Берег дна
Маша пошла в кабинет — включать папин комп. Надо было залезть в Википедию и узнать день рождения дяди Андрея, добавить дату своего — и четырехзначный пин-код прояснялся. Кроме того, Маша хотела узнать, есть ли в Дитятках банкомат — понятно, что надо будет нанимать сталкеров, а наличность в дорогу брать не хотелось.
Глава 3
1
На седьмом часу кукования Мотя озверел. Столько времени бездельничать под завывания и бормотания живых трупов — не каждый выдержит. Ошалев от многочасового сидения, он решился на отчаянный шаг. Утвердив набитый рюкзак в углу кабины и на всякий случай примотав его к рычагам управления найденной тут же проволокой, он закинул винтовку за спину и полез вниз.
Заметив, что загнанный сталкер приближается, заволновались зомби. Бормотание усилилось, на фоне общего нетерпения слышались даже довольные нотки. А еще говорят, что зомби безмозглые. Как же! Тупые? Несомненно. Но кисель, в который превратились их мозги, все еще был способен на какие-то эмоции — вон как похрюкивают довольно, предвкушая скорую трапезу. А вот дырку вы от бублика получите, а не Мотю, болваны гнилые.
Мотя не стал спускаться до конца, потому что на земле у него шансов не было вообще, задавили бы массой и не заметили. Он с лестницы перебрался на бетонный противовес и оказался над головами зомбированных, примерно метрах в двух. Плотным кольцом толпа окружила кран, со всех сторон к Моте тянулись гнилые конечности, а он стоял над ними и обалдело крутил головой от нереальности происходящего. Рок-звезда в окружении фанатов на кладбище, не иначе. Вот только он не Джим Моррисон и зомби не автографов хотят. Ну что ж, будет вам концерт ми-бемоль мажор для штурмовой винтовки и оркестра.
Мотя снял с пояса две дымовые гранаты, привел их в действие и расставил на некотором удалении, приготовил светозвуковую и, как только дымом заволокло всю площадку противовеса, швырнул ее за спину. Шум и свет произвели именно тот эффект, на который Мотя рассчитывал — зомби, потеряв из виду добычу, всей толпой ломанулись на звук, а Мотя не мешкая спрыгнул на землю и побежал в недостроенное здание. Он мог бы поклясться, что отчетливо услышал «Держи гада!», понесшееся ему в спину вместе с яростным ревом нескольких десятков глоток.
Ранее эту стройку занимали отморозки Борова, оборудовавшие в подвале что-то типа тюрьмы, в которой держали заложников. В нее-то Мотя и решил заманить зомби, самому выбраться через подвальное окно и захлопнуть дверь. При той медлительности, которой трупаки славились, задача казалась вполне осуществимой. Мотя добежал до дверного проема, дождался, когда передовые зомби появятся из-за угла, и направился вниз по лестнице, ведущей в подвал, как вдруг периферийным зрением заметил небольшое искажение воздуха в коридоре первого этажа. «Эврика!» — вскричал бы Мотя, будь он древнегреческим математиком, но так как ни алгебра, ни геометрия в разряд его любимых дисциплин никогда не входили, он ограничился лаконичным «фигасе!» Мощная «мясорубка» во всей красе, свеженькая, с пылу с жару. Внутреннее устройство здания было хорошо известно, поэтому он, почти не задумываясь, взбежал на второй этаж, промчался по комнатам к другой лестнице и спустился ровно в тот коридор, но с обратной стороны от аномалии, и приготовился наслаждаться зрелищем. Спустя секунд двадцать в проем ввалились первые зомби, завидев сталкера, что-то радостно забулькали и, размахивая руками, как те мертвяки в голливудских ужастиках, поперли толпой на Мотю.
И началось! Первую парочку аномалия сплющила в блин, слегка блеснув желтым по центру. Третьего, четвертого и пятого она затащила в себя, сжала-скрутила их вместе в подобие мясного шарика и выплюнула миллионом ошметков. Тупые твари и не подумали останавливаться, они видели только добычу и лезли по коридору, толкаясь локтями, норовя первыми добраться до сталкерского мяса. А «мясо» стояло и завороженно смотрело на всю эту вакханалию.
Через пять минут все закончилось. Мотя, привыкший ко всякого рода зрелищам, дрожащими руками достал сигарету, закурил, постоял еще несколько минут, наслаждаясь дымом и приходя в себя, затем развернулся и медленно двинулся вон из здания. Не торопясь, но поспешая — солнце клонилось к закату, — он забрал рюкзак из кабины и через три часа без приключений вышел из Зоны. Еще через сорок минут он уже открывал бутылку дешевого виски в «Трех парсеках», отмахиваясь от попыток Дианы, эффектной пышногрудой брюнетки, числившейся в баре официанткой, протереть ему лицо от грязи.
2
Милкин звонок можно было назвать удачей, а можно было — огромной удачей. Когда позвонила Милка, Маша уже полчаса околачивалась на автобусной станции, выясняя, как можно попасть в Дитятки — место, где находится один из КПП в Зону и где надо бы поискать сталкера Мотю. Выяснилось, что билеты до Дитяток просто так не продают — требуется паспорт. Которого у Маши по понятным причинам быть не могло. Маша сунулась было к водителю междугороднего автобуса, но тот везти за деньги без билета отказался категорически — на трассе контроль за водителями. За «подсадку» водителя могут без зазрений совести лишить работы. Маша было загрустила, но тут позвонила Милка.
Во-первых, Милке было крайне любопытно, что же было в письме. Маше пришлось наплести что-то про подарок на прошедшие именины — блюрей-диск с новым фильмом братьев Коэнов. Про Коэнов Маша соврала специально — Милка терпеть не могла фильмы такого рода, и шансы, что попросит «киношку на посмотреть», были минимальны.
Во-вторых (и в-главных), Милка спросила, не хочет ли Маша прокатиться к ним на дачу в Пироговичи. Брат как раз на машине туда собрался. А там — шашлычок, в лес можно сходить за поздними грибами и все такое.
Маша, не отрывая трубку от уха, просочилась сквозь спины к огромной схеме маршрутов, висевшей на входе в автостанцию, и нашла глазами Пироговичи. Опаньки, это ж в паре десятков километров от Дитяток! Доехать на Милкином брате до Пироговичей, а там поймать попутку, или местным автобусом… Это было очень, ну просто очень заманчиво!
Человек, бывший когда-то консьержем, сидел в зале ожидания и делал вид, что читает газету, а поверх газеты незаметно наблюдал за девчонкой. Он успел сменить внешность — очки и накладная бородка делали его похожим на садовода-дачника, дожидавшегося автобуса до любимой фазенды. Он не умел проигрывать и считал произошедшее лишь временной неудачей. И хоть после электрошока болело все, что может болеть, — бывший консьерж и не думал отступать. Пока все складывалось удачно — девчонка ничего не подозревала, и разговаривала сначала в кассе, а потом по телефону столь громко, что маршрут ее был бы ясен даже филеру-новичку. Когда девчонка выскочила из здания, человек, похожий на дачника, встал, раскланялся с соседями и пошел покупать билет до Дитяток. Именно там он планировал проследить за девчонкой и выяснить, кто же его так обидел. Он не был мстителен, но не любил и не умел проигрывать…
3
За окном «ситроена» проносился унылый осенний пейзаж. Путь до Пироговичей не такой уж длинный, всего-то сотня километров, но погода успела поменяться несколько раз — то выглядывало еще теплое осеннее солнышко, то набегали темные тучи, и в какой-то момент даже белыми полосами пронесся за окнами машины небольшой снежок. Милкин брат Петя сосредоточенно вел машину, не обращая внимания ни на погоду, ни на пейзаж, ни на шушукунье на заднем сиденье. Шушукались Маша и Милка. Маша рассказывала страшную историю, как на нее напали хулиганы, дали по башке, но она успела добежать до подъезда и ее спас консьерж, а потом Маша ходила в травмпункт, а потом… Милка охала и верила. Хотя и пискала порой — «Ой, не верю!» — и просилась потрогать шишку на Машиной голове. Маша болтала, пересказывала якобы папино письмо, и громко радовалась тому, что тетя без вопросов отпустила ее к Милке на дачу. Тетя доверяла Маше и благоволила Милке.