Завтра нас похоронят (СИ)

Инспектор Ларкрайт словно прочёл мои мысли: взяв пульт, он переключил канал, и по экрану забегали нарисованные звери. Я невольно улыбнулась и начала разглядывать их – крот, мышь и какой-то невразумительный ёж носились по лесу под радостную мелодию. Слишком радостную.
– Переключите обратно, – негромко попросила я. – Вы ведь не любите мультики. А я за четырнадцать лет, наверно, из них выросла. Они нелепые.
Он вернул на экран гангстеров, и я снова занялась бутербродами. Взглянув на инспектора краем глаза, заметила, что он, нажав кнопки, с недоумением уставился на экран громоздкого мобильного телефона, какие я иногда видела у взрослых. Некоторое время я сдерживалась, потом осторожно придвинулась и взглянула на светящийся зелёным экран. В центре темнели маленькие буквы сообщения: «Как ты?».
– Родители? – поинтересовалась было я, но тут же осеклась, различив над сообщением ещё одну надпись: «Отправитель: Рихард Ланн». – О… простите. Не подумала бы, что он о ком-то может волноваться.
Он меня не услышал и переспросил:
– Ты что-то сказала?
– Нет, так, мысли вслух, – отозвалась я, снова начиная внимательно его рассматривать. – Это, наверно, здорово, когда за тебя хоть кто-то волнуется. Даже мерзкий полицейский. У вас нет другого, настоящего отца?
Он молча отпил чая из чашки. Ответ был очевиден. Я допила свой и встала:
– Ладно. Я посплю ещё несколько часов и уйду. А то обо мне будут волноваться.
Инспектор Ларкрайт взглянул на меня чуть внимательнее и покачал головой:
– Завтра утром я поеду на работу. Ты выйдешь из дома только вместе со мной, я должен быть уверен, что с тобой ничего не случилось. Если попробуешь убежать ночью, Спайк тебя не выпустит. Будет лаять полночи. Но лучше не буди меня. Всё поняла?
Я невольно улыбнулась: так за меня уже долго никто не переживал. И кивнула:
– Как скажете, герр Ларкрайт. Спокойной ночи.
– Спокойной, Вэрди, – он сделал телевизор тише.
Я вернулась в маленькую комнату и легла на кровать, закутавшись в одеяло. Для меня это было такой странностью… в поезде я обычно заворачивалась в драное покрывало, как в спальный мешок, и накрывалась им с головой, чтобы поскорее уснуть и не успеть замёрзнуть. А здесь можно было растянуться. Почувствовать всем телом пусть и не слишком мягкий, но чистый матрас. А утром я обязательно приму душ, потому что мыться нагретой водой из озера совершенно невозможно. На этой прозаической мысли я и уснула.
 
Инспектор
 
[Квартира Карла Ларкрайта. 07:55]
После драки с Котами – да и вообще после всего прошедшего дня – он чувствовал себя совершенно разбитым, правда, скорее морально, чем физически. Синяк на скуле его совершенно не беспокоил, как не беспокоило и обещание Джины найти его и выпотрошить. От одного воспоминания о поспешном бегстве Котов Ларкрайт невольно усмехнулся. И пожалел, что не всадил в спины брата и сестры по пуле.
Сейчас, в сухой утренней тишине, Ларкрайт лежал и смотрел в потолок, думая о том что сказать Рихарду, когда…
Грохот посуды на кухне заставил вздрогнуть и рывком сесть. Спайк вскочил и завертел головой. Потянув носом воздух, подбежал к двери в коридор и начал скрести деревянную поверхность лапой.
Девчонка… За несколько часов сна Ларкрайт совершенно забыл о ней. А сейчас она как-то ухитрилась проскользнуть мимо него и, видимо, – судя по запаху, – решила похозяйничать на кухне. Карл свесил ноги с дивана и провел ладонью по лбу, отгоняя остатки сна. Поднялся и, пройдя через комнату, открыл дверь – Спайк тут же рванул в коридор. Почти сразу раздались радостные, совершенно детские вопли, которыми Вэрди его приветствовала.
Когда минут через двадцать сам Карл, уже одетый и чувствующий себя намного бодрее, зашёл на кухню, девочка расставляла на столе тарелки с яичницей и чашки, в которых дымился чёрный кофе. Подняв на инспектора глаза, она робко улыбнулась:
– Надеюсь, вы не против? Я в последний раз готовила на плите лет… много назад.
– Конечно, нет, что ты. – Карл улыбнулся: – Спасибо. Как спала?
Вэрди вздохнула и протянула ему вилку:
– Очень хорошо. Так мягко и так тихо… ну, в общем, здорово.
Она седа за стол и, опустив взгляд, начала ковыряться в тарелке. Яичница получилась вкусная, но сама девочка, казалось, совершенно не хотела есть. Карл внимательно наблюдал за ней, примерно догадываясь, о чём именно думает его гостья, но не решался с ней снова заговаривать. Наконец он всё же спросил:
– Как ты живёшь… там?
Она отпила кофе и, подумав немного, тихо и коротко ответила:
– Нормально. Привыкла. Только холодно иногда.
– Может, тебе что-нибудь нужно? – испытывая некоторое смущение, всё же поинтересовался Ларкрайт. – Вещи… или еда, или лекарства… А может, деньги? Я могу тебе помочь, я…
– У нас всё есть, спасибо.
Сейчас Вэрди смотрела прямо ему в глаза. Хмуро, внимательно и серьёзно. Она была очень красива, и Ларкрайт невольно любовался. Но, конечно же, больше всего… он просто жалел.
– Слушай, Вэрди…
– Да, герр Ларкрайт? – в голосе был тот же холод, что и в глубине глаз.
– Если хочешь, ты можешь остаться.
Тёмные брови удивлённо поднялись:
– Что?
– Совсем. – Карл обхватил ладонями свою чашку. – Просто так. Я отдам тебе вторую комнату. Правда… придётся прятать тебя от хозяйки квартиры, но…
Девочка с прежним непониманием смотрела на него. Потом губы скривились в нервную усмешку, и Карл, решив, что догадывается, что её вызвало, покраснел и поспешно продолжил:
– Не думай. Я не хочу… то есть, я не собираюсь делать с тобой что-то…
– О чём вы? – вяло поинтересовалась Вэрди, отодвигая тарелку.
– Ты знаешь, – теперь настала очередь Карла опустить взгляд.
– Нет, не знаю, – она покачала головой. Потом вдруг расхохоталась: – А… вы хотите сказать, что мне не придется с вами спать?
Сказано было прямо и резко, Ларкрайту осталось лишь кивнуть. Вэрди продолжала смеяться, почёсывая подошедшего Спайка за ухом. Пёс довольно прикрыл глаза, лишь изредка посматривая на хозяина – как казалось Карлу, с осуждением. Наконец, отсмеявшись, Вэрди тяжело вздохнула:
– Спасибо. Но нет. Вы очень добрый, я не хочу, чтобы вы из-за меня чем-то рисковали.
Репутацией, здоровьем… плевать.
Ларкрайт поставил локти на стол и чуть подался вперёд, стараясь, чтобы слова звучали как можно более убедительно:
– По улицам опасно ходить таким, как ты, Вэрди. Особенно теперь. Я не хочу, чтобы то, что случилось вчера…
– Я просто буду осторожнее, – оборвала его девочка, упрямо сдвигая брови. – Я смогу.
– Но…
– У меня есть ответственность, герр Ларкрайт, – голос звучал непреклонно. – Как и у вас. И давайте каждый останется при своём. Не нужно делать и думать глупостей.
Инспектор тяжело вздохнул. Прежде всего, из-за того, что чувствовал, с каким трудом даются Вэрди эти слова. Она хотела остаться – в нищей, но тёплой квартире, под хотя бы минимальной защитой. Всё это было написано на ее лице. Но там же было написано и то, что Ларкрайт не сможет её переубедить. По крайней мере, сейчас.
Вэрди позволила дойти с ней только до лесополосы и заграждений, возвещавших об опасной зоне. Здесь они остановились. Девочка потрепала по макушке Спайка, потом улыбнулась инспектору:
– Спасибо большое… за всё. Меня никогда не спасали. И уж точно никто не звал к себе жить.
Карл, чувствуя резкие порывы ветра, поднял воротник:
– Ты всегда можешь вернуться… помни об этом, – и протянул ей небольшой лист бумаги.
– Мой номер. Звони, если…
Она быстро скомкала бумажку и спрятала в карман:
– Хорошо, буду знать.
Не позвонит. Конечно, не сделает этого, никогда. И не только потому, что у неё нет телефона, для этого, в конце концов, есть городские автоматы. Карл нахмурился:
– Обязательно звони. Я всегда тебе помогу. Обещаешь?
– Обещаю.
Она держала руки за спиной, Ларкрайт был уверен, что пальцы скрещены. И всё же сделал вид, что поверил, улыбнулся: