Рыскач. Путь истинных магов

Константин Назимов

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Пролог

С крыши весело капала весенняя капель, а я смотрел на резвящегося Ворона и улыбался. Этот хитрющий жеребец опять меня обманул! Когда я пришел вывести его на пробежку и только зашел в конюшню – был вылизан его бархатистым языком. И ведь как он все проделал-то? Сделав два шага в конюшню, я оказался между стойлом и стеной; вот тут-то Ворон с карканьем и появился во всей своей красе. Он одним прыжком перегородил мне все пути к отступлению, своим боком прижав меня между стеной и стойлом, а потом, изогнув длинную шею, принялся за дело. Целую минуту я ничего не мог поделать! Конечно, мог бы, но, честно говоря, растерялся. Конь тоже не стал долго искушать судьбу и через минуту с веселым ржанием выскочил на улицу. Я даже не смог ему слова сказать! Ладно, пусть порезвится! А то зима выдалась снежная и холодная, мы с ним редко выезжали на прогулку, и большее время он находился в конюшне. А так – моя первая зимовка в собственном поместье прошла без серьезных происшествий. Случилось, правда, несколько неприятных моментов.

Первый – двоих моих крестьян задрал медведь. Одного – насмерть, а второго мужика удалось выходить. Но в том происшествии они сами виноваты. Им, видите ли, захотелось поохотиться! Притом, что охотниками они никогда не были! А тут сразу на косолапого пошли. Выживший рассказал, как все произошло. Они еще по осени, когда заготавливали дрова, приметили, как мишка делает подготовку к зимовке. Вот и решили разжиться медвежатинкой, да и подзаработать на его шкуре. Расспросили у бывалых охотников, как завалить косолапого «на берлоге», и отправились, когда снег уже улежался, а мишка должен был крепко спать. Делали все как надо, но вот только рогатина-то их не сумела сдержать рассерженного хозяина леса. Изготовляли рогатины эти горе-охотники сами, вот одна из них и не выдержала свирепого напора зверя. Тот, кто держал медведя, умер от одного удара лапой. Второму же повезло больше. Он, с небольшого расстояния, расстреливал мишку из лука; тем не менее уйти от разгневанного медведя ему не удалось. Получив раздирающий одежду и кожу удар когтями по спине, он отлетел на пару метров, а мишка, взревев на весь лес, умчался. Второй спасся благодаря моему смотрителю. В это время я зубрил очередной набор рун истинных и надеялся, что наконец-то смогу правильно написать эти руны. А ведь этим я большую часть зимы и занимался. Мне они стали даже по ночам сниться. Руны – это очень хорошо: ведь зная их предназначение, смогу создавать сложные артефакты. Но были и разочарования: читать книги истинных у меня пока получалось с трудом. Креун просто не сумел дать точного определения некоторым словам и фразам: он лишь знал, как это должно звучать на моем родном языке. Но с горем пополам кое-что прочесть и понять я мог. От воспоминаний меня передернуло, но все мучения – в прошлом, теперь могу с легкостью воспроизвести все сто двадцать рун; правда, не все их взаимосвязи запомнил. Вот только пока Креуну об этом знать незачем, а то опять устроит мне проверку знаний, которая плавно перейдет в его нравоучения и мою зубрежку… Да, а тогда я просто подпрыгнул на стуле, когда Креун воскликнул в моей голове:

– Рэн! С твоими крестьянами беда!

– Что? Что случилось? Откуда ты знаешь? – спросил я его.

– Я могу следить за ними по ауре, на такой случай у меня поставлена метка, – ответил он. – Одна аура угасла, вот и узнал о проблеме. Вторую ауру сразу же напитал угрозой всем хищникам, так как двуногих тут быть не должно.

– И что? – уточнил я у него, поспешно натягивая меховую куртку.

– Один твой человек ранен, второй, к сожалению, мертв. Они находятся где-то в лесу, наверное, поохотиться решили.

– Почему ты так решил?

– Рэн, – в голосе Креуна послышались нотки, осуждающие мою тупость, – зная, где находится аура, легко и мгновенно определю местонахождение человека, тем более на подконтрольной мне территории. Твой подданный, с угасшей аурой, как и раненый, находятся в лесу. Что им там еще делать, как не охотиться? Не грибы же собирать под метровыми сугробами?

– Ну уж прямо и метровыми, – пробубнил я на ходу, спеша в конюшню.

До моей деревеньки было рукой подать, но идти пешком не хотелось, да и дольше бы получилось. К тому же – вдруг потом на Вороне в лес придется ехать?

До деревеньки доскакал за десять минут, благо заставлял расчищать дорогу от поместья до обиталища крестьян. Они у меня еще и на территории поместья снег с большой площади убирали, чтобы Ворон спокойно мог порезвиться. Обрисовал старосте ситуацию, а там уже мужики все без моего непосредственного участия сделали. По следам горе-охотников в лес отправились и через пару часов принесли и раненого, и мертвого. На следующий день устроили облаву на зверя-подранка, которая завершилась без происшествий. На похоронах (а это моя первая потеря подданного) мне было не по себе. Очень неприятные ощущения. Я поморщился от воспоминаний. Семья покойного была немноголюдна, всего-то двое – отец да мать, но они и остальные бабы устроили такие завывания… Понять их можно, вот только сделать уже ничего нельзя, к сожалению. Да, я им пообещал, что они никогда ни в чем не будут нуждаться, но для всех остальных объявил, что если еще кто-то по дурости отправится к богам, то их близкие на мою помощь могут не рассчитывать.

Второй неприятный момент – это делегация моих же крестьян. Они, видите ли, решили, что негоже мне жить одному без слуг в поместье. И просили принять в услужение их дочерей и… даже жен. Для какой такой цели мне подсовывали женский пол, меня насмешливо просветил Креун, хотя и без его ехидного голоска все было понятно. Еще бы, во главе колонны женщин всех возрастов стоял староста с тремя хмурыми и самыми крепкими мужиками. А вот за ними – человек пятнадцать девиц, начиная от почти девочек и заканчивая женщинами в довольно зрелом возрасте, лет под сорок. Женский пол вырядился во все свои лучшие одежды и разукрасился так, что с пяти метров было понятно, что подсобную косметику они не жалели. Кто нарумянил себе щеки свеклой, кто подчеркнул толстым слоем угля брови… И стояли-то они все нараспашку и без головных уборов – притом, что на улице был приличный «минус» и дул пронизывающий ветер. Н-да, интимной близости у меня давно не случалось, но вот не до этого мне сейчас. Я так выкладывался в учебе, что даже и думать-то о дамах было некогда, все силы уходили на магические потоки и попытки начать использовать свой магический источник в полную силу. По подсказкам Креуна я никак не мог взять его под контроль, а те жалкие крохи, которые мне подчинялись, были лишь небольшой частью. Хотя Креун мог меня просто успокаивать: как измерить источник – он не знает, да и получить к нему доступ не в состоянии.

– Господин Рэн, мы тут для вас привели служанок. Негоже жить молодому человеку одному в таком домине: его ведь и убирать надо, да и готовить вам, – стащив с головы шапку, сказал староста, как только я показался на пороге.

Пару мгновений я молчал, размышляя о том, не попросить ли Креуна устроить иллюзию пострашнее. К моему сожалению, сам я в построении иллюзий не преуспел. Ничего не выходило, хоть тресни. Да и вообще, не очень-то у меня с магией истинных складывается. Нет, получается, но не так, как хотелось бы. На сегодняшний день я с легкостью могу создать маленький огонек и подвесить его перед собой или запалить костер; могу заморозить блюдце с водой, стрельнуть сосулькой, создать легкое дуновение ветерка, вызвать небольшой дождик. К сожалению, все эти приобретенные умения не могут создать никому проблем; да, огонек может быть брошен во врага, но лишь обожжет того, сосулька и вовсе не причинит никакого вреда. Все эти умения и навыки могут помочь только в быту, но тем не менее я рад своим успехам. Такими знаниями и умениями похвастаться никто, кроме меня, не может! Я, так сказать, один такой во всем свете! Хотя… Креун-то может намного больше. Еще у меня получалось усилить свой слух – могу видеть в темноте, но, правда, очень непродолжительное время, не более пяти минут, потом мои силы заканчиваются и наступает такая слабость, что часа два не могу создать вообще ничего… Староста смотрел на меня с хитринкой в глазах, как бы намекая, что они очень заботятся о своем господине.

Перейти к странице:

Следующая страница