Один раз на всю жизнь. Беседы со старшеклассниками о браке, семье, детях

То же самое должно быть и в семье. Когда муж приходит с работы усталый и раздраженный, жена должна проглотить обидные слова, вырвавшиеся в ее адрес. Если жена пришла с работы уставшая, то муж должен спокойно пойти на кухню, вымыть посуду или постирать белье. Муж и жена – это единая плоть.
Еще один важный вопрос ко всем. В Церкви есть четкая система подсчета степеней родства. Например, между матерью и ребенком первая степень родства, между внуком и бабушкой – вторая, между братом и сестрой – тоже вторая. Степень определяется числом восходящих и нисходящих линий до общего предка. Ответьте мне, чтобы я видел, понятно вам или нет: между дядей и племянником какая степень родства?.. Третья? Ну, значит, вам все понятно. А теперь, собственно, сам вопрос: как вы думаете, какая степень родства между мужем и женой? Итак, слушаю ваши ответы.
– Вторая… Никакой нет… Третья… Первая…
Да, вариантов много. Ближе всего к правильному ответу были те, кто говорил, что степень родства никакая, или никакой степени вообще нет. Только поясните мне, что вы имели в виду? Что супруги как бы и не родственники вообще, то есть они бесконечно далеки в смысле родства, или наоборот – они бесконечно близки, то есть у них нулевая, высшая степень родства? Понятно, вы думаете, что у них бесконечно далекая степень родства.
А Церковь говорит, что между мужем и женой нулевая степень родства. Что это значит? А какая у меня степень родства с моей ногой? Никакой! Она – моя, она – часть моего тела, мы с моей ногой не родственники, мы – одно тело. Так вот, моя жена – это часть меня, а не родственница мне. И при подсчете степеней родства связь между мужем и женой не учитывается. Например, между моей женой и моим братом – тоже вторая степень родства, как и у меня с ним.
Православная Церковь всегда знала, что муж роднее сына, что жена роднее дочери. Во много раз роднее. Это только сейчас нам непонятно. А сто-двести лет назад это было известно любому крестьянину. Если вдруг жена захотела бы уйти от мужа и вернуться к своим родителям, ее бы просто не приняли. «У тебя есть муж, иди и вернись! Если ты от мужа ушла, то мы тебя знать не хотим!»
Лет двести-триста назад развод был совершенно немыслим. Просто это и в голову никому не могло прийти. Почему это было немыслимым? Попытаюсь объяснить. Представим себе некую маму, которая растит ребенка. В год – все хорошо, милое дитя. В два – первые искушения, в три – проблем уже больше, но еще терпимо, в семь – уже серьезные проблемы, а в девять мама заявляет: «Что-то сынок мой перестал мне нравиться. Что-то от рук отбился, хамить стал, учиться стал плохо. Сколько можно терпеть? Все! Надоело! Завтра же иду в ЗАГС и развожусь. Мне такой сын не нужен!» Мы понимаем, что такое немыслимо. С сыном разводиться нельзя! А почему тогда с мужем можно?
Сейчас наши нравы упали настолько, что супруги легко бросают друг друга. Но это еще не предел падения. Если дело пойдет так дальше, то вскоре люди будут расставаться со своими детьми. Например, уже сейчас существует такое явление, как разусыновление, когда супруги, усыновив ребенка, через некоторое время приводят его обратно и говорят: «Все! Надоело! Мы больше не можем с ним мучиться». Был даже случай, когда ребенка, усыновив в 3 года, вернули в 15 лет. За 12 лет родители так и не смогли полюбить ребенка. А сколько сейчас беспризорных детей при живых родителях, которым наплевать на своих детей? Ситуация чем-то напоминает послереволюционные годы, когда было огромное количество беспризорных детей, появившихся не столько от гражданской войны, сколько от случайных связей после отмены церковных норм вступления в брак.
Раньше люди знали, что разводиться с мужем или женой – это еще хуже, чем разводиться с сыном или дочкой. Ведь, если одна нога заболит и не сможет ходить, мы же не бежим к хирургу: «Доктор, скорее отрежьте ногу, я наступил на гвоздь». Мы попытаемся лечить ее всеми силами, и только в том случае, если нога поражается страшной болезнью (например, гангреной), мы решаемся на операцию, чтобы болезнь не передалась всему организму. Также и с разводом – всеми силами мы должны пытаться сохранить семью, и только когда надежда на это пропадает и возникает опасность, что, например, пьяный муж покалечит сына или вовлечет его в свои страшные грехи, – только тогда мы можем решиться на развод.
Итак, супруги становятся одной плотью. И настоящий муж любит свою жену уже только за то, что она его жена, что они единая плоть. Конечно, если у жены есть еще какие-то прекрасные черты характера, то это просто замечательно. Но даже если их нет, такой правильный муж все равно будет любить жену.
Обращаю ваше внимание на то, что когда я говорю, что супруги – единая плоть, то это не просто какой-то красивый образ, но все это происходит на самом деле, и все, что случается с одним из супругов, отражается на другом. Если супруги пытаются с помощью Божией преодолеть все искушения, возникающие в семейной жизни, то через некоторое время они могут вполне реально чувствовать, что стали одной плотью.
Все мы, наверное, не один раз слышали истории вроде следующей. Мать отправляет своего сына в армию. Он, например, служит во флоте, в тысячах километрах от своего родного дома. Но вот с сыном случается какая-то беда. И мать, несмотря на огромные пространства, разделяющие ее с сыном, своим сердцем чувствует его беду. Так вот: Господь может дать супругам такую благодать, что они будут ощущать друг друга еще сильнее, чем мать своего ребенка. Если женщина отправляет в армию любимого мужа и дорогого сына, то мужа она будет чувствовать сильнее. Иногда от пожилых супругов, проживших в верности друг другу, можно услышать подобное: «Вот, говорю супруге о том-то, а она мне в ответ, что и она как раз об этом думала». У верных супругов появляются не только единые чувства, но и мысли, и желания.
Однажды со мной произошел следующий случай. Я стоял на почти безлюдном перроне, и мимо меня прошло несколько мужчин неизвестной мне национальности. Они громко разговаривали на своем языке, который мне показался очень благозвучным. И тут же у меня возникло желание узнать: а так ли благозвучен наш русский язык? Но оценить звучание родного языка я никак не мог и неожиданно понял почему. Я никак не могу услышать звучание родного языка, потому что я слышу уже не звуки, а сразу смысл слов. Можно оценить звучание только чужого языка, смысл которого ты не понимаешь. Звучание – это единственное, что можно понять в незнакомом языке. То же происходит и с людьми. Пока человек для тебя чужой, единственное, что ты можешь в нем разглядеть, – это его внешность. Вспомним: «Встречают по одежке, а провожают по уму». Близких, родных людей мы никогда не оцениваем по их красоте. Мы видим сразу движение их душ. Первый признак того, что мы полюбили человека, – это то, что мы перестаем замечать его внешность.
Впервые с тем, что при любви внешность уже не играет никакой роли, я столкнулся еще в школе. Однажды меня пригласил в гости на день рождения одноклассник, которого я знал только по школе, а к нему домой попал впервые. Меня поразило, когда я увидел его родителей. Папа был настоящий красавец, а мама, по моим тогдашним меркам, была очень некрасива, почти уродлива – толстая, невысокая, с полными губами. Я смотрел на них и не мог понять, как такой красивый мужчина мог жениться на такой женщине. Ладно, когда он женился, она была красивее, но как можно жить с такой женой сейчас?! Только много позже я понял, что когда любишь, внешность уже почти не замечаешь и не придаешь ей такого значения, как раньше. Как обычно просто не замечаешь, красива ли твоя мать, как не замечаешь, красив ли твой ребенок или красива ли твоя сестра. А если и замечаешь, то это никак не влияет на отношения с человеком.
Внешность человека – это мутное стекло. Издали ты видишь только само стекло, а что находится за ним, разглядеть не можешь. Но когда прильнешь к такому стеклу, ты видишь только то, что находится за этим стеклом, а самого стекла уже не видишь.