Аномальные каникулы
Другой раз Ворожцов напрягся, когда тропка, по которой шли, истончилась до едва заметного состояния, а после вовсе растворилась, затерявшись между деревьями. Тимур сбавил шаг. Глянул в карту. Чтобы заглянуть в ПДА для принятия решения, потребовалось остановиться.
Ворожцов украдкой вынул из кармана свой наладонник. Тимур тем не менее заметил. Скривился. Еще раз глянул на экран своего ПДА, уже бегло, нарочито небрежно, и пошел вперед, чуть сменив направление.
Леся с Наташкой потопали следом. Поддернув рюкзак, двинулся Мазила.
Ворожцов посмотрел в карту, сверяясь со своими прикидками. Пока его планы с решением Тимура совпадали.
Подошел Сергуня, ткнул в бок.
— Шевели культяпками, Ворожа. Или мне тебя еще подгонять?
Пропустив наезд блондина мимо ушей, Ворожцов сунул наладонник обратно в карман и поспешил вперед. Обогнув девчонок, пристроился за спиной у Тимура.
Тот заметно сбросил скорость. Без тропинки, через кусты и бурьян, да с рюкзаком на плечах быстро двигаться было не только опасно, но и тяжело.
Еще метров через двести лес загустел, стал непролазным и диким. Трава тут лезла, как на удобрениях. Деревья росли кучно, вытесняя друг дружку, тянулись к солнцу. Некоторые, не выдержав борьбы, чахли, сохли. Борьба за каждый клочок земли между растениями выходила нешуточная. Но деревья продолжали «плодиться и размножаться», несмотря ни на что.
На ум отчего-то пришли китайцы и кролики. Ворожцов тряхнул головой, отгоняя левые мысли.
Тимур снова остановился, выудил ПДА.
— Странно, — пробормотал, глядя в карту.
Рука рефлекторно метнулась в карман, палец ткнулся в кнопку. Ворожцов вынул наладонник. Никакой особой странности не было. Просто лес на карте был не таким густым.
— Что, — насторожилась Наташка, — заблудились?
— Не заблудились, — помотал головой Ворожцов, изучая экран.
— Просто с лесом что-то не так, — кивнул Тимур.
— Зона изменчива, — авторитетно вставил Мазила.
— Ты, мелочь, вообще молчи, спросить забыли, — подошел ближе Сергуня.
Мазила насупился, но отвечать не стал.
Тимур сосредоточенно вглядывался в карту, прокручивая ее фрагмент по экрану.
— Может, ваша Зона и меняется, но лес так быстро не растет, — наконец сказал он.
— А вдруг тут радиация? — зябко повела плечами Наташка.
— Возможно, плотность леса составителю карты не показалась такой уж важной, — попытался найти трезвое объяснение Ворожцов.
Огляделся по сторонам. Деревья в большинстве своем не выглядели молодыми. Могучие кряжистые стволы, длинные, как кисти скрипача, ветви. Такие за месяц не нарастают.
Сергуня сдернул с плеча рюкзак, всучил Мазиле.
— На-ка, подержи.
И не глядя на опешившего мелкого, блондин пошагал в сторону.
— Ты куда? — окликнул Ворожцов.
Сергуня притормозил, оглянулся.
— Я перед тобой отчитываться, что ли, должен?
— Вообще-то здесь небезопасно, — сердито буркнул Ворожцов. Объяснять настолько элементарные вещи казалось чем-то совсем уж запредельным. — Мы не по бульвару гуляем, а идем группой, ты замыкающий. И ты вот так просто берешь и уходишь?
— Отвянь, Ворожа, — поморщился Сергуня. — Надоел. Вон с Казарезовой собачься, если хочешь. Ей явно не хватает кого-нибудь, кто мозги вправит. А мне мамочка не нужна.
— Какой же ты замыкающий, если…
— Да оставь ты его, — одернул Тимур. — Мы ж на месте стоим. Пускай идет сейчас, чем потом из-за него тормозить.
Блондинчик победно ухмыльнулся.
— Понял, Ворожатина занудная?
Сергуня развернулся и, довольный собой, потопал к ближайшим кустам. Ворожцов закусил губу.
Неужели они не понимают? Что за игры такие? Или это он слишком серьезно ко всему относится?
Нет, не слишком. Брат здесь был. И вернулся другим. Ученые, с которыми он сюда ходил, вообще не вернулись. А Сергуня или даже Тимур… Что они знают про Зону? Да ничего. Баек наслушались, сказок начитались.
— Стой, — хрипло окликнул он блондина.
Тот снова обернулся, весьма охотно, словно только и ждал нового окрика.
— Если тебе интересно, я — гадить, — радостно сообщил он. — Не боись, если пойдет зелененькое и светящееся, я сразу назад, чтоб рассказать вам про радиацию. Хотя после Казарезкиных макарошек зелененькое может и без всякого излучения пойти.
— Дурак, — обиженно крикнула Наташка.
Сергуня растекся в улыбке, с чувством выполненного долга повернулся к ним спиной и шагнул к кустам.
Ворожцов вздрогнул. Время застыло. Вообще все вокруг застыло, а потом замелькало статикой, будто на стол кинули ворох фотографий.
Обиженная Казарезова. Губы поджаты. Но на блондина-то это не действует.
Чуть в стороне Леся с Мазилой. Где-то там дальше Тимур, но это уже у него за плечом. Не видно. Только осознание, что он там.
Стволы деревьев. Справа. Слева. Кусты. Спина Сергуни. Гордая, прямая спина победителя.
Нога Сергуни. Поднимается. Медленно, очень медленно, как в покадровой съемке…
А впереди между кустами и блондином плавится, подрагивает воздух, как над железной крышей в жаркий день.
— Стой! — заорал Ворожцов.
Хотел заорать, но глотку перехватило, как в ночном кошмаре, и вместо предостерегающего вопля вышел жалкий, беспомощный, едва слышный шепот.
А потом пространство и время взорвались, возвращая себе упущенную при замедлении скорость…
Блондинчик сделал шаг. Подрагивающий воздух стал плотным, закрутился, как выжимаемая вручную тряпка. Плотный жгут воздуха развернулся, поднимая вихрь, закручивая сам себя и все, что находилось рядом.
Сергуню подбросило в воздух, раскрутило, резко, жестко, молниеносно.
Как это произошло, невозможно было даже успеть понять. Раскрученное тело подкинуло вверх на высоту в полтора человеческих роста. Вывернуло с хрустом.
«С таким, наверное, ломаются кости», — мелькнуло в голове. И хотя Ворожцов не знал, с каким звуком на самом деле ломается кость, но углы, под которыми изгибалось поднятое в воздух неведомой силой и раскрученное до невероятной скорости тело, были абсолютно противоестественными.
Блондина мотнуло безвольно, словно тряпичную куклу. Раз, другой. Вывернуло совсем уж диким образом. Еще миг — и перекрученное тело с хлестким звуком порвалось, как бурдюк с вином.
Брызнуло во все стороны. Красным, белесым. Щедро оросило все вокруг.
Невидимая сила, подбросившая Сергуню в воздух, не то ослабла, не то потеряла к человеческим останкам интерес. Кровавое месиво, еще несколько секунд назад бывшее живым, веселящимся и издевающимся однокашником, шлепнулось на траву.
Всхлипнул рядом Мазила.
И снова стало тихо и спокойно. Будто и не было ничего.
Опять светило солнце, пробиваясь мягким рассеянным светом сквозь густые кроны деревьев. Опять играл начинающей желтеть прежде времени листвой ветерок…