Пожалей меня, Голубоглазка (СИ)

Она летела. По воздуху, ощущая рядом чьё-то присутствие. Дыхание теплое, горячие руки… Или то были крылья ангела? Какая приятная невесомость… И запах приятный. Чужой, незнакомый, но приятный. Хотелось так и лететь, не останавливаться.
Открыв глаза, поняла, что лежит на чужой кровати, в чужой квартире и откуда-то доносятся чужие голоса.
*****
Наши дни.
Затрезвонил телефон.
— Да чтоб тебя! — Костя, спросонья, нащупал аппарат и выключил звук. Посмотрел на Аю. Слава Богу, спит. Если будильник разбудил бы её, Костя выбросил бы его в окно, не раздумывая.
Он сам хотел её разбудить. Посмотрел на часы — 4:30, как она и планировала проснуться. Что ж, Голубоглазка, дошла очередь до приятных, вам, утренних процедур.
*****
— Ты даже не допила кофе! — стоял, возмущаясь, у стола и хмурил брови. — И бутерброд не съела!
— Ты забыл, где я работаю? — она одевалась, усмехаясь, видя его недовольство. — Как мамочка, право слово.
— Кто-то должен за тобой присматривать, — заворчал, чувствуя, что снова хочет её. Не выпускал из кровати до последнего, а всего опять распирает от желания. — Питаешься, как попало. Может, ко мне в ресторан заглянешь? На обед.
— Нет, сегодня много дел. Вчера же простой был…
— Найми работников.
— И выдать им секрет своих шедевров? — подошла к зеркалу и провела по бровям мокрым пальцем. — Ни за что.
— Составь соответствующую бумагу, запрет на разглашение.
— В этом ты мастак, вот и составь. А я почитаю, посмотрю, подумаю…
Послала ему воздушный поцелуй и открыла дверь.
— Подожди! — метнулся следом. — Какая шустрая.
Ая стояла, распахнув дверь и держась за ручку, задумчивая и словно сказочная. Не верилось, что она уезжает, что отправляется на работу от него так естественно, будто каждый день так делает. А он каждый день варит кофе, пока она смывает с себя его запах, терпеливо позволяя это делать одной, и провожает, целуя на прощание. Не верилось…
— Спасибо, — улыбнулась.
Костя обнял её, оторвав от пола, заглянул в синее бездонное море и чмокнул в кончик носа:
— За что?
— За первоклассный душ. Он у меня впервые.
— Пожалуйста. Он очень рад быть первым.
— Мне надо на землю.
Он опустил. Отпустил.
— И у тебя действительно большая кровать, — подмигнула, развернулась и побежала по лестнице. — Я позвоню!
И всё. Если бы не смятые простыни, влажные стены душевой кабинки да грязная чашка, можно было бы подумать, что Костя видел сон.
Медленно закрыв дверь на ключ, постоял с минуту и прошёл в спальню. Посмотрел на кровать и не дав себе времени на воспоминания, забрался в неё обратно. Обхватил руками её подушку, уткнулся и блаженно застонал.
Господи, святые угодники, он ещё никогда так хорошо и крепко не спал!
  
« Глава 20
 
— Ра-а-а-я-а! Тебе посылка!
Спустя десять минут Ая вошла в торговую зону и кивнула на большой фирменный пакет, чем-то доверху наполненный. Её лицо было испачкано в муке, а руки ещё пахли ванилью.
— Что это такое?
— А леший его знает! — Михалыч уже который день суетился возле прилавка, теряя терпение из-за стекла, которое никак не хотело оставаться целиковым. — Сдаётся мне, надо покупать новое.
Ая вздохнула. Траты, казалось, будут бесконечными. Подошла к пакету и заглянула.
— Вау! Михалыч, есть хочешь?
— Смеёшься? Я уже на выпечку смотреть не могу.
— А ты и не смотри. Ты ешь. И вообще я не её тебе предлагаю.
— Что тогда?
— Полноценный обед из местного и, думаю, хорошего ресторана.
— Как называется?
— Обед?
— Ресторан твой.
— «Короб».
— Не слыхивал.
— Раньше было другое название, но это не важно. Давай, поедим, а? Так вкусно выглядит…
Ая вытащила из пакета всё, что было, и разложила на столе множество одноразовых герметичных контейнеров с наклейками. Некоторые из них были прозрачными, и у девушки рот наполнился слюной от вида салатов, заливного и нарезок.
— А где Манник? — поинтересовался Михалыч, подходя ближе. — Надо позвать, а то больно тощая стала.
— Это любовь.
— Какая у неё может быть любовь, когда учиться надо?! О, дай мне вот это, пожалуйста, — мужчина протянул руку за контейнером, на котором было написано: «Харчо» с датой и временем изготовления. — Ах какой горячий! И как ты спокойно можешь держать?
— Привыкла, в горячем цеху же работаю, — засмеялась Ая. — А Маняша уже подойти должна, успеет.
— Недавно вроде ещё здесь была.
— Народ схлынул — побежала в магазин, за какой-то очень крутой помадой.
— Это поворот должен быть крутой, а помада — качественной.
— Ой, Михалыч, насмешишь тоже, — засмеялась Ая. — А вот, и она!
Хлопнула дверь и вбежала раскрасневшаяся помощница.
— О! А вы чего здесь расселись? А если покупатель какой? А чем так вкусно пахнет?
— Так хлеб будет только через час, успеем. Обедом пахнет.
— Каким таким обедом? Вы что, заказывали? Где? — Маша быстро помыла руки и подбежала к столу. — Та-а-ак… это — нет, это — хочу, и это тоже, и это…
— Садись и ешь спокойно, хватит на всех. В отдельном контейнере ложки и вилки, видишь? — Ая подвинула контейнер. — Кстати, а кто всё это богатство принёс?
Михалыч, доедая суп, прервался и хлопнул себя по лбу:
— Старый пень! Забыл совсем! Вот, держи, — вернулся к прилавку и принёс конверт, — просили тебе передать.
Ая отложила ложку и вскрыла послание.
«Если ты не идёшь на обед, обед идёт к тебе. Надеюсь, хватит на всех, и кухня будет оценена по достоинству. Приятного аппетита.
P.S.: Ты обещала позвонить».
— Поклонник? — Маша, заметив, как изменилось лицо подруги, подняла брови.