Дарю тебе сердце
Нэн Райан
Дарю тебе сердце
Глава 1
Жизнь обитателей Натчеза, самого богатого города штата Миссисипи, протекала спокойно и размеренно. Плантаторы управляли своими имениями и плантациями твердо, но справедливо и пользовались у своей челяди непререкаемым авторитетом, благодаря чему им практически не приходилось пускать в ход хлысты, которые они постоянно носили при себе не без некоторой элегантности. Трудовой пот никогда не осквернял их белоснежные рубашки и сшитые на заказ костюмы, на холеных руках никогда не появлялись мозоли. Поднявшись на четырехскатную крышу своего особняка, хозяин мог обозревать бескрайние хлопковые поля и думал о том, что ничто не угрожает его безмятежному миру.
Негры уважали его и почтительно называли хозяином. Плантатор владел их душами и телами точно так же, как владел прочим своим имуществом. Рабы, хлопок, особняк с французской мебелью, английским стеклом и фарфором, итальянским мрамором, книгами и картинами, чистокровные лошади, красавица жена, одетая в модное платье с пышными юбками, – все это целиком принадлежало ему и обеспечивало самую лучшую жизнь в этом лучшем из миров.
Один из богатейших плантаторов Юга, Луи Антуан Борегар, стоял в залитой солнцем спальне своего особняка – самого роскошного во всем штате Миссисипи. Преданный слуга Дэниел помогал ему одеваться. Черное лицо Дэниела озаряла широкая белозубая улыбка – пожилой слуга был всегда рад услужить своему господину, которого он любил и уважал все сорок пять лет, прошедшие с тех пор, как его хозяин появился на свет. Дэниелу было всего девять, когда холодным зимним днем в этой самой комнате родился Луи Антуан Борегар.
Луи подошел к окну и окинул взглядом поместье. Перед ним расстилалась плодородная земля, принадлежавшая его семье на протяжении нескольких поколений. Большой дом стал еще величественнее, чем почти полвека назад, в 1804 году, когда его построили. Богатство позволяло Луи каждые несколько лет украшать старое поместье, не прилагая к этому особых усилий.
Вокруг его любимого Сан-Суси раскинулись акры холмистых зеленых лугов. Тут и там высились вековые деревья, отбрасывающие густую тень. В отдалении виднелась беседка, увитая виноградом. В ней на деревянной садовой скамейке сидели три девушки в белых летних платьях, каждая держала в руке стакан холодного лимонада.
Луи повернулся в другую сторону и окинул взглядом длинные ряды хлопчатника. Скоро белое золото хлопка превратится в новые богатства для хозяина Сан-Суси, платья и драгоценности для хозяйки, наряды и бальные туфельки для хозяйской дочки, подарки для негров. После сбора урожая в негритянских бараках начнется веселье. Время после сбора урожая – лучшее как для хозяина Сан-Суси, так и для всего, что ему принадлежит.
Привлекательная блондинка с тонкими чертами лица, Абигайль Ховард Борегар, жена Луи, была женщиной благородного происхождения. Она старалась не вмешиваться в управление имением. В свою очередь Луи ограждал ее от всех печалей и тревог. Домашней прислуге было сказано, что хозяйку следует окружить заботой и уважением. В доме мужа жизнь Абигайль оставалась такой же безмятежной, как некогда в доме родителей. За свои тридцать пять лет она никогда не испытывала ни в чем недостатка. Жизнь представлялась ей легкой, как взмах пушистых ресниц, любую просьбу было достаточно произнести вслух, чтобы она была немедленно исполнена.
Абигайль стояла в своей комнате, смежной с комнатой мужа. Ханна – негритянка, которая прислуживала ей с самого рождения, – затягивала на ее тонкой талии корсет, в это время Абигайль смотрелась в зеркало. Взглянув туда же, Ханна заметила выражение неудовольствия на лице хозяйки. Нянька порядком устала, но думала не о себе, а о том, что голубые глаза госпожи затуманились. Ханна отступила на шаг и положила пухлые черные руки хозяйке на талию.
– Голубка, что вас тревожит?
– Ах, Ханна, это платье совершенно мне не идет. Что делать?
Ханна поспешила в гардеробную и вскоре вернулась, держа в руках атласное платье небесно-голубого цвета.
– В этом платье ваши голубые глазки засверкают, как сапфиры.
– Замечательно, Ханна. Сними с меня скорее эту ужасную тряпку.
Ханна разложила голубое платье на кровати и стала расстегивать крючки на розовом, которое так не понравилось хозяйке.
Кэтлин Дайана Борегар громко вздохнула.
– Кажется, я умру от скуки. – Молодая хозяйка Сан-Суси надула губки и томно прикрыла глаза. – Ужасное лето, правда? За три месяца не произошло ничего интересного! – Она откинулась на спинку скамейки и стала обмахиваться веером.
Кэтлин сидела между двумя подругами. Три девушки были неразлучны и почти каждый день проводили вместе, чаще всего в доме Кэтлин. Бекки Стюарт, высокая, худая девушка, томно улыбнулась:
– А по-моему, все было не так уж плохо.
– Скажешь тоже, – фыркнула Кэтлин, – ты настолько без ума от Бена Джексона, что ничего вокруг себя не замечаешь. Не понимаю, что ты вообще в нем нашла!
Бекки вдруг довольно захихикала:
– Ты многого не знаешь, Кэтлин Борегар.
Кэтлин внимательно вгляделась в лицо подруги, пытаясь угадать, что за тайну она скрывает. Но по улыбающемуся лицу Бекки нельзя было ничего понять, и Кэтлин повернулась к другой подруге. Миниатюрная и еще более тоненькая, чем Бекки, Джулия Хорн отличалась кротким нравом. У нее были каштановые волосы и большие карие глаза, и хотя Джулия в присутствии молодых людей обычно терялась, она тем не менее пользовалась большим успехом. В Натчезе ее считали хорошенькой – конечно, не такой красивой, как Кэтлин, но все же довольно милой. Посмотрев на Кэтлин, раздраженно обмахивающуюся веером, Джулия заметила со своим обычным благодушием:
– А по-моему, лето было прекрасное. У нас было столько пикников, вечеринок и…
Кэтлин недовольно фыркнула:
– Но на них на всех была такая скукотища! Я знаю, тебе нравится Калеб Бейтс, но учти, если ты мечтаешь стать его женой, тебе придется ждать ой-ой как долго! Его отец непременно желает, чтобы Калеб, прежде чем жениться, окончил колледж, к тому времени ты успеешь состариться.
Джулия прикусила губу и нервно затеребила каштановый локон. При одном упоминании имени Калеба ее сердечко забилось быстрее, а при мысли о возможном замужестве на ее щеках выступил румянец.
– Ах, Кэтлин, не дразнись, Калеб вообще меня не замечает. И почему ты все время твердишь, что я в него влюбилась? Мне просто кажется, что он милый, воспитанный и… ну, в общем, симпатичный. – В глазах Джулии появилось мечтательное выражение.
– Джулия Хорн, тебе не удастся меня одурачить! Я видела, что стоит Калебу появиться, как у тебя вспыхивают глаза. А судя по тому, что он начинает заикаться и краснеет, когда ему надо пригласить тебя на танец, он чувствует то же, что и ты.
Джулия просияла:
– Ты правда так думаешь?
– Не глупи, я отлично вижу, что ты ему нравишься.
Бекки, продолжая улыбаться, поддержала:
– Да, Джулия, так и есть, просто он не такой напористый и искушенный, как мой Бен.
Последнее замечание заинтриговало Кэтлин, и она переключила внимание на Бекки:
– А Бен, значит, настойчив? Ну-ка расскажи.
Кэтлин с интересом ждала ответа. Бекки походила на кошку, только что сожравшую жирную канарейку. Она откинулась на спинку и закрыла глаза. Кэтлин крепче сжала тонкую руку подруги.
– Бекки Стюарт, ты что-то скрываешь, и я хочу знать, что именно. Бен… он тебя поцеловал?
Бекки сердито вырвалась из пальцев Кэтлин.
– Какие ужасные вещи ты говоришь! – воскликнула она с негодованием. – Неужели ты думаешь, что я бы позволила Бену нечто подобное?
Однако Кэтлин поняла, что это негодование наигранное.
– Я так и знала, что ты позволила Бену себя целовать! – Возбужденная Кэтлин повернулась к Джулии.
Та ахнула:
– Бекки, это правда?