Коллективное сознательное
Вадим навел порядок, сел в кресло, которое немедленно отозвалось лопнувшей пружиной, осмотрелся и понял — в квартире надо делать полный ремонт. Он не хотел ее в таком виде, хранящей воспоминания о предательстве, о собственных ошибках и о немногих, но счастливых днях прошлой жизни. Прошлой, которая уже никогда не вернется.
Глава третья
— Да заходите, не заперто! — крикнул Вадим, когда заверещал замок на входной двери.
Он быстро скрутил хобот пылесосу и запихал его в шкаф. А в гостиной уже стояли его товарищи: Клава, Тимур, Герман.
Вначале наладить разговор все никак не удавалось. Все сели на стулья, оставшиеся от старых хозяев, кружком, как коты на чердаке, и пытались вести светскую беседу типа: «Ну и как, а что там и как тебе новости…».
Первой не выдержала Клава.
— Ну и?.. — с нотками легкого нетерпения в голосе произнесла она громко. — Что мы тут, в самом деле? У тебя кухня есть еще?
Клава, не дожидаясь ответа на вопрос, ушла в прихожую и вернулась с громадной сумкой, набитой продуктами.
— Я догадывалась, что тут у тебя, кроме сухой левкои, ничего не найдется. — Она поставила тяжелую сумку на пол. — Так, мне кто-нибудь поможет?
Тимур и Герман, переглянувшись, тоже ушли в прихожую и вернулись с пакетами. В них, без сомнения, была еда и не только. Потом все запасы перекочевали на кухню, она в квартире Малахова была большая, больше похожая на столовую. Там уже хозяйничала Клава.
— Вот чего мне всегда хотелось, так это навести порядок у тебя на кухне. Ну не могу я терпеть, когда каждая чашка должна стоять на определенном месте, ножи по-уродски должны быть сложены на тряпочке, а эти тарелки, — Клава показала на гору посуды, — лежать именно в таком виде! Я все у себя по-другому складываю.
— Ну, так ты у себя так, а Ольга складывала по-своему, — уныло протянул Малахов.
— Так посуду может складывать только… Вадим. Ты меня извини, ну стерва была твоя бывшая, стервой и осталась… И посуду она складывала, как стерва.
— Ну и фиг с ней. — Малахов сморщил нос. — Ты знаешь, Клав, я даже не помню ее. Просто не помню… Словно с того момента, как я в последний раз видел ее, прошло тысячу лет…
— Так, завели уси-пуси! — перебил их Герман. — Где у тебя стаканы или из чего мы будет пить?
Стаканы оказались там же, где и много лет назад, но Клава, критически осмотрев стекло на просвет, все-таки сполоснула их под краном. Дальше все пошло легко и непринужденно. Из сумок доставали салаты и заранее нарезанные колбасы. Тимур, оказывается, притащил гору азиатских блюд от мисо-супа до креветок с орехами. Герман, который был ответственным за спиртное, запасся товарным количеством итальянской «Фалангины», неизвестно где добыв это редкое вино. Выпили и за встречу, и за здоровье, и Малахов уже было предложил «за работу»… но тут друзья помрачнели.
— Вадим, ты вообще в курсе того, чем занимается теперь Центр? — остановила Клава тост. — Или еще не успел получить задание от главного?
— Ну, — Вадим с сожалением поставил стакан на стол, — я заметил, что все сильно поменялось… Я боялся сказать вам сразу, но группы «Табигон» больше нет. Как сказал главный начальник, сейчас у нас другие цели.
— Мягко говоря, — буркнул Тимур. — Давайте все-таки выпьем за встречу, а потом будем о плохом.
Он поднял свой стакан, друзья чокнулись и выпили. Рымжанов неожиданно встал из-за стола и вышел в прихожую. Вернулся оттуда с двумя японскими мечами-катанами.
— Ты удивишься, вот мой главный атрибут в новой работе.
— Ты учишься восточным боевым искусствам? — с легкой иронией спросил Вадим. Он знал, что любым холодным оружием Тимур владел в совершенстве.
— Нет, ты удивишься! — ответил Рымжанов.
Он закрепил мечи на спине крест-накрест и сразу стал похож на самурая. Тимур хотел сесть на свое место, но это не удалось. Клинки на спине зацепились за спинку стула. Чертыхнувшись, Рымжанов содрал с себя перевязи и отвращением отбросил мечи в сторону. Те жалобно звякнули в углу.
— У меня теперь важная ответственная работа, которая позволяет Центру поддерживать свое финансовое положение в кризисной ситуации, — продолжил Тимур. — Я теперь специалист по психологии домашних животных. Мне за визит к страдающей от ипохондрии кошке платят столько, сколько директор Центра получает в месяц! Ну, понятно, что кошачьего психолога на дом вызывают только те, у кого от избытка денег тоже начинается ипохондрия, но вот такую мне работу нашел наш великий шеф и начальник.
— Я не понял, а мечи тут при чем? — спросил Вадим.
— А вот так креативному заместителю директора Центра захотелось. Он, видите ли, имидж мне такой придумал. В рекламе написано, что я прошел весь путь самурая и общаюсь с высшими сферами, поэтому я вижу душу животного.
— Но это же бред!
— Бред состоит в том, что девяносто процентов вызовов делают скучающие тетки, которых психика животных интересует меньше всего. Ну, не при Клаве детали рассказывать.
— И что, у всех теперь такая работа? — Малахов оглядел друзей. — Ты, Клава, небось возишь в особо опасные места денежных клиентов?
— Ага, щас, — фыркнула Клава. — При Центре открыты курсы экстремального вождения. Ну да, в рекламе — лучшие инструкторы ФСБ научат вас водить машину в любых пробках.
— Ты ведешь курсы? — Малахов отхлебнул из пластикового стаканчика мисо-суп и скривился.
— Ты будешь смеяться — мне не доверили вести курсы, там какие-то молодые мальчики шустрят. Я разрабатываю методику, как облегчить сдачу экзаменов по окончании курсов. Никому это экстремальное вождение не надо. А вот за корочки от Центра любой готов заплатить. Выпускной экзамен — теоретический. Вот и должна я все эти карточки уродские экзаменационные делать так, чтобы курсы окончили все и при этом с уверенностью, что на них было жутко сложно…
— Н-да! — только и сказал Малахов, цепляя на вилку маслянистый белый грибок. — Гера, а ты небось вирусы пишешь, а Центр потом продает антивирусные программы?
— Вот зачем такое спрашивать? — с деланым возмущением ответил Герман. — Я, может, хотел соврать что-нибудь… А ты почти угадал. Я пишу казуальные игры для сотовых телефонов.
— Это что, тоже приносит деньги Центру? — изумился Вадим. — Что, мало обычных игровых контор?
— Ну, там не совсем простые игры. В нужный момент эти игрушки могут сливать некоторые данные с телефона тому, кто игру продал. Но все легально. У нас нынче с прослушкой очень строго, всякие законы новые приняли. А вот если кто-то частный захочет подслушать чей-то частный разговор или нет, не разговор, а просто статистику разговоров, то… в общем…
— Так, подождите, меня назначили в аналитический отдел. Значит, аналитика делается? Что-то Центр все же делает?
— Аналитика, к сожалению, — ответила Клава, глядя в пустую тарелку, — у нас теперь особенная. Анализ должен быть продаваем. В общем, это сбор компромата на всякие фирмы, конторы и даже небольшие государства. С целью перепродажи.
— Ребята, а давайте будем пить вкусное вино и есть не менее вкусные колбаски без разговоров о работе, — неожиданно предложил Тимур.
Глава четвертая
Инспектор дорожной полиции лейтенант Хрусталев заканчивал дежурство. День прошел спокойно, без каких либо серьезных происшествий. Но, как назло, в последние минуты дежурства как раз и происходят самые серьезные события. ДТП, и в двух кварталах от его поста! Тихо ругнувшись, Хрусталев плюхнулся на кресло рядом с водителем сержантом Павловым — молодым парнем, только начинающим свою службу в ГАИ.
— На Ткацкую, там труп, — бросил Хрусталев сержанту. — Ну почему всегда так…
Водитель побледнел, но ничего не сказал. Это был его первый выезд на ДТП со смертельным исходом. Место, где произошел инцидент, найти не составило труда — толпа зевак вдоль дороги, заблокированные машины, нетерпеливые гудки клаксонов — все это было типичными признаками дорожного происшествия. Павлов включил сирену и с трудом преодолел затор. Пришлось даже проехать по тротуару, разгоняя зевак. Протиснувшись, сержант увидел то, что потом вспоминал всю жизнь. Он побледнел, заглушил мотор и еле успел открыть дверцу перед тем, как его вырвало.