Мастер Путей
– Ваше величество, – в очередной раз за сегодня поприветствовал он королеву наклоном головы и касанием браслета Мастера на левой руке.
– Мастер Музыкант! – улыбнулась Алиния улыбкой кошки, заметившей застрявшую в норе мышь. – Я так рада, что вы в этот раз не ускользнули сразу после завтрака. Нам определенно нечем заняться вплоть до самого обеда, а кому, как не Музыканту, развлечь первых дам государства, да еще и отчаянно скучающих?
– Буду рад сослужить вам службу, ваше величество, ваше высочество. Желаете послушать балладу? Или мелодию из Ары? А может, тарийский гимн? – Гани натянул на лицо самую учтивую из своих улыбок.
– Да, пожалуй, я была бы не против послушать какую-нибудь мелодию. Сыграйте нам.
Гани присел на скамейку перед фонтаном, покорно расчехлил инструмент, который практически всюду брал с собой – никогда не знаешь, где пригодится… Ведь Мастера Мечники носят при себе меч, лютня же – его оружие. Руки привычно перебирали струны, наигрывая «Весенний ветер, осенний дождь»: петь он не пел – дамы не просили, а ему не очень-то хотелось сейчас; вместо этого он прислушался к беседе, что вели женщины.
– Я предпочитаю, чтобы у мужчины был крепкие икры, налитые силой руки и мощный торс, – говорила кареглазая и темноволосая, очень молоденькая на вид фрейлина Юниа. – «Вот, значит, как!»
– Ну а мне больше нравятся тонкие стройные и высокие юноши, – возразила ей Масана с пшеничного цвета кудряшками и огромными очами цвета небес, сплошь состоявшая из приятных глазу изгибов и округлостей.
– Жаль, что Советник Абвэн оказался среди предателей, – вставила Алиния, – его можно было назвать образчиком мужской красоты. А юноши, Масана, обычно оказываются слишком неопытными. Я бы посоветовала тебе, Агая, для первой ночи выбрать все-таки мужчину постарше.
Гани сбился бы и сфальшивил, но его пальцы в игре уже давно привыкли действовать сами по себе, независимо от мыслей или чувств хозяина. «Что обсуждают эти дамы?!» Ладно, Алиния – она из Ливада, где женщины по вольности нравов дадут фору любой арайской к’Хаиль: он слышал, что там девушка, едва достигнув подходящего возраста, уже начинает подыскивать себе мужчину для первой ночи; но для чего Агаю приучать к тому же?! Она тарийка, в конце концов! А тарийские девушки, прежде всего, скромны! Куда смотрит Мило Второй?! Ему бы перегнуть взбалмошную сестренку, попавшую в дурную компанию, через колено и как следует отшлепать. И с Алинией сделать то же… если получится…
– Постарше? – засмеялась принцесса. – Так мне на графа Палстора обратить внимание? – На ее личике нарисовалась гримаса отвращения. – Пусть он будет хоть самым опытным на свете, не смогу я себя заставить целовать его лысину.
Алиния, а за ней три фрейлины залились смехом.
– Да что ты, девочка, зачем же? Палстор тебе не пара. Посмотри вокруг. Тебе нужен мужчина не слишком юный, но еще и не начавший стареть, приятный на вид, нежный и опытный. Не нужна тебе груда мышц с огромными руками, такими руками он тебя разве что в охапку сгребет, но никак не приласкает. Чиштос, Мархай и Багалс тоже не подходят, и сама знаешь почему. Кисинам вроде бы ничего, но язык у него такой длинный и хвастливый, что лучше держаться от этого помела? подальше. С пажами и слугами я бы не стала связываться, недостойно это дамы королевской крови.
«Можно подумать, что обсуждаемая ими тема – достойна!»
– Вот, например, Мастер Наэль! – вымолвила королева, сердце Гани ёкнуло, но он продолжал сидеть и играть, прикрыв глаза. – Взгляни на него: необычная внешность, он не стар, но, держу пари, опытен. Не слишком высок и широк в плечах, но он наверняка жилист и силен.
Гани почувствовал себя товаром на арайском рабском рынке. От возмущения у него вспотели ладони, но показать свою реакцию в такой неловкой ситуации означало бы – сдаться без боя.
– Посмотри, как ласкают струны его руки, так же будет и с тобой!
– А какие у него глаза! – воскликнула Масана. – В них можно утонуть! Даже у Абвэна глаза не настолько красивые! Черные, как ночь!
– А голос! – подхватила Юниа. – С тех пор как он во дворце, все соловьи в королевском саду от зависти заболели и перестали петь.
Придумали себе развлечение! Думают, что он сейчас стушуется и зальется краской в смущении, или же, наоборот, растает от подобных похвал. Но в чем в чем, а в лести он понимает. И в том, как выкручиваться из подобных историй, тоже опыт у него имеется. Гани продолжал играть, будто был глух, как тетерев.
– Да! Я и не замечала, что он настолько привлекателен! – подхватила принцесса, и это убедило Гани, что разговор в его присутствии спланирован ими заранее. – Он вполне в моем вкусе. Но как мне увлечь такого мужчину? У меня ведь опыта – ни на искру!
– А я покажу, как надо, – томный голос Алинии. Гани услышал шуршание юбок и почувствовал, как кто-то садится рядом с ним на скамейку, но глаз не открыл. Вместо этого он начал петь, кстати припомнив ливадскую балладу:
Юность твоя, как роза цвела,Волосы – шелк, и кожа бела,Кому улыбнешься, кому знак подашь,Тот скажет: «Навеки ваш!»Наскучила доблесть, наскучила лесть,И всех благородных рыцарей честь,Готовы на все – лишь слово скажи.Но весь мир утонул во лжи.И сердце легло к твоему врагу:«Когда ненавижу – тогда не лгу».А кто ненавидит – почти влюблен,И снится тебе только он.Изгиб бровей и прекрасный стан,И шрамы от славных заживших ран,Опасный взгляд, где пылает месть,Тебе милее, чем лесть.Его страстный взгляд, что готовит месть,Тебе дороже, чем честь.Скрестили мечи давно ваши отцы,И оба они теперь мертвецы.Но помнят обиду ваши сердцаИ клятву: «Месть за отца!»Поверила ты, что любовь спасет,И что поцелуй твой растопит лед,И чтобы вражде положить конец,Готова идти под венец.«Моею ты станешь», – твой враг сказал,Но что пылает в его глазах?Любовь или боль? Обида иль страсть?Попала в его ты власть.Кто так целовал, не любить не мог,В любви – он король, в ненависти – бог.Кинжал его завершает месть,Любовь – не дороже, чем честь.Любил ли он? Но важнее месть…Любовь не больше, чем честь!И кровь твоя и слезы его…Он верен клятве отца своегоИ ради чести на все пойдет,Убьет или сам умрет.«Кого ненавижу – тому я лгу». –И ты проиграла, любя, врагу.Но кто ненавидит – уже влюблен,И тебя не забудет он.Кто ненавидит – уже влюблен…И он страдать обречен.Когда юному сердцу наскучит покой,То ищет бурю оно порой,И хочет страсти, и жаждет огня,О, юность, послушай меня:Горишь ты если – сгорать не спеши,В сильном огне не спасти души,А в урагане не видно пути,И заблудшего не найти.Все беды от скуки, когда праздны дни,И думаешь – зря пробегают они.Кто ищет страстей и бурлящих вод,Страданье свое найдет.Кто тонет в страстях средь бурлящих вод,К несчастьям стремится тот.