Увидеть меня (ЛП)

— Это опасная территория, девочки, — сказала мама. — Там, где замешаны феи, чрезмерной осторожности не бывает. Завтра у нас с Броганом и МакКайлом состоится семейный совет. МакКайл всего-навсего человек, неважно, насколько древней может быть его магическая кровь. Прикосновение фей управляет человеческим разумом. Один единственный поцелуй может завладеть МакКайлом. Если человек полностью отдается фее, он становится потерян для всех, кроме нее. Они становятся бездумными рабами. Мы должны выяснить, с чем имеем дело.
Я вздрогнула, вспомнив, как МакКайл реагировал на ее столь ничтожное прикосновение.
— Не думаю, что он, ну, чем-то с ней занимался, — сказала я. — Не знаю. Он выглядел вполне нормальным до ее появления.
— Ага, а затем не мог отвести от нее взгляда, — добавила Кэссиди.
— Фейри умеют гипнотизировать, — сказала мама. — Но не делайте пока никаких умозаключений. Будем надеяться, что они не делали ничего большего, чем обменивались простыми прикосновениями, невзирая на то, что даже они опасны. — Она вздохнула. — Они способны загубить наши жизни не раздумывая и не терзаясь угрызениями совести, поэтому, кроме вежливых ответов, ни слова не произносите в сторону волшебного народа. Будьте очень осторожны. Особенно ты, Кэссиди.
— Но…
— Никаких но! — Мамин голос гремел, а лицо ожесточилось. — Не связывайся с ними, дитя. Никогда. Меня не волнует, рассердят ли они тебя. Придержи свой язык, если необходимо. Поняла?
— Ладно, хорошо, но МакКайлу лучше собраться с духом, потому что я выскажу все, что о нем думаю.
— МакКайла я возьму на себя, — сказала я.
Кэссиди скрестила руки на груди и одарила меня взглядом, говорящим «ага, конечно», но я проигнорировала.
— Ложитесь спать, девочки. Утро вечера мудренее.
Она встала и поцеловала нас в макушки, ожидая, пока мы залезем под одеяла, чтобы погасить лампу и выйти. Кэсс зашуршала, устраиваясь поудобней.
— Что говорил Рок, когда вы были вместе в лесу? — прошептала я.
— Предупреждал держаться от фей подальше.
— И все? Он говорил что-то о девушке-фее и МакКайле?
— Нет. Ничего. Он рассказал мне, что они не должны увидеть его клан. Я спросила его, что такого плохого они натворили, и он ответил, что Клуриканы всегда любили повеселиться, а феи слишком остро реагируют, когда нарушают их правила.
— Хм. Это, по всей вероятности, правда, но уверена, туда закралось что-то еще.
— Ага. — Мы вдвоем на какое-то время притихли, прежде чем она снова спросила:
— Думаешь, шизанутая феечка будет проблемой?
Я думала, что будет, но не хотела этого признавать.
— Не знаю, что и думать. Я пытаюсь больше не волноваться до тех пор, пока не поговорю завтра с МакКайлом.
— Когда ты отдашь ему все его подарки и прочий хлам?
Уф. Контейнер.
— Не знаю. Пока не могу об этом думать. Давай просто спать.
Для Кэссиди уснуть труда не составило. А я лежала еще некоторое время, пытаясь не думать о шизанутой феечке. Мне понравилось, как Кэсс ее назвала. ШФ. Получилось и мило, и противно.
Вне зависимости от того с какой стороны я пыталась рассмотреть ситуацию, оказывалось, что происходит нечто из ряда вон выходящее.
Я подумала о коробке с подарками. В данных обстоятельствах мне было бы крайне неловко и неудобно отдать ему их. Он бы не оценил этот жест. Вероятно, я отдам МакКайлу подарки, если мы когда-нибудь заслужим доверие друг друга.
Я тихо вышла из комнаты и направилась к поляне, трава, покрытая росой, намочила мои пальцы. Птички деловито кричали, а сверчки стрекотали. На полпути показалось, я услышала музыку. Остановившись, я прислушалась. Скрипка. Я пошла на звук, сердцебиение ускорилось.
Звуки привели меня в лес. Подойдя ближе, я смогла различить ноты грустной баллады, настолько красивой, что по моей коже побежали мурашки. Я замедлилась, подходя к деревьям, и увидела, что МакКайл сидит на земле, опираясь на огромный ствол. Пока он играл эту душераздирающую мелодию, его глаза были закрыты. Закончив, он опустил инструмент и расправил плечи. Он успел на мгновенье встретиться со мной взглядом, прежде чем отвернулся.
Очевидно, песня соответствовала настроению.
Я двинулась вперед и присела рядом с ним в грязь и опавшую листву. Он не пошевелился, лишь оперся руками на колени, зажав в них скрипку со смычком. Я разорвала лист на крохотные кусочки. Больше всего я хотела от него правды.
— Ты ее любишь? — Пожалуйста, скажи, что нет.
Он поднял на меня взгляд, кажется, испугавшись дерзкого вопроса.
— Нет. Вообще, я думаю, нет. Она…
— Красивая?
— Ну, это да. Но на самом деле есть нечто большее. — Слова звучали так, словно ему их приходилось выдавливать силой воли. Ему было некомфортно делиться личным, но необходимо. Нам нужно было объясниться.
— Продолжай, — поторопила я его.
Он вздохнул и сглотнул.
— Когда я был мальчишкой, то часто подумывал сбежать. Я не понимал, почему должен быть другим. Не только из-за роста, но и потому, что был связан с кем-то, пока остальные ребята сами выбирали себе девушек. Без обид. — Он взглянул на меня. Когда я пожала плечами, он продолжил: — Но когда пришла Калиста, она сделала так, что я забыл обо всем этом.
Я затолкала подальше ноющую ревность и чувства, раненные тем, что встречи со мной он не ждал.
— Итак, ты утверждаешь, что она мила с тобой?
— На свой лад. С ней все по-настоящему, не из чувства долга.
Ауч. Ну, мне было трудно поверить в это «с ней по-настоящему», но потом меня больше привлекла часть с комментарием про долг.
— Думаешь, мне нравится быть обязательством?
— Я правда не знаю.
— Так вот, нет.
— Робин. — Он вздохнул и положил инструмент, поднимая руки к волосам. — Ты не обязана это говорить. Ты сама сказала, что феи вынудили тебя связаться со мной.
Я быстро опустилась на колени перед ним, желая, чтобы он, взглянув мне в глаза, понял.
— МакКайл, я узнала, что это дело рук фей, когда уже ехала сюда. А прежде не знала, я выросла, думая о тебе. Я с нетерпением ждала встречи с тобой с тех пор, как мне исполнилось шесть…
Из его груди вырвался ироничный смех, прерывая меня и удивляя. Я перенесла свой вес на пятки.
— Ты не веришь мне?
Он покачал головой, не отрывая взгляд от земли.
— Я верю, что ты хочешь спасти свою семью от фей, и уважаю это. Не нужно притворяться.
Он был таким измученным. Это причиняло моему сердцу боль.
— МакКайл, ты первый заикнулся о том, что твой клан обычно не заставляет никого жениться. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать? — Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но я продолжила: — Послушай. То, что нас вынуждают это сделать, конечно, отстойно, и, может быть, я наивна, но раз так случилось, я хочу сделать все в лучшем виде, а ты? — Когда он не ответил, я спросила: — Ты хочешь, чтобы я уехала? Чтобы вернулась домой?
— А ты готова уехать так скоро? — Взгляд, которым он меня одарил, был очень решительным, но за ним я могла почувствовать боль.
— Нет. — Это расстраивало. — Но я была готова уехать прошлым вечером. Я не чувствую, что мое присутствие желанно.
— Разве клан не принял тебя с распростертыми объятиями?
— Я имею в виду желанно для тебя.
Он опустил глаза снова, касаясь гладкого дерева скрипки.
— Прости меня, — прошептал он. — Я…
Прежде чем он закончил мысль, мы услышали, как Броган зовет его по имени.
МакКайл вздохнул, и мы оба поднялись на ноги. Я отряхнула с шорт грязь и последовала за МакКайлом к поляне. Броган разомкнул скрещенные руки и смягчился, увидев меня.
— И да осветит солнце день твой, Робин.
Нет, он просто не мог так сказать. Кэсс сойдет с ума, когда я ей процитирую.
— Доброе утро, Броган.
— Твой отец попросил, чтобы мы с самого утра кое о чем потолковали. После этого мы будем вас потчевать.
Мы вас будем потчевать? О боже, завтрак! Еще одна милая фразочка, которая осчастливит Кэсс. Серьезность лица Брогана помогла мне подавить улыбку, когда он повернулся и направился к домику, мы с МакКайлом последовали за ним. Но прежде чем добрались до места, встретили моих родных. Кэссиди даже не побеспокоилась переодеть пижаму по случаю семейного собрания.