Раздвигая границы

Я сделала вид, что оглядываюсь по сторонам.
– И кого ты хочешь заставить приревновать?
Парень убрал руку и рассмеялся. Не тем наигранным смехом, как на этой неделе в столовой, а искренним.
– Найди меня, когда Лиле станет скучно.
В этот момент та вскинула руки в воздух и закричала, разбив в пух и прах очередных соперников. К этому времени я уже убедилась, что парни поддаются, просто чтобы она продолжала играть. Люк тем временем исчез.
Девушка взяла один из уцелевших стаканчиков с пивом и отошла от стола к разочарованию парней, которые следили за каждым ее движением. Наполовину его опустошив, она вручила оставшееся мне.
– Держи. Сегодня ведь Нат за рулем?
– Ага. – Я взяла стаканчик и залпом допила пиво. Вкус мне не особо нравился, но, как говорится, в чужой монастырь…
Я наслаждалась теплым чувством головокружения от алкоголя. В этот момент углы моей жизни не казались такими уж острыми. Вторая неделя семестра: первая личная терапия с миссис Коллинз, отсутствие работы и страх того, что Ной Хатчинс передумает и расскажет всем о моих шрамах. Мы оба вернулись к взаимному игнорированию.
– Миссис Коллинз спрашивала, не пью ли я. Мне надоело ей врать.
Майкл Блэр, хозяин вечеринки, прошел мимо нас с подносом пива для очередного раунда. Лила незаметно стащила два стаканчика и передала один мне.
– Взрослые сами хотят, чтобы мы врали. Они этого ждут. Живут в своем маленьком идеальном мирке и делают вид, будто мы только тем и занимаемся, что едим печеньки да смотрим телевизионные шоу.
Я сделала глоток пива.
– Но мы и вправду едим печеньки и смотрим телевизионные шоу.
Лила поперхнулась и искоса на меня посмотрела.
– Именно. Мы делаем это, чтобы сбить их с толку.
То пресловутое теплое чувство головокружения, помогавшее сгладить углы, так же замедлило мой мыслительный процесс. Я дважды обдумала ее слова.
– Бессмыслица какая-то.
Подруга помахала рукой, будто собиралась все объяснить. Ее ладонь продолжала двигаться, но рот оставался закрытым. В итоге она опустила руку и одним глотком допила содержимое стаканчика.
– Без понятия. Давай танцевать, именинница.
Мы выкинули пустые стаканчики в мусорную корзину и начали пробираться сквозь толпу к источнику ритмичной музыки. Музыка… танцы…
Люк попросил найти его, когда мы освободимся. Я открыла рот, чтобы рассказать об этом Лиле, но та неожиданно остановилась.
– Мне нужно пописать. – Подруга резко свернула влево и скрылась за дверью туалета.
Я прислонилась к ней и прислушалась на случай, если Лилу тошнит. Нет, она определенно писала.
Вдруг мою левую руку пронзила боль – кто-то врезался в меня и продолжил идти дальше. Я оглянулась.
– Осторожнее!
Навстречу мне шагнула девушка с длинными угольного цвета волосами и пирсингом в носу, с ног до головы одетая в черное. Она встала так близко, что я могла пересчитать ресницы на ее налитых кровью глазах.
– Свали с дороги, и проблема исчезнет.
Ладно. Я слабачка. Никогда раньше не ввязывалась в рукопашную драку. Делала все, чтобы случайно не вызвать чьего-нибудь недовольства. Могла ночь промучиться от того, что случайно кого-то обидела. Поэтому, когда эта байкерша широко развела руки, ожидая от меня дерзкого ответа или удара в лицо, меня начало подташнивать.
– Отвали, Бет, – раздался низкий хрипловатый голос позади меня.
Вот черт! Я знала, чей это голос.
Байкерша посмотрела мне за плечо.
– Она накричала на меня!
– Ты первая ее толкнула.
Рядом со мной стоял Ной Хатчинс. Его бицепсы касались моего плеча.
Уголки губ девушки поползли вверх.
– А ты не говорил, что спишь с Эхо Эмерсон.
– О боги, – простонала я. Она знала меня и считала, что я занимаюсь с Ноем «этим». Комната накренилась, и приятное чувство головокружения испарилось.
С Днем рождения меня.
– Она – мой репетитор.
Я прислонилась к стене и отчаянно пожелала провалиться сквозь землю.
– Да все равно. Увидимся снаружи, когда закончишь учиться. – Байкерша пошевелила бровями и ретировалась.
Ну просто блеск. Еще один слух на мою голову. Нужно убраться подальше от этого парня. Ной Хатчинс приносил одни только беды. Сперва он поднял меня на смех. Потом увидел мои шрамы и лишил надежды на починку машины Эйриса. И теперь вбил людям в голову, что мы занимаемся «этим».
Я подергала за ручку двери в туалет, надеясь присоединиться к Лиле, но та не поддавалась. Запираться от друзей было прямым нарушением Кодекса друзей! Да пошло оно все! Я оттолкнулась от двери и направилась к заднему выходу. Кислород. Мне нужно много кислорода.
Я вышла на веранду и сделала глубокий вдох. Холодный воздух обжигал легкие и пощипывал открытые участки кожи на шее и лице. Я слышала смех и голоса в темноте за газоном. Наверное, наркоманы курили свою мерзость.
– У тебя какие-то проблемы с куртками?
Да ла-а-адно, черт бы его побрал! Почему я не могу просто от него избавиться?
Я развернулась и чуть не врезалась в Ноя. Пиво и обнаружение себя в пространстве сочетались плохо.
– Ты решил испортить мне жизнь? – Заткнись, Эхо. – То есть тебе больше нечего делать, кроме как мучить меня? – Достаточно. Теперь уже точно остановись. – Ты пришел на вечеринку, чтобы рассказать всем о моих шрамах?
Вот почему подростки не должны напиваться – меня можно было приводить в пример.
Я смотрела в его глаза и ждала ответа. Никто из нас не двигался. Господи, Натали и Лила были правы. Он сексуален. Как я могла не заметить такое телосложение? Его расстегнутая куртка открывала вид на обтягивающую футболку и очертания мышц. А эти темно-карие глаза…
Ной приподнял голову и холодно ответил:
– Нет.
По веранде пронесся порыв ледяного ветра, и я задрожала. Ной снял свою черную кожанку и накинул мне на плечи.
– И как же ты будешь учить меня, если заболеешь гребаной пневмонией?
Я выгнула бровь. Какая странная комбинация романтичного жеста и ужасно грубых слов. Я вцепилась в его куртку, поборов желание закрыть глаза, когда меня окружил сладковатый мускусный аромат. В моем медленно работающем разуме начала крутиться шестеренка.
– Ты уже дважды упомянул учебу.
Ной засунул руки в карманы. Челка упала ему на глаза, закрыв мой новый любимый цвет.
– Приятно знать, что твой мозг продолжает работать, когда сама ты в гребаные дрова.
– Ты часто используешь это слово. – Я покачнулась. Может, мне не нужен воздух. Скорее, стенка. Я споткнулась и прислонилась спиной к холодному кирпичу. Маленькая мятежная часть моего разума скандировала «Кодекс друзей» снова и снова. Да-да, я вернусь к нему… через пару минут.
Ной придвинулся и остановился меньше чем в двух сантиметрах от меня. Так близко, что тепло его тела окутало мое.
– Какое слово?
– На «г». – Вау. Он стоял ближе, чем до этого Люк. Так близко, что, если бы захотел, мог поцеловать меня.
Его темные глаза всматривались в мои, а затем он опустил взгляд, чтобы одарить вниманием остальные части моего тела. Я должна была остановить его, сказать что-нибудь едкое или, по крайней мере, почувствовать себя униженной, но ничего подобного не случилось. Пока его губы не изогнулись в улыбке.
– Ну что, заслуживаю твоего одобрения? – Мой голос сочился сарказмом.
Парень рассмеялся.
– О да.
Мне нравился его глубокий смех. От него у меня все защекотало внутри.
– Ты под кайфом.
Потому что никто в здравом уме не посчитал бы меня привлекательной. Особенно после того, как этот человек видел мои печально известные шрамы.
– Пока нет, но буду. Хочешь присоединиться?
Мне не нужна трезвая голова, чтобы ответить на этот вопрос.
– Нет. Мне нравятся клетки моего мозга. Они могут пригодиться на случай, если… ой, даже не знаю… захочется подумать.
Его кривоватая усмешка вызвала у меня улыбку. Не вынужденную – настоящую.
– Смешно. – Одним молниеносным движением он уперся руками в кирпичную стену, заперев меня в оковах своего тела. Парень наклонился, и мое сердце забилось с такой скоростью, о существовании которой я и не знала. Его теплое дыхание ласкало мне шею, отогревая замерзшую кожу. Я откинула голову, ожидая, что он прижмется ко мне своим жарким телом. Темные зрачки его глаз кричали о голоде.