Мразь

-Ну вот, успели. - Доносится из коридора его довольный голос, мама что-то тихо отвечает, он смеётся.
-Закрой дверь, дует. - Голос мамы.
-Я к тебе. - Голос отца.
Хлопает закрывающаяся дверь в ванную комнату.
- Миллион миллион миллион алых роз. - Начинает петь папа и его голос теряется за шумом воды из душа.
Я тихо вылезаю из шкафа, крадусь в коридор, шумящий душ надежно скрывает противно скрипнувший паркет. Аккуратно поднимаю крышку стиральной машины, боясь дышать достаю спрятанное и выскальзываю из квартиры.
Мозес.
Потрескивает огонь в камине, я развалился в низком кожаном кресле вытянув ноги к огню и с удовольствием наблюдаю за Ларисой. Она сидит на застеленном медвежьей шкурой полу прислонившись ко второму креслу и потягивая вино наблюдает за разминающим ей стопы Мозесом. На ней снова небрежно накинутый на голое тело и эффектно подчеркивающий её спортивную фигуру шелковый халат. Мы молчим. Она думает о чем-то своем, я пытаюсь прийти в себя после отправившего меня в темноту невыносимого оргазма. Весь электрический свет выключен, тишину освещает только живой огонь: камин и несколько расставленных тут и там свечей.
-Почему ты назвала его Мозесом? - Спрашиваю я. Нет, мне не интересно это знать, просто Лариса не относится к тем, с кем мне комфортно долго находиться в тишине. Молчание в её присутствии не расслабляет негой покоя и приятности, оно пусто. Не угнетает, нет, лишь холодно и пусто, вот я и наполняю его риторическим, по сути, вопросом.
-Мне показалось, что он похож на Карла Маркса. - Пожимает плечами она.
-На кого! - Я начинаю смеяться.
-На Карла Маркса, только без бороды.
-Посмотри на меня. - Не переставая смеяться приказываю Мозесу, он поднимает голову не прекращая массировать Ларисе ступни. Я прищурившись демонстративно рассматриваю его лицо представляя его в обрамлении густой бороды. - Действительно, что-то есть. Только почему Мозес, а не Карл?
-Да что-то его антисемитское прозвище вспомнилось. - Тоже начинает смеяться Лариса.
-Какое? - Я начинаю беспричинно заходиться гомерическим хохотом.
-Мозес Мордехай Леви. - Выдыхает она успокаиваясь и вытирая кулачком выступившие слезы. Отмечаю как хмыкает Мозес.
-Да уж. - Тоже потихоньку успокаиваюсь. - А тебе не кажется, что евреи сам придумали антисемитов?
-Ich mochte ein selbst den thron, - Декламирует Лариса раскачивая в такт бокалом.
-Auf einem riesigen kalten berg,
-Umgeben von der menschlichen angst,
-Wo es duster schmerz.
-Неплохо, - изображаю аплодисменты пару раз хлопнув в ладоши, - только я не знаю немецкий.
-Мог бы и по настоящему поаплодировать. - Морщится она, я изображаю раскаяние. - Так и быть. - Принимает игру она:
-Я хочу построить себе трон,
-На огромной холодной горе,
-Окруженной человеческим страхом,
-Где царит мрачная боль.
-Очень жизнерадостные стихи, - усмехаюсь я, - теперь тебе остается добавить, что они принадлежат перу автора «Капитала».
-Гарантировать не могу, но последователи теории всемирного еврейского заговора именно ему их и приписывают. - Она пригубливает вино. - Типа написал в студенческие годы.
-Больше похоже на вирши какого-нибудь воинствующего сатаниста. - Я тоже пригубливаю вино.
-Самое замечательное в еврейской нации то, что все не евреи считают друг друга евреями. - Глубокомысленно изрекает она и - Ай! Хватит! - Лариса раздраженно дрыгает ногой. - Болван! - Она снова дрыгает ногой пытаясь ударить прервавшего массаж Мозеса, но не дотягивается. - Все удовольствие испортил.
-Он сделал тебе больно? - Спрашиваю я, Лариса морщится и встает.
-Не больно, но неприятно.
-Оставь его мне. - Сжаливаюсь над сидящим на корточках Мозесом.
-Да пожалуйста! - Раздраженно фыркает она.
-Иди сюда, - подзываю к себе раба, - мне тоже помни ступни. - Мозес поднимается, но ко мне не успевает сделать и шага.
-Стой! - Приказывает Лариса. - Я тебе нравлюсь. - Выдвигает она обвинение показывая на его напряженный член. Мозес смущенно молчит. Лариса берет со стола плетку. - Отвечать! - Бьет его плеткой по груди, не сильно, лишь обозначив удар.
-Да. - Буркает он.
-Как я тебя учила отвечать? - Сквозь зубы цедит она и снова бьет, на этот раз по лицу.
-Да, госпожа. - Тихо, но разборчиво отвечает Мозес.
-На колени! - Приказывает она и Мозес послушно опускается на пол. - Вот так и ходи. - Умиротворенно сообщает она и толкает его ногой в спину заставляя опуститься на карачки.
-Может отпустишь его наконец заняться моими ногами? - Интересуюсь я.
-Ползи уж. - Со вздохом проявляет милость она и изо всех сил лепит плеткой ему по спине. Хмыкает отсутствию результата, трогает связку хвостов из нежнейшей замши, недовольно кривиться, перехватывает их и с размаху опускает на спину Мозеса кожаную, увенчанную большим шишаком ручку плетки. Мозес вскрикивает и дергается вперед. - Совсем другое дело. - Довольно кивает Лариса, отбрасывает плетку в сторону и опускается в кресло.
Мы снова молча сидим потягивая вино. Мозес стоя на четвереньках мнет мне ступни, на массаж не похоже, но расслабляет. Лариса наблюдает за его голым задом что-то на нем рассматривая, я полуприкрытыми глазами наблюдаю за ней и пытаюсь опознать тихо, только для фона, играющую музыку.
Звуки виолончели и клавесина обволакивают комнату на грани слышимости, котенком трутся об меня умиротворяя, успокаивая. Кружатся вокруг Ларисы, мне кажется, что они чуть шевелят её халат аккуратно сдувая его, обнажая её плечо. Только к Мозесу они не пристают, лишь крутятся вокруг и отлетают от его грубого тела, такого чуждого тонким винам и классической музыке. А может они просто боятся его содранной плетью на спине кожи и набухшего вокруг синяка.
-Что это? - Спрашиваю я.
-Ты о чем? - Вздрагивает, словно просыпаясь она.
-Музыка. Никак не могу опознать, что это.
-Фи! - Она морщит носик. - Ты не узнал Моцарта?
-Узнал. - Пригубливаю вино и киваю. - Но не могу опознать что за концерт, у меня такого нет.
-Шестнадцатый концерт для клавесина и виолончели. Хочешь подарю?
-Не жалко?
-Он есть у меня на другом сборнике.
-Спасибо. - Салютую ей бокалом. - Прекрасное исполнение.
-Оценил? - С улыбкой спрашивает она, улыбаюсь в ответ. - Одно из лучших, на мой взгляд: Рацикова - клавесин и Сак - виолончель.
-Что ты там так внимательно все время рассматриваешь? - Обращаю её внимание не то, что она не сводит глаз с ягодиц стоящего к ней задом Мозеса.
-Рассматриваю его попку. - Пожимает плечами она наконец удостоив меня взгляда.
-Нравится? - Усмехаюсь.
-Крупновата, на мой вкус, но ничего, плотненькая такая. Ну ка, пошевели ягодицами. - Мозес что-то делает, но из моего положения ничего не видно. - Не так, болван. Напряги, расслабь, напряги расслабь. Вот, совсем другое дело. - Удовлетворяется Лариса. - Восхитительное зрелище, - сообщает мне не отрывая взгляда, - жаль ты не видишь как играют мышцы и забавно раскачиваются яички. Прекрасно! - Лариса радуется как маленькая и хлопает в ладоши.
Смотрю на нее и улыбаюсь, сейчас ей никак не дать её возраста, она словно маленькая девочка увидевшая яркую птичку. Я ловлю исходящие от нее волны положительный эмоций, купаюсь в них впитывая и раскладывая про запас по полочкам. Мне хорошо, волшебно хорошо. Она ловит мое настроение считав его по глупой улыбке на лице. Встает, кружиться раскинув руки в стороны, смеется роняя с себя халат.
-Я тебе нравлюсь? - Её озорные глаза проникают в самую душу, восхищенно боюсь пошевелиться, боюсь спугнуть возникшее в комнате волшебство, лишь по прежнему глупо улыбаюсь бесстыже разглядывая её обнаженное тело. Она снова смеётся, подходит ко мне, наклоняется, гладит по набухшему члену, целует в губы и медленно отстраняется снова давая мне увидеть её всю. И я купаюсь, купаюсь в её взгляде, в парящей вокруг и сдобренной прекрасной музыкой неге.