Полный котелок патронов
Вот Четвертый энергоблок всех беспокоил до потери пульса! Там находился легендарный Монолит, машина исполнения желаний, средоточие устремлений всех сталкеров-романтиков. Это серый бетонный форт его Саркофага красовался на открытках и майках, которыми торговали в каждой дыре вокруг Периметра, от заправок до вымирающих деревень! Это его мониторили со спутников, его прощупывали через мировой эфир экстрасенсы, в общем, звездой был Четвертый.
А Второй энергоблок, «Двойка»? А вот про «Двойку» никто никогда не вспоминал. А Буянов вспомнил…
— Извините, — вдруг вступил доселе молчавший Тополь, — а что такое «изделие номер 65»?
«Костя-Костя… Ну ты и склеротик!» — подумал я, но промолчал.
— К существу нашего разговора это не имеет прямого отношения, товарищ Уткин. Но я отвечу. Это — электронно-вычислительные машины, производившиеся заводом «Юпитер» в городе Припять. ЭВМ данного типа предназначались для оснащения советских ракетных подводных крейсеров стратегического назначения.
— А-а! — просиял Костя. — Вспомнил! Мы же такую штуку сами видели и даже на руках носили! Спасали ящику электронную жизнь, если можно так выразиться.
— Об этом я тоже в общих чертах знаю. У конторы господина Рыбина отличные осведомители. Но давайте вернемся к существу вопроса.
— Давайте. Причем как можно быстрее. Очень уж есть хочется, — устало вздохнул я.
— Да, я заметил, в этой вашей Зоне рука сама к бутерброду тянется, — как-то очень по-человечески пожаловался Буянов. — Обещаю вам сытный обед со своей кухни. И это, заметьте, вне зависимости от того, согласитесь вы на мое предложение или откажетесь от него… Итак, я прошу вас выступить в качестве официальных военсталкеров и провести ко Второму энергоблоку группу моих бойцов…
— Сколько? — спросил я с привычной поспешностью.
— Бойцов в группе? Или денег?
— И того, и другого.
— Бойцов — взвод, тридцать человек. Денег — столько же, сколько давал Рыбин. Будем считать, что у нас прецедентная система оплаты.
Я лихорадочно пытался вспомнить, что там платил Рыбин. То есть я помнил, что много. Но сколько именно?
— Товарищ полковник, — снова заговорил Костя, — я как бывший военсталкер понимаю, что в опасных местах Зоны чем больше стволов, тем лучше. Но тридцать человек на территории Чернобыльской АЭС — это явный перебор. Скорее всего это просто лишние трупы. Мы с Володей просто физически не сможем следить за каждым из них. Наверняка кто-то будет делать глупости просто по неопытности… Поэтому я предлагаю уменьшить группу вдвое. А лучше — втрое. Чтобы на каждого из бойцов приходилась хотя бы ноль целых одна десятая опытного сталкера! А лучше бы и две десятых! Только тогда мы сможем уделить внимание всем!
«Ты посмотри какой заботливый! Просто мама Костя! С теплыми пирожками», — подумал я, но снова же промолчал.
Полковник думал над предложением Кости дольше обычного. Очевидно, воспринял сказанное очень серьезно.
Наконец Буянов ответил. Причем на вопрос — вопросом:
— Ну а в два эшелона можно действовать? А именно вы ведете человек десять, прокладываете тропу. И если, по вашему мнению, обстановка позволяет, за вами след в след запускаем еще архаровцев. Тот же взвод, к примеру.
— Так в принципе можно, — наморщив лоб, ответил Костя. — Но я, честно сказать, не готов нести хоть какую-нибудь ответственность за жизни бойцов этого самого второго эшелона. Знаете оно как в Зоне? Группа прошла как по паркету, а через пять минут за ней на тропу такая зыбь наползла, что танки в тесто расползаются. Не то что люди… Но главное, объясните хотя бы нам с Комбатом, за каким лядом там нужна такая прорва людей? Демонстрацию устраивать? «Да здравствует мирный атом»?
— Разные есть соображения. — Буянов как-то на глазах помрачнел. — Но основное — элементарное. Меня учили, что соотношение сил наступающего к обороняющемуся должно быть три к одному. Для успеха наступления, естественно.
Развивать свою мысль полковник не стал — дескать, не идиоты, должны понимать, что, по данным разведки, Второй энергоблок почему-то обороняет минимум десять человек из неведомой группировки. Мы с Костей энергично закивали — мол, не тупые.
— Еще вопросы? — поощрил полковник, глядя на наши растерянные рожи.
— Товарищ полковник, не поймите меня неправильно, — начал я дипломатично, — но вы в ходе нашего разговора намекнули, что мы с Уткиным можем отказаться… Ведь так?
— Так. Хотя лично мне бы этого не хотелось. Не скрою, я мог бы поставить вас перед жестким ультиматумом. Например, сказать, что в случае вашего отказа я сдам вас местным правоохранителям как задержанных с оружием и без документов нарушителей внутреннего режима Чернобыльской Зоны Отчуждения. Правоохранители вас для начала посадят в следственный изолятор до выяснения личности и установления вины, а потом будут мордовать судами, подписками и прочей мурой, от которой у каждого нормального мужика аппетит портится на год. Но я вам всем этим не угрожаю.
— Это благородно! — бросил я не в порядке подхалимажа, а в чистом порыве души.
И между прочим, в ту секунду я уже почти на сто процентов внутренне решил, что надо поблагодарить еще раз полковника за лестное предложение и отказаться. Потому что где Чернобыльская АЭС — там и трындец. Мне ли не знать, в конце концов?
Увы! Тут на чашу весов упало легендарное собаколюбие Уткина, который, сделав сложное лицо, вдруг сообщил:
— Мы могли бы выполнить это задание, потому что мы патриоты и деньги любим. Но нам нужно, чтобы вы помогли нам сделать то, ради чего мы шли через Затон на Подстанцию.
— Теряюсь в догадках… Шерше ля фам?
— Мы хотели бы забрать содержимое своего тайника и нашего щенка Капсюля.
— Кого? — выпучил глаза Буянов, явно не веря своим ушам.
— Щенка. Капсюля. Забрать, — монотонным голосом робота сказал Тополь и в его глазах, как ни странно, горело совершенно несгибаемое намерение.
Буянов, несмотря на весь свой имидж крутого мужика, понял, что спорить с Тополем бесполезно и нужно пользоваться моментом, а то включит мозги и откажется.
— Что я должен сделать, чтобы вы все это забрали? — спросил он.
— Во-первых, вернуть нам проводника, которого задержали вместе с нами, а потом, после вертолета, куда-то увели…
— Элементарно. — Буянов взял в руки рацию и сказал: «Третьего мазурика — срочно ко мне».
— А во-вторых, когда мы будем лететь на Чернобыльскую АЭС, чтобы выполнить ваше задание, надо будет заложить небольшой крюк и сесть возле Подстанции. Мы заберем наше хозяйство и продолжим исполнение своих военсталкерских функций.
— Считайте, мое разрешение у вас в кармане, — согласился Буянов.
Тут к столу полковника подошел возвышенного вида адъютант и томным голосом актера-любителя произнес:
— Товарищ полковник, обед готов! Между прочим, отменные блинчики с икрой и суп из белых грибов!
— Вот это дело! — обрадовался Буянов. — Надеюсь, икра не кабачковая?
— Никак нет!
Спустя ровно секунду к полковнику с докладом подскочил еще один офицер в танковом шлеме и настолько пропыленном комбезе, что знаки различия вообще не читались.
— Товарищ полковник! Понтонный парк ППС-2024 прибыл!
Буянов расцвел в улыбке.
— Да ну? Пэ пэ эс две тысячи двадцать четыре? — зачем-то уточнил он (как будто это не все равно — какой именно там был понтонно-мостовой парк; вооружения вроде 122-мм пушки с тягачом можно на чем угодно переправить, а танков они вроде бы все равно в Зону не вводили, да и не имели по штату).
— Так точно! — Офицер тоже улыбался, мне показалось, как-то двусмысленно. — Да вон он, товарищ полковник, глядите сами!
Полковник, а вместе с ним и мы с Тополем посмотрели туда, куда указывал офицер в танковом шлеме.
На левом берегу Припяти, где легкая гусеничная техника еще вчера раскатала несколько подъездов к урезу воды, шевелились грязно-зеленые мастодонты — тяжелые четырехосные транспортеры, на чьих спинах горбатились, надо думать, огромные понтонные секции наплавного моста и различные маневровые катера-амфибии. Я говорю «надо думать», потому что ничего разглядеть было нельзя — вся полезная нагрузка транспортеров была тщательно закутана в брезент и поверху еще оплетена маскировочной сеткой.