Зять для папули

Опустила взгляд на свои ноги и ужаснулась. Но моих холеных ножках видны следы от грязи. Страшные полосы. Неряха и замарашка.
Найк зарылся в сено. Фыркнула, прикрывая рот. Что скажешь, животное. Но по конюшне гулял ветер и улыбчивого для меня мало. С надеждой выглянула на улицу. Дождь только усилился. Покосилась на рюкзак, брошенный на полу. Сделал шаг в его сторону. Мальчишка не шелохнулся. Впрочем, почему я вдруг должна спрашивать у него разрешения? В передрягу я попала по его милости.
Поморщила нос, копошась в рюкзаке. Напульсники, какой-то ошейник (злорадно улыбнулась), диск с надписью «Минус «Фиора», фонарик, записная книжка и кофта. Последнюю я тут же достала и натянула на плечи. Я настолько продрогла, что даже тепла не ощутила.
- Мне холодно, - пожаловалась.
- Мне тоже.
- Но ты мужчина. И должен решать проблемы.
- Мужчина? Помнится, недавно ты была обо мне другого мнения.
Доказывать я ничего не буду. Но мужчина наверняка бы уже разрешил эту ситуацию.
- Я заболею, - шмыгнула мокрым носом.
- Иди сюда. Я согрею.
 Глава 4  
Рот приоткрылся, и я глотнула воздух. Что он там крякнул?
- Обалдел?!
- Поделюсь с тобой своим теплом, - его голос вроде был нормальным, значит, предложил без подвоха. – Не хочешь, не надо.
Посильней завернулась в кофту и принялась расхаживать из угла в угол, пытаясь согреться. Ветер бесцеремонно вторгался всюду. Пробирался под платье, пронизывал до костей. Зубы отбивали чечетку. Волосы повисли безжизненными сосульками. Пальцы согнулись в крючки.
- Ладно, черт с тобой! Двигайся, я лягу рядом.
- Не, ты в мокром, - отозвался ленивый мурлычущий голос. – Снимай платье.
- Что? Я не собираюсь этого делать!
Руки непроизвольно потянулись к краю платья. Мне самой не терпелось скинуть влажную тряпку с себя. Но зрителей я не планировала.
- Здоровье твоё, - равнодушно фыркнул.
Недовольно скривила губы. Сжалась в комок. Холодно.
- Отвернись.
- Ты не в моём вкусе, не волнуйся.
Да, конечно! Сказочка для наивных девочек. Слышали мы таких. Принципиально снимала платье как можно более грациозно. Получилось не очень. Руки-крюки заледенели и не слушались. Услышала треск тонкой ткани. Вставила в речевой оборот слово «мать», неприлично выругавшись.
- Я не ослышался? – Найк хохотнул, копошась в сене. – Леди сказала то, что я услышал? Или у меня слуховые галлюцинации?
- У тебя речевое недержание. Ты ведь можешь изобразить из себя душку? Я понимаю, издержки воспитания и всё-такое.
Хотелось укусить его побольнее.
- Не от чрезмерной ли воспитанности друзей ты в реке искупалась? Так у вас принято, да?
- Это вышло случайно, ты сам всё видел. Кроме того, Павел бы тебя и пальцем не тронул. Он так, решил пыль пустить в глаза друзьям. Кулачонками бы помахал и всё.
Кутаясь в кофту, ложусь рядом с Найком. Пальцев не чувствую. Колени холодные. И с носа течет. Прелесть какая.
- Тебе достаточно было отступить, и он бы отстал.
- Но я бы не отступил.
- Почему нет?
Павел выше, по положению в обществе. Конечно, существо без рода и племени должно подчиниться, тут и думать не о чем.
- Потому что я никогда и ни под кого не прогибаюсь. Даже если я один против толпы, буду зубами выгрызать свободу и доказывать правоту.
- Глупо.
Скривился. Не понял меня. Обиделся и отвернулся в другую сторону. Моему взгляду открылись аккуратные маленькие уши, украшенные рядом колечек. На шее, под волосами, можно было рассмотреть небольшую татуированную надпись. Странный он. Непонятный. Но смелый. Он сильный, я ясно почувствовала это. Может именно поэтому паника отступила. Парень спокоен и это передалось и мне. Интересно, что ему пришлось пережить в своей жизни? Почему он такой?
Ощутила тепло поблизости. Легкий жар чужого тела. Мне так холодно, что плевать на воспитание и гордость. Касаюсь рукой его руки. Он немного вздрагивает, я действительно сильно замерзла и превратилась в ледышку.
- Почему ты согласился мне помочь? – стараюсь не думать ни о чём.
- Мне нужны деньги.
Двигаюсь к нему чуть смелее.
- Разве тебя не обеспечивают родители?
- Не всех обеспечивают родители, - огрызнулся, окрысился.
Злится на меня, но руку не убирает. Практически соприкасаемся боками.
- Это их святая обязанность. Иначе, зачем нужно заводить детей?
Скрещивает руки на груди. Опять зачесывает волосы назад. Если нас застукают здесь, можно смело называть его «сестричкой», никто и не усомнится. Красивая бабенка, может даже получше меня. Стройная, с тонкой талией. Безгрудая, но и я далеко не Памела Андерсон.
- А почему у тебя такое прозвище?
Никак не хочу затыкаться. Зубы всё ещё цокотят, но болтовня меня немного отвлекает. Если я буду думать о том, где мы, то истерики с паникой не избежать. Кони разбегутся. Думаю, мой водитель уже ищет меня. Связи со мной нет. Пошел ливень, скорее всего, Павел вернул своих гостей в сухости и сохранности на берег. А значит, меня уже ищут.
- А почему ты задаешь так много вопросов?
Фыркает. Хмурится. Забавный.
- Замерзла, - кладу холодные ладоши на теплое тело.
Морщится, улыбается ехидно.
- Я могу согреть тебя, но ты же меня потом сдашь своим родителям. Или дорогому Пашеньке. Неприятности мне ни к чему.
Раздосадовано и демонстративно отворачиваюсь от него и ложусь на левый бок. Укрываю себя кофтой, словно одеялом. Домой хочу, в кроватку. Нет, сначала горячая ванна. И ужин. Соня приготовила что-нибудь вкусненькое. Она всегда старалась угодить всем членам семьи. Иногда готовила отдельно мне и родителям. Я люблю морепродукты, готова поглощать их килограммами. Сейчас бы не отказалась от простого бутерброда. И плевать, сколько в нем калорий.
Я старательно следила за своим весом, практически маниакально. А теперь трясусь, потому что кости не греют. Потерла сопливый нос и шмыгнула.
- Плачешь?
Объяснять, что это банальный насморк, не стала. Пусть думает, что хочет. Хам и грубиян.
Ощутила шевеление позади. Напряглась, выжидая. Теплое, а для меня сейчас почти огненное, тело прижалось к спине. Хорошая батарея. Постаралась расслабиться.
- Мне приходилось ночевать и под открытым небом, - дыхание обжигало шею. – Страшно, когда не знаешь, куда идти.
- Ты бродяжничал? – мой голос заворковал, я разомлела.
- Я искал место в этой жизни.
- Нашёл?
- Думаю, что я близко.
- Если ты обо мне, то даже не мечтай.
Обнял, прижал крепче.
- Не волнуйся, меня не интересуют избалованные эгоистки.
- Вот и хорошо.
Как ни странно, его прикосновения ничуть не раздражали.
- А девушка у тебя есть? – странные вопросы так и лезли на язык.
- Нет.
Кивнула головой. Какая уж тут девушка. И кто на такое горе позарится?
- Парень?
- Чего? – он отодвинулся, что было весьма некстати.
- Поняла. Значит, парни тебя не интересуют.
- Меня вообще не интересуют никакие отношения. У меня другие цели в будущем.
О, великий гуру татуировок. Мастер-фломастер. Строит из себя неприступную крепость, на сам-то наверняка знает, что никому не нужен. Ни рожи, ни кожи. Обвил меня собой, как змей лиану и лежит, рассуждает о звездах на небе.
- Одному быть плохо. Друзья у тебя хотя бы есть?
- Есть. Они лучшие и верные. А ещё у меня прицепом родной брат.
- Мне хватает двоюродной сестры с головой. Она считает себя королевой красоты. Такая, знаешь, Barbie doll. Губки пухлые и все время выпячивает их, словно обижена на всех. Мало улыбается, потому что от этого бывают морщины. Носит одежду, словно пятилетняя. Сплошь розовое всё.
- Ближе родных не бывает никого. Когда мой брат болеет, я болею вместе с ним. Когда плохо ему, и я грущу.
Странный он. Брат это тоже явление временное. Однажды он найдет себе вторую половинку и вильнет хвостом. О себе нужно думать.