Пастор (ЛП)

Надеюсь, она это познает: Боже, обрати на неё своё внимание, дай ей надежду, как ты много раз давал её мне.
Я заснул с чётками, стиснутыми в своей руке, словно они были моим амулетом, который мог бы защитить от нежелательных мыслей.
***
В моём небольшом приходе, как правило, два раза в месяц проводятся похороны и четыре или пять раз в год свадьбы, мессы проходят почти каждый день, а по воскресеньям несколько раз в день. Три раза в неделю я провожу изучение Библии, один раз в неделю могу помогать в молодёжном кружке и каждый день, кроме вторника, уделяю время прихожанам, которые являются исповедоваться. Я также пробегаю по утрам несколько миль и читаю разные книги, которые не связаны с Богом.
Ох, и ещё я провожу много времени на странице «Ходячих мертвецов» на реддит (прим.: социальный новостной сайт, созданный Стивом Хаффманом и Алексисом Оганяном в 2005 году, в котором зарегистрированные пользователи могут размещать ссылки на какую-либо понравившуюся информацию в Интернете. Как и другие подобные сайты, reddit поддерживает систему голосования за понравившиеся сообщения — наиболее популярные из них оказываются на заглавной странице сайта). Слишком много времени. Прошлой ночью я оставался там до двух часов ночи, споря с некоторыми задротами о том, можно ли убить одного зомби с помощью позвоночника другого.
Потому что там необходимо рассчитать все движения.
Дело в том, что быть святым человеком и вечно сонным за завтраком в городе, который находится на Среднем Западе, довольно-таки сложно, так что я могу быть прощён за маленькую слабость к женщине, которая может прийти на исповедь на следующей неделе.
Роуэн только что ушёл, и я уже был готов встать и уйти, когда услышал скрип двери по ту сторону от меня. Я подумал, что, возможно, это снова Роуэн: уже не первый раз он так возвращался, потому что вспоминал очередной грех.
Но нет. Это был тот самый голос с хрипотцой, который преследовал меня всю прошедшую неделю.
— Это снова я, — говорит женщина с нервным смешком в голосе. — Эм, ну, та не католичка?
Мои слова прозвучали намного серьёзнее, чем я думал. Таким тоном, словно я долго не виделся с этой женщиной:
— Я прекрасно тебя помню.
— Ох, — говорит она. Девушка была немного удивлена тем, что я её запомнил. — Хорошо. Я думаю.
Она молчала, и через ширму я смог получше разглядеть эту женщину: тёмные волосы, белая кожа, ярко-красные губы.
Я немного поёрзал на месте — моё тело слишком буйно отреагировало. Брюки на заказ (подарок от моих братьев-бизнесменов), жёсткое дерево скамьи, воротник — вдруг всё стало мне мешать.
— Вы Отец Белл, правильно? — спросила она.
— Это я.
— Видела ваше фото на веб-сайте. На прошлой неделе я подумала, может, будет лучше, если я узнаю ваше имя и как вы выглядите. Ну, знаете, чтобы я имела представление о вас не как о той стене, что между нами.
— Помогло?
Она колебалась:
— Не очень, — но она не уточнила, да и я не стал давить, в основном из-за того, что воспитывал в себе терпение, которое помогало мне трезво мыслить.
«Нет, ты не можешь спрашивать её имя.
Нет, ты не можешь отодвинуть эту ширму и посмотреть, как она выглядит.
Нет, ты не можешь просить её, чтобы она рассказала тебе о своих порочных грехах». 
— Готова начинать? — спросил я, пытаясь поместить свои мысли на задний план.
«Следуй сценарию, Тайлер».
—Да, — прошептала она. — Да, я готова.
ГЛАВА 2.
Поппи
«У меня есть работа. Ну, теперь у меня она есть, и кое-что сейчас поменялось, но ещё месяц назад я работала в месте, которое можно назвать… греховным. Думаю, это правильное слово, хотя я никогда не чувствовала себя грешницей, работая там. Вы, наверное, задаётесь вопросом, почему я пришла сюда исповедоваться, но, на самом деле, я не чувствую, что должна сознаваться хоть кому-то в содеянном. Имеет ли это какой-то смысл? Наверное, я обязана чувствовать себя ужасно из-за того, как зарабатывала эти деньги, но не ощущаю такого и прекрасно осознаю, что это неправильно. 
Нет, я не проститутка, если вы подумали об этом.
Знаете, за что ещё я чувствую себя виноватой? За то, что впустую тратила чужое время и деньги. Мои родители — это отдельная тема для разговора — и даже вы, я вас не знаю, но напрасно трачу ваше время, забивая ненужной чепухой ваши мысли, просто тщетно трачу деньги вашей церкви. Видите? Я несу разрушение, где бы ни появилась.
Часть проблемы заключалась в доле меня, и она всегда следовала за мной по пятам, а быть может, это тонкий слой, как, например, кольца у дерева. И куда бы я ни пошла, всегда было это. Я не была счастлива в своей старой жизни в Ньюпорте и не чувствую себя счастливой и в этом новом месте, в Канзас-Сити, теперь я наконец-то понимаю. Неужели это всегда будет преследовать меня? Значит ли это, что я не буду счастлива ни в одном месте? Мне что, суждено скитаться в одиночестве и отвращении из-за того, что я ношу этого демона в себе?
Смешно то, что я чувствую, словно проживаю другую жизнь, тёмную жизнь, от которой просто должна избавиться, выпустить этого демона на свободу и спастись от этого кольца, сжавшего меня. Но цена — остальная я. Словно Вселенная — или Боже — говорит, что это мой путь, но цена этому слишком высока, и это тень того человека, которым я хочу быть. Но сколько ещё необходимо заплатить за тот путь? Я сбежала в маленький городок и работала как проклятая, чтобы вот так скитаться в одиночестве? У меня есть чувство собственного достоинства, и у меня есть хорошие поступки, но позвольте вам сказать, Отец, добрые дела не согреют вашу постель ночью, и я просто отчаялась, потому что не могу разрываться на две части, но я хочу их обе. 
Я мечтаю о хорошей жизни и хочу испытать страсть и романтику. Но я была воспитана так, что теперь вижу одну только грязь и отвращение; и как ни стараюсь, не могу не ненавидеть «Поппи Дэнфорс», потому что даже это стало мне противно. Я сделала всё, чтобы перестать питать ненависть…» 
— Возможно, у нас получится продолжить на следующей неделе.
Какое-то время она была тихой после заключительного предложения, её дыхание прерывистым. Не было необходимости смотреть на неё, чтобы знать, что она держалась из последних сил, но на самом деле мне хотелось зайти к ней, подхватить её на руки, успокоить или, возможно, что-то ещё. Но я не мог позволить себе этого, потому что моя обязанность помогать людям словами, а она нуждается в этом прямо сейчас.
— Ох. Хорошо. Могу я… Есть ли у меня ещё время? Простите, я немного не привыкла к правилам.
— Ничего страшного, — говорю я мягко. — Знаете, думаю, это хорошее начало, не считаете?
— Да, — бормочет девушка. Я слышал, как она собирает свои вещи и открывает дверь, а затем начинает говорить. — Да, думаю, вы правы. Ну, так… Не будет никакого покаяния или что-то в этом роде? Когда я гуглила «исповедь» на прошлой неделе, там говорилось, что в конце должны говорить: «Радуйся, Мария» или что-то такое.
Собравшись, я тоже решил выйти из исповедальни, думая, что будет легче объяснить всю систему покаяния не через эту дурацкую затворку, а глядя в глаза, но затем я замер.
Её голос был сексуальным. Даже её смех был сексуальным. Но никто не идёт ни в какое сравнение с ней.
У неё были длинные тёмные волосы, я бы сказал, даже чёрные, и бледная-бледная кожа, подчёркнутая ярко-красной помадой, которой она красилась. Её лицо имело нежные черты: тонкие скулы и большие глаза, что напоминало девушек из глянцевых журналов. Но больше всего меня манили её рот, пухлые губы, которые были слегка приоткрыты. Два передних зуба выделялись немного больше остальных, и это делало её ещё более сексуальной.