'Полуночный ковбой' и его невеста

После этого неожиданного и откровенного признания наступило неловкое молчание. Затем, осмелев, Адора подняла голову и встретилась взглядом с поразительными глазами Джеда, тускло мерцающими, как серебро креста на его шее. Вдруг ее словно обволокло что-то томное и горячее и через секунду столь же стремительно исчезло. 
У нее вырвался короткий вздох. Она стала убеждать себя, что дело вовсе не в Джеде, а в нескольких бокалах шампанского. 
Молчание затянулось, и Адора решилась нарушить его. 
- Скажите, что со мной не так? 
- Все так. Вы отлично выглядите. Адора нахмурилась, сознавая, что выставила себя полной дурой. В очередной раз. 
- Боже, что я делаю? 
- О чем вы? 
- Сами знаете. - Она посмотрела ему в глаза. - Затащила вас в дом. Заставила пить шампанское. Болтаю глупости, которые вам совсем неинтересно слушать. 
- Эй.., все наладится. 
- Не наладится. Спасибо, что попытались хотя бы из вежливости меня утешить. 
Джед заметно расслабился и расхохотался от души. 
И Адора улыбнулась ему в ответ. 
- Я сказала что-то смешное? 
- Вообще-то да. Меня не часто называют вежливым человеком. 
- А зря. - Адора выпрямилась. - Так вы разыскиваете Лолу? 
- Да. 
- Тиффани у вас? Он кивнул. 
- Мы с ней ездили за город на выходные. 
- Верно, Лола говорила мне. Сегодня в салоне мы скучали без Тиф. 
Одиннадцатилетняя Тиффани привыкла чувствовать себя в парикмахерской как дома. Целыми днями она крутилась там, болтая с посетителями и выполняя мелкие поручения. Иногда Тиф забегала к Адоре в гости в ее квартирку, находящуюся над салоном. Адора всегда была ей рада. Она выросла в окружении сестер, и девочка напоминала ей о детстве. 
- Значит, Тиффани сейчас дома? 
- Да. - (Лола и Тиф жили недалеко от Адоры в маленьком, купленном Джедом доме на Черч-стрит.) - Она задремала, и я не стал ее будить. Малышка устала. Всю дорогу до водопада Кристал-Фолс мы шли пешком, провели там целый день и только под вечер вернулись ко мне домой. Сегодня утром я отлучился по делу, и Тиффани пришлось ждать меня в хижине, пока я не вернулся и не смог отвезти ее домой. - Джед был владельцем магазина автозапчастей на Джексон-Пайк-роуд и жил в деревянном доме неподалеку от него. - Сейчас мне опять нужно съездить в магазин, посмотреть, как идут дела, но я не хочу оставлять Тиффани, не узнав, куда ушла мать и надолго ли. 
- Знаете, перед уходом Лола говорила, что у ручья Трут-Грик поспела ежевика, а Тиффани обожает ежевичные пироги. 
Он вытащил из кармана темные очки. 
- Спасибо. Поеду туда сейчас же. Неожиданно Адора вспомнила старые слухи о Джеде, в особенности тот скандал с изнасилованием, в который был вовлечен Джед много лет назад, когда Чарити Ледлоу застала его в постели своей дочери. Скандал выглядел особенно некрасивым оттого, что в нем была замешана целая семья: брат Чарити Ледлоу был вторым мужем Лолы и отчимом Джеда. 
"Опасный тип", называли Джеда в городе, но Адора и раньше не верила сплетням, а теперь, когда Джед так терпеливо слушал ее бестолковую болтовню, и вовсе утвердилась в мнении, что они бессовестно лгут. У Джеда доброе сердце, решила она, и ей захотелось сделать для него что-нибудь хорошее. 
- А вы знаете, где на ручье растет ежевика? - Джед покачал головой, и она отставила пустой бокал. - Идемте. Я провожу вас туда. 
Его огромный сверкающий мотоцикл был припаркован там, где она и предполагала, - на стоянке около дома. 
Джед достал шлем. 
- Садитесь. 
Адора глубоко вздохнула. Джед Райдер оказался вполне симпатичным человеком, но это еще не значит, что она разрешит усадить себя на заднее сиденье его "Харлея". В маленьком городе слухи разносятся быстрее ветра. Не хватало еще, чтобы о ней начали судачить. 
- Я.., э.., у меня нет шлема. 
Она почувствовала на себе его взгляд, и ей показалось, что он прочитал ее мысли. Но Джед не сказал ни слова. 
- Мы можем пойти пешком, - торопливо прибавила она, не решаясь посмотреть ему в лицо. - Ручей недалеко. Тем более что по тропинке вам не проехать на мотоцикле. Идемте. 
Они завернули за угол и пошли по тротуару. Большие здания и магазины вскоре остались позади, началась длинная череда деревянных двухэтажных домишек. 
Миновав их, они свернули к ручью, перешли его по мостику и пошли вниз по берегу. 
Время от времени они останавливались и звали Лолу, но та не отзывалась. 
Вскоре тропинка затерялась в густой траве. Запыхавшаяся от быстрой ходьбы Адора с улыбкой повернулась к Джеду: 
- Уже скоро. 
Она шагнула вперед, но не посмотрела, куда ступает, и, споткнувшись о корень и вскрикнув, полетела на землю. 
Джед в одно мгновение очутился рядом и, сняв очки, присел на корточки. 
- Как вы? 
- Завтра буду вся в синяках, - простонала Адора, - но до свадьбы заживет. 
Она приподнялась на локте и осторожно потерла ушибленное место. 
- Ой.., когда же я буду внимательней... 
Он не сводил с нее глаз и, как обычно, молчал. Легкая полуулыбка играла на его губах. 
Адора не закончила фразу. Она почувствовала, что между ними вдруг возникло напряжение. 
Воздух вокруг накалился, стал густым, горячим. И Джед словно.., словно заполонил собой весь мир. Она видела поблескивающие на его коже капельки пота. Ей захотелось прикоснуться к его бороде, проверить, такая ли она мягкая на ощупь, как кажется. Ей захотелось провести языком по его коже, почувствовать ее солоноватый вкус... 
У Адоры перехватило дыхание. Она никогда прежде ни о чем подобном не думала, считая такие мысли неприличными. Разумеется, она встречалась с мужчинами, но ни с кем из них не ложилась в постель. Пока не появился Фарли Андервуд, который на прощанье назвал ее никудышной любовницей. Хотя Адора старалась изо всех сил, чтобы он не заметил ее неловкости в постели, и пыталась убедить себя, что Фарли доставляет ей наслаждение. Но проблема заключалась в том, что ей было с ним плохо. Она почти ничего не чувствовала. Потому что представляла все совсем иначе - без дурацкого сопения, которое издавал Фарли. Иногда, чтобы дотерпеть до конца, она лежала и представляла, какие занавески повесит на окна в новом доме после их свадьбы. 
Сейчас ей меньше всего хотелось думать о занавесках. Воздух вокруг словно звенел от чувственного напряжения. Джед Райдер притягивал ее будто магнит. Тело Адоры налилось истомой.