Верность сердца

— Это не смешно, Кэсси.
— Я знаю, милый, прости. Но поверь, это пройдет. Нужно всего лишь набраться терпения… Пойдем вниз. Рамон собирался сварить кофе. Мне кажется, уже доносится его аромат.
Рамон с явным облегчением сел в свою машину и стремительно укатил. Кассандра провожала его тревожным взглядом, после чего с тяжелым сердцем закрыла дверь. Женщина испытывала крайнее волнение. С одной стороны, она утешала Хоакина тем, что он непременно вспомнит все, а с другой стороны — панически боялась этого. Кассандра поймала себя на мысли, что предпочла бы до конца жизни быть его сиделкой, нежели стать свидетельницей возвращения прежнего Хоакина со всеми его дерзостями, правилами, эксцентричностью.
Поняв в очередной раз, что не имеет выбора, Кассандра вернулась к Хоакину и предложила ему поесть еще — аппетит у него явно наладился. Женщина села напротив, не зная, как себя вести.
Круглосуточные пребывания в его больничной палате казались ей куда более простым и естественным занятием, нежели возвращение в его дом после бегства.
Она внимательно наблюдала за Хоакином. Ее любящий взгляд не смущал, а явно ободрял его, в противном случае Хоакин давно бы взбесился из-за этого навязчивого контроля.
Кассандра пыталась понять, что она видит. У нее даже был повод испугаться: ей вдруг пришла в голову мысль — а не любила ли она в Хоакине Алколаре именно ту невыносимо жестокую личность, не заскучает ли она с этим растерянным и тяжким человеком, которого узнает теперь? Но она тотчас отогнала эту мысль как кошмарный сон.
Хоакин доел и вытер губы салфеткой. И тоже внимательно всмотрелся в Кассандру. Он выглядел немного сконфуженным.
— Надеюсь, я не навязал тебе свое общество? — осторожно спросил он женщину.
Она бессознательно округлила глаза. Такие вопросы никогда не практиковались Хоакином Алколаром.
— Боже мой, о чем ты говоришь! Нет, конечно! — эмоционально разуверила его Кассандра и широко улыбнулась. — Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Сам не знаю, — ответил он.
— Хочешь чего-нибудь еще?
— Кое-что — да, — кивнул он.
— Что же? — спросила женщина.
— Факты… Чистые факты. Нам следует объясниться, — твердо проговорил испанец.
— Факты, как и всяческие документы, в наших отношениях не в ходу. Даже у меня, не терявшей памяти, имеются только догадки, слепые и ничем не обоснованные. Больше мне нечего сказать, Хоакин.
— Уверен, что однажды все вспомню и сам, — проговорил он.
— А что еще тебя волнует? — спросила Кассандра.
— Меня волнуешь ты, Кэсси, — мягко проговорил он.
— Что ты имеешь в виду? — хмуро поинтересовалась она.
— Ты знаешь, Кэсси. Ты красивая женщина, и ты волнуешь меня. Я хочу уединиться с тобой. Иначе и не стоило перестилать простыни, — с хитрой улыбкой проговорил он.
— Не думаю, что это хорошая идея, Хоакин, — напряженно отозвалась она.
— Ну почему же? Что в ней дурного?
— Сам знаешь, — неопределенно ответила она.
— Нет, не знаю. Скажи, — упрямился больной.
Он потянул Кассандру к себе и принялся расстегивать ее блузку, осыпая поцелуями каждый обнажаемый участочек тела женщины. Ее захватил этот вихрь. Кэсси никогда не могла устоять перед его ласками, даже когда они были небрежными, порывистыми, животными.
— Почему ты пыталась избежать этого? Разве доктора запрещают подобную терапию?
— При чем здесь доктора, если это наше личное? Ты просто опять не оставляешь мне выбора, любимый! Но нам действительно не стоит этого делать, потому что неизвестно, как это отразится на твоем состоянии. Тебя выписали из больницы под мою ответственность и на условиях, что я буду обеспечивать тебе покой и уход. Поэтому остановись, прошу тебя! — взмолилась Кассандра, выпутываясь из его объятий.
Хоакин перевел дыхание и оглядел Кассандру, сузив глаза.
— Ты так смотрела на меня, ты такая податливая… Я подумал… — словно извиняясь, проговорил он и снова сел за стол. — Не знаю, чем бы это могло повредить моему состоянию. Но если ты не хочешь…
— В свое время. Но не сейчас. Сейчас еще рано, — мягко ответила она.
— Я буду осторожен, обещаю, — вновь попытался настоять Хоакин, поднимаясь к ней навстречу.
— Прошу тебя, остановись!
— Кассандра, милая, доверься мне. Я хочу обнять тебя в нашей постели. Мне это просто необходимо. Только обнять. И я уверен, доктор не возражал бы против этого, — уговаривал мужчина.
— Нет, — сказала женщина.
— Тогда я не понимаю, почему ты согласилась быть со мной? — недоуменно. спросил он, давая ей понять, как мало помнит из их совместной жизни.
Кассандра не имела ответа на этот вопрос.
— Для тебя это работа? — предположил он.
Она отрицательно покачала головой.
— Ладно, — ответил он, направившись к лестнице. — Завалюсь в постель и буду думать об Испании. Может быть, это меня утешит.
— Хоакин! — окликнула его Кассандра. — Хоакин, остановись, пожалуйста!
— От чего на этот раз ты останавливаешь меня, Кэсси? От мыслей об отчизне? — шутливо поинтересовался он, повернувшись к ней.
Она вплотную подошла к нему. Из-под расстегнутой блузки выглядывал кружевной бюстгальтер, который надежно приковал к себе взгляд Хоакина.
— Таким вот образом ты решила охладить мой пыл? — насмешливо спросил Хоакин и запахнул ее блузку, спасаясь от искушения.
— Хоакин, — пролепетала Кассандра, проведя горячей ладонью по его щеке.
— Ты очень странно пытаешься меня отговорить, милая. Если ты после этого скажешь «нет», боюсь, я этого не услышу, — предупредил он и впился в ее губы поцелуем.
— Да, — прошептала она, когда он отстранился.
— Я знал это, — гордо отозвался мужчина.
Она запустила руку в его волосы и, нащупав огромную вмятину на его голове, отдернула руку с криком:
— Нет!
— Нет?
— Нет! Нельзя этого делать, милый. Мы не должны. Все это опасно!
— Опасно?
— Еще как!
— Не понимаю я тебя, Кэсси. — Он неодобрительно покачал головой и медленно побрел к себе.
Она осталась стоять на нижней ступеньке. Пройдя уже порядочное расстояние, он вдруг окликнул ее:
— Ну, где ты там застряла, милая? Долго мне еще тебя ждать?
Кассандра нагнала его у двери в его комнату.
— Почему «нет»? — вновь спросил ее Хоакин.
— Пока я отвечаю за твое состояние, я не стану совершать необдуманных поступков. В противном случае доктору не стоило выписывать тебя из больницы… Ты ведь не хочешь туда вернуться?
— Угрожаешь? — весело спросил ее Хоакин и, обняв за талию, провел к себе.
— Не угрожаю, а разъясняю, — терпеливо проговорила она.
— И это единственная причина, которая тебя останавливает? — недоверчиво спросил Хоакин.
— Да, других причин нет, — как могла твердо произнесла Кассандра.
— Хорошо, милая. Я тебе верю. У меня нет причин не верить тебе. И прости, что заставил тебя оправдываться, — ошарашил ее своей обходительностью Хоакин Алколар.
— Я счастлива оттого, что ты меня понимаешь, — пролепетала Кассандра.
— Не уверен, что понимаю, но очень стараюсь, — уточнил Хоакин.
— В любом случае тебе незачем просить у меня прощения, милый, — продолжила она обмен любезностями.
— Будь по-твоему, — предпочел согласиться он. — Если ты хочешь меня еще чем-нибудь накормить, то я не откажусь.
— Хорошо! — обрадованно воскликнула Кассандра. — Устраивайся пока, я тебе принесу.
— А потом я пойду в бассейн, — объявил Хоакин.
— Пойдешь — куда? — Кассандра остановилась и резко обернулась.
— Только не говори, что этого тоже нельзя делать, — хмуро проворчал больной.
— Ты же столько съел и еще собираешься! О каком бассейне может идти речь? — искренне возмутилась Кассандра.
— Расслабьтесь, сеньорита. Я пошутил. Иди ко мне. Не собираюсь я больше есть и в бассейн тоже не собираюсь. Мне просто было интересно, как ты прореагируешь. Так… Маленькие радости инвалида, — рассмеялся он.
— Негодник! — Кассандра ущипнула его.