках, плечах. Ее губы страстно дрожали до тех пор, пока он не впился в них. Она почувствовала его ищущий язык, ее язык уступал ему. Руки Митча двигались вдоль ее спины, от бедер до плеч, распространяя тепло, его легкие движения заставляли ее стонать и задыхаться. Мир вокруг потемнел, словно сгустилась ночь. Облака страсти проникали в комнату и исчезали, унося прочь все измерения бытия, кроме тех, что они держали в своих руках. Не было ничего, кроме них и их желания.
Он увлек Блаэр вниз, к кровати. Она вытерла испарину с его лба кончиками пальцев. Через его губы страсть ворвалась в нее. Затем медленно, словно нехотя, его рот отделился от ее губ, скользнул по шее и оставил отпечаток на ее нежной коже. Затем еще ниже, оставляя влажный след, к груди, страстно поглощая ее, распаляя наслаждение и желание до тех пор, пока она уже не могла сдержать его.
Облака рассеивались, и бледный свет начинал пробиваться сквозь лабиринт экстаза. Ее руки снова начали легкую игру на его коже, не больно, но ощутимо сжимая ее, пока он лежал словно загипнотизированный, онемев, в невероятном забытьи. Ее руки обвили его шею, прижимаясь к нему. Она словно утопала в этом ослепляющем бездонном мгновении слияния тел.
Митч легко обнимал Блаэр, выжатую без остатка, выжатый сам. Они оба стали жертвами поющих ветров страсти, которые несли их, словно невесомые листья. Пылающие краски сверкали и переливались под закрытыми в восторге веками. Они сами таяли в необъятности мира.
Все смолкло кругом, за исключением тихого звука биения их сердец, терявшегося где-то в пространстве комнаты. Она медленно открыла глаза, когда вихри окончательно стихли. Блаэр посмотрела на него, с трудом приоткрыв тяжелые веки, но лицо Митча расплывалось смутным пятном. Тряхнув головой, она рассеяла туман и увидела, что он улыбается. Его улыбка была волной свежего воздуха и прохладной воды, окатившей и освежившей ее. Она откинула голову и громким шепотом произнесла:
— Знаешь ли ты, как сильно я люблю тебя, Митч?
Он открыл глаза, приподнявшись на локте. Его язык прошелся по ее губам, сухим и огненно горячим.
— Точно не знаю, но думаю, что ты любишь меня больше, чем кино и обеды в ресторане.
Она тихо засмеялась:
— Мне на самом деле хотелось посмотреть этот фильм.
Ее тонкие пальцы коснулись его лица, она притянула его к себе, пока их губы вновь не встретились.
  
12
 
Был понедельник. Обыкновенный рабочий день, хотя и не совсем обыкновенный. Утро начиналось неудачно: Блаэр забыла про тосты, и они превратились в черные угольки. А по дороге на работу у нее кончился бензин и пришлось добираться до конторы на такси.