Тихие воды

— Я знаю.
Косоглазый старик бросил пару слов крупье, и тот объявил об окончании игры. Через несколько мгновений мы остались за столом одни.
— Добрый вечер, сэр Эйзенхарт. Пришли снова закрывать мое заведение?
— Мистер Ченг, — Эйзенхарт кивнул иньцу. — Как вам известно, я больше не работаю в том отделе. Я пришел из-за убийства.
— Чьего?
— Не притворяйтесь, что вы не знаете. Вам уже должны были доложить, что тело барона Фрейбурга нашли в Талле вчера утром.
— Я не имею к этому отношения.
— Мне это сегодня уже говорили, — леди Эвелин смущенно потупилась. — Я знаю, что барон задолжал вам денег. Это так?
В голос старика, тягучий и сладкий, словно подсыпали перца.
— Почему я должен отвечать на этот вопрос, когда я могу убить вас, Виктор?
Напряжение, возникшее за столом после этого вопроса, разорвал смех Эйзенхарта.
— Не ломайте комедию, мистер Ченг. — улыбаясь, посоветовал он. — Мне уже не шестнадцать лет, и я не поведусь на ваши шутки.
— Я должен был проверить, — осклабился в ответ Ченг. Акцент из его речи исчез, ровно как и манеры восточного мафиози. — Барон был мне должен, это факт. Но это обычная практика: мы часто даем в долг нашим клиентам и забираем потом от них вдвое, а то и втрое больше. Фрейбург часто опаздывал с выплатами. Последние полгода ему удавалось возвращать деньги вовремя, как я понимаю, благодаря вам, молодая леди, — поклонился он леди Гринберг, — но в этом месяце он опять сорвался. Пришлось его припугнуть. Но я не убивал его; с мертвеца денег не возьмешь. Когда я видел его в последний раз, он клялся, что принесет мне деньги тридцатого.
Это заинтересовало Эйзенхарта.
— Он объяснил, почему произошла задержка?
— Он уверял меня, что женился, и храмовые сборы съели все его наличные, но скоро ему снова должны заплатить. Интересная история, не так ли? — он склонил голову на бок и повернулся к леди Эвелин. — Потому что я не вижу на вас венчального кольца, леди.
Все вместе мы вышли из казино и вернулись к дому барона. Поймав там экипаж для леди Эвелин, Эйзенхарт настоял на том, чтобы мы взяли следующий. Рассматривая его профиль по дороге домой я не удержался и спросил:
— О чем вы так задумались?
— Вы заметили выражение лица леди Гринберг, когда она услышала о женитьбе барона? Как вы думаете, она знала об этом?
Я не нашелся с ответом. Отвернувшись к окну, в котором проплывал вечерний город, я вспоминал, как изменилось лицо леди Гринберг, когда старик обратился к ней, и как в его выражении проскользнула злость.
  
Глава 4
 
На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Кое-как натянув шлафрок, я кинулся открывать; по ту сторону порога стоял Эйзенхарт.
— Который час? — простонал я. — Или, вернее, что вы тут делаете?
— Половина одиннадцатого. Похоже, вы не из жаворонков, доктор, — отвратительно бодрый Эйзенхарт сверился с часами, — Я тут проходил мимо и вспомнил — а ведь за все время вашего пребывания в Гетценбурге я так и не удосужился показать вам местные красоты! Мое поведение совершенно непростительно, и все же я понадеялся, что вы проявите великодушие и позволите мне исправить свою оплошность.
Я устало потер лицо.
— Полагаю, список местных достопримечательностей совпадает с адресами людей, которых вам нужно допросить по делу барона Фрейбурга?
— Вот значит, какого вы обо мне мнения, доктор, — несмотря на укоряющий тон, глаза его смеялись. — Но отчасти вы правы. Сегодня меня ждет опрос свидетелей, чай с мистером Коппингом и осмотр возможного места преступления. Ну так как, не желаете присоединиться?
— Я думал, для этого у вас есть сержант.
— Старина Брэмли занят, на сегодня я дал ему другое задание.
— Дайте мне десять минут на сборы, — подумав, я согласился. У меня не было никаких планов в на субботний день, и, признаться, мне уже стало интересно, кто же убил барона.
— Куда мы направляемся сейчас? — поинтересовался я у Эйзенхарта после того как мы остановились выпить кофе в бистро на углу Биржевой.
— В парфюмерное ателье Кинна. Я проверил книжный магазин мистера Хубера, время с квитанции совпадает с временем, когда леди Гринберг видели там. Хочу узнать, что скажут у мистера Кинна.
— Вы все еще думаете, что она могла отпилить барону голову и сбросить труп в реку? Мне она не показалась силачкой.
— Теоретически это возможно. Или же у нее мог быть подельник. В конце концов, она могла нанять кого-то, кто убил лорда Фрейбурга для нее.
— В таком случае проверка алиби вам ничего не даст, — заметил я.
— Я знаю! Но у меня нет никаких зацепок. Что меня убивает, так это то, что никто не знал барона. До совершеннолетия он жил в поместье. Потом он проводил время преимущественно в местах, о посещении которых люди предпочитают умалчивать в разговоре с полицией. Барон посещал пару-тройку приемов в месяц, но всегда (по крайней мере, до помолвки) один, раз или два в неделю появлялся в клубе, но близких знакомств там не завел. В его переписке мы не нашли ничего кроме счетов. Да, у него были долги, но даже если бы мы знали наверняка, кому кроме мистера Ченга он задолжал, нам бы с наибольшей вероятностью ответили то же самое: с мертвого должника нечего взять! — Эйзенхарт перевел дух и продолжил. — Никто даже не видел его в последний вечер его жизни. Мы не знаем, когда он встретил своего убийцу. Поэтому да, я буду проверять алиби леди Гринберг, даже если скорее всего это ничего не даст. На данный момент она — единственная, кого мы можем связять с бароном.
— Она и мистер Коппинг.
— Именно. Надеюсь, хоть он сможет нам помочь, — Виктор открыл дверь невзрачного снаружи магазинчика и пропустил меня вперед. — Прошу вас, доктор.
Внутри обстановка напоминала старомодные аптеки: не те, где готовые лекарства в мгновение ока доставлялись на кассу по пневмопочте, а другие, где все стены от пола до потолка занимали шкафы, не зря получившие название аптекарных, где микстуры и мази варились для каждого клиента по своему рецепту, а свободное пространство стен занимали фарфоровые банки с надписями вроде Aethanol, Acidum sal. или Acidum sulphuricum. За конторкой сидел мужчина лет пятидесяти; когда мы вошли, он поднял голову на звон колокольчика, висевшего у двери, но его глаза скользнули по нам без всякого выражения.
— Не могли бы вы подойти поближе, — попросил он, держа голову неестественно ровно.
Мы исполнили его просьбу. Мистер Кинн (я полагал, что это был он) вытянул шею, по движению его ноздрей мне показалось, будто он принюхивается к нам. К моему стыду, только когда он вновь заговорил, я понял причину его странного поведения: мужчина был слеп.
— Добрый день, мистер Кинн, — поздоровался Эйзенхарт. — Детектив Эйзенхарт из полиции.
— Земля, порох и можжевельник, — улыбнулся парфюмер в такт своим мыслям. — Я помню вас, молодой человек. Вы сделали у меня три заказа на Канун года. Эх, молодежь… — он шутливо пожурил его.
Эйзенхарт пробормотал, что третий парфюм предназначался его сестре, но это развеселило слепого мастера еще больше.
— Но я не знаю вашего спутника.
— Мистер Кинн — это доктор Альтманн, он помогает мне в расследовании. Доктор Альтманн — мистер Кинн, лучший парфюмер во всем герцогстве Лемман-Клив, если не во всей Империи. Запомните его адрес: для дам нет лучше подарка, чем творения этого гения, поэтому перед праздниками он просто незаменим, — представил нас Эйзенхарт. — Мистер Кинн, мы могли бы поговорить с вашим сыном?
— С Теодором? Он уехал в Фельс. Мы открываем там еще один магазин, — не без гордости сообщил нам парфюмер.
— И долго он там собирается пробыть?
— Десять дней. Тео уехал во вторник, так что должен вернуться в… дайте подумать… следующий четверг.
— Во вторник? Значит, в среду вы были в магазине одни?
— Если не считать Салли, нашей уборщицы. Она приходит по утрам, еще до открытия.
— Мистер Кинн, вы бы не могли вспомнить: в среду вечером к вам заходила леди Эвелин Гринберг?