Два сердца
Красный, голубой, зеленый, желтый, лавандовый, розовый (бледный оттенок).
Автору очень хотелось увидеть в композиции оранжевые нотки, однако таковых обнаружено не было».
Светские заметки леди Уислдаун 26 января 1814 года
Лиза вошла в гостиную и улыбнулась маленькой коричневой обезьянке. Увидев хозяйку, Джордж радостно запрыгал в клетке и приветственно заверещал.
- Соскучился? - Лиза сняла перчатки и бросила на столик возле двери. - Как себя чувствуешь? Все еще чихаешь?
Бедняга Джордж отчаянно простудился и вот уже несколько дней болел. Винить, разумеется, следовало холодную погоду да еще дурную привычку то и дело снимать шапку. Он что-то громко ответил и при этом скорчил такую уморительную гримасу, что Лиза не удержалась от смеха. Джордж был крошечным - размером с ее ладонь. Очевидно, он просто не дотянул до положенного роста, потому что все остальные сородичи - а по примеру мисс Притчард многие светские леди завели обезьянок - выглядели значительно крупнее.
- Зато ты у меня самый умный и послушный, правда? - утешила малыша Лиза.
Джордж подпрыгнул в знак согласия. Она выдвинула ящик стола, на котором стояла клетка, и достала пакет сушеных фиников. Приятель бережно принял угощение и начал деликатно есть, в то же время вопросительно поглядывая на хозяйку.
- Ужасное утро. Во-первых, дикий холод, а во-вторых, я споткнулась и поцарапала ботинок. - Лиза показала желтый сапожок. Джордж взглянул с вежливым интересом и продолжил трапезу.
Лиза ласково погладила любимца и занялась тюрбаном: вытащила шпильки, сняла причудливый головной убор и положила на диван. С грустным вздохом опустилась в большое кресло и откинулась на спинку. Она очень любила это кресло, купленное на аукционе в одном богатом поместье. Таким способом рачительная хозяйка приобрела почти всю свою мебель - где-то стол, где-то диван и зеркало. В результате обстановку дома трудно было назвать гармоничной, зато каждый предмет отличался уникальностью и радовал удобством. Что еще требуется от столь утилитарной субстанции?
Лиза провела рукой по волосам - локоны под тюрбаном слепо примялись - и спросила себя, что могло встревожить Ройса. Наверное, как всегда, причиной переживаний стала женщина. Красавец представлял очевидную угрозу для каждой из многочисленных жертв, попавших под его чары. Удивительно, что безжалостного, сердцееда до сих пор не пристрелили оскорбленные поклонницы.
Лиза сняла сапожки и положила ноги на невысокий желто-оранжевый пуфик. Даже в этот ужасный холод дома было тепло и уютно. Камин весело потрескивал, кресло казалось удобным, а милый. Джордж с удовольствием уплетал финики. Что еще нужно для счастья? И все же приходилось честно признаться самой себе, что чего-то в жизни не хватает. Вот уже несколько недель она ясно ощущала пустоту - огромную черную яму.
Джордж доел финики и подошел к краю клетки, чтобы обсудить новости. Склонил голову, посмотрел умными глазками и на своем языке спросил, почему Лиза загрустила.
- Не волнуйся, ничего серьезного. Всего лишь зимняя хандра. Впрочем… - Лиза снова вздохнула. - Сама не понимаю. Чувствую себя… потерянной. А после разговора с Ройсом стало еще хуже.
Да, сэр Пемберли казался искренне озабоченным появлением на горизонте лорда Дарема, и она даже ощутила себя… любимой. Разумеется, всего лишь на мгновение. Он сказал, что Маргарет считает ее сестрой, и сразу захотелось спросить, разделяет ли подобное отношение он сам. Но она решила не задавать глупых вопросов - поводов для грусти и без того достаточно. Зачем понапрасну себя терзать?
Каким бы внимательным и заботливым ни казался Ройс, когда помогал подняться в экипаж и с пристрастием расспрашивал о Дареме, Лиза понимала, что проявленное внимание - сущий пустяк по сравнению с потоками галантности, которые сэр Пемберли без устали обрушивал на дам, вызывавших серьезный интерес. Разумеется, как истинный джентльмен, он проявлял похвальную осторожность и старался никого не компрометировать излишним вниманием, по крайней мере, на людях. Но наедине… Лиза тревожно вздохнула и пошевелила пальцами ног. Тепло…
Чего она ожидала, в конце концов? Тот милый возраст, когда верят в сказки, давно миновал.
- Любовь, - презрительно произнесла она, и Джордж поддержал ее возмущенным возгласом. Сама Лиза никогда не влюблялась, да и вообще сомневалась, что способна на романтическое чувство.
Внезапно стало совсем грустно, а на глазах даже выступили слезы. Так вот в чем, оказывается, причина депрессии: уже много лет она ожидала «огромной страсти», однако ничего подобного до сих пор не случилось. Очень плохо, что не случилось, потому что любовь, несомненно, - самое прекрасное на свете чувство. Она знала, как это бывает; представляла состояние легкого безумия, счастливого возбуждения, взволнованного предвкушения. Знала потому, что видела, как в свое время Маргарет влюбилась в Шелбурна. Влюбилась и, что еще важнее, сохранила любовь.
А Элизабет ждала год за годом, и все-таки коварное, неуловимое чувство упорно обходило ее стороной. Не то чтобы она много думала о любви - в жизни и без того хватало дел и забот. Но вот в тридцать первый день рождения ее одолели сомнения: а вдруг ей вообще не суждено влюбиться? Никогда?
Полная правда заключалась в том, что для любви она была чересчур расчетлива, чересчур прагматична. Значит, следовало изменить жизненную позицию: не ждать, пока чувство явится само собой, а сначала найти достойного человека, выйти за него замуж - и только потом влюбиться. Наверное, это будет не та любовь, о которой она мечтала, - страстная и всепоглощающая. Нет, скорее, стоит говорить о стойкой привязанности на всю оставшуюся жизнь.
С этой точки зрения лорд Дарем казался вполне подходящим кандидатом. Самый солидный, надежный, честный, умный, правильный и прямой из всех знакомых джентльменов. И при этом вполне приличной внешности - конечно, если не сажать его рядом с Ройсом. Никто, даже смуглый красавец Сент-Джон и потрясающие братья Бриджертон, не мог сравниться с сэром Пемберли. Во всяком случае, так считала мисс Притчард.
Помимо прочих неоспоримых достоинств, лорд Дарем обладал одним колоссальным преимуществом: он искренне интересовался Лизой. Единственное, чем следовало незамедлительно заняться, - это удачно познакомить его с Шелбурнами, и дело можно было считать решенным. В конце концов, Мег и Ройс ей почти родные, а потому их мнение чрезвычайно важно.
Вот почему она попросила Маргарет пригласить лорда Дарема в театр. События развивались в правильном направлении, и Лиза пыталась настроить себя на оптимистичный лад.
В дверь осторожно постучали, и на пороге появился верный дворецкий Пул.
- К вам лорд Дарем, миледи.
Лиза прислушалась к себе, Однако сердце молчало. Может быть, глупому устройству просто необходимо время, чтобы привыкнуть? Она опустила ноги и огляделась в поисках обуви.
- Зовите.
- Хорошо, миледи. - Пул замялся. Последовало долгое молчание, и госпожа, наконец заметила, что слуга не спешит исполнять приказание. Она подняла голову и взглянула вопросительно:
- Да?
- Прошу прощения, но… хм… не хотите ли посмотреть в зеркало, миледи? Ваши волосы… - Дворецкий деликатно кашлянул.
- Растрепались? Это из-за тяжелого тюрбана.
- Может быть, попросить лорда Дарема немного подождать?
- Не стоит. Невежливо заставлять человека скучать в утренней комнате. Пригласите его сюда. Сейчас приведу себя в порядок.
- Как прикажете, мисс. - Пул поклонился и исчез.
Лиза, наконец, выудила из-под пуфика ботинки и надела. Встала, расправила платье и подошла к висевшему над камином зеркалу. Да, забавно, ничего не скажешь. По всей голове торчали похожие на рожки завитки. Получилось нечто среднее между Медузой Горгоной и чертом. Неудивительно, что Пул пришел в смятение.
Усмехнувшись, она провела пальцами по волосам. После несложной процедуры некоторые из рожек превратились в холмики.