Где цветет омела

Но именно этот мужчина нуждается в помощи. Именно этого мужчину нужно спасать…
— Келл, ты просто должен делать то, что считаешь нужным, — уверенно сказала она. — Следуй своему сердцу. Не слушай, что говорят эти чиновники из государственной опеки. Ты любишь Кати. Только это имеет значение. — Она положила руку ему на плечо, и ее глаза в лунном свете стали огромными. Келл не должен отказываться от своей маленькой девочки. Бетти боялась того эффекта, который он производил на нее, но была и другая часть ее души, которая стремилась к нему, стремилась разделить его заботы. Отдать Кати в другую семью? Нет, нет и нет! — Келл, ты не можешь сделать этого. Не имеешь права сдаваться.
Келл посмотрел на нее, и его лицо изменилось. Бетти не могла понять, что выражают его глаза. Растерянность? Сомнения? Возможно, и то, и другое, но и что-то еще, что-то, что она не могла понять. Бетти отступила назад и еще раз посмотрела на него со страхом и любопытством.
Внезапно Бетти поняла, что просят эти глаза, и это напугало ее до полусмерти.
— Мне нужно идти, — едва пролепетала она. Крошка-опоссум по-прежнему спал, свернувшись клубочком в ее руке, сытый и довольный. — Моему малышу нужно в сумку, и я… Келл, мне нужно идти спать.
— Да и мне тоже, — сухо проговорил Келл. Его руки крепко сжали ее плечи. — Бетти, не смотри так испуганно. Возможно, мы что-нибудь придумаем.
— О чем ты?
— Ты говорила, твою ферму продадут?
— Я… Да. Продадут.
— И без денег твоего кузена тебе не выкупить ее?
— Именно так. — Руки Келла на ее плечах вызывали странные ощущения. Вообще все казалось странным… нереальным… Все плыло, словно эта ночь была за пределами времени и пространства. Какой-то странный сон, и она может в любой момент проснуться. Так трудно заставить себя думать. Думать о чем-то другом, не об этих руках…
— И что же ты собираешься делать без фермы?
Бетти пробудилась от своего странного сна. Реальность обрушилась на нее смертельным ужасом. Что он спрашивает? Что она будет делать без своей фермы?
— Я не знаю. Думаю, придется подыскать другое пристанище для моих животных. Кого-то, кто будет ухаживать за ними… Потом… наверное, устроюсь работать ветеринарной медсестрой.
— А что, если я предложу тебе работу? Работу…
Бетти прикусила губу, усиленно пытаясь сосредоточиться на том, что говорит этот человек. Руки Келла по-прежнему лежали на ее плечах, а его глаза притягивали ее словно магнитом.
— Ра… работу? — прошептала она.
— Кати нужна женщина, которая была бы с ней, — произнес Келл. — Я понял это совершенно отчетливо. Ей нужна замена матери. Ей нужна ты.
— Ты имеешь в виду, нужна няня? — выдавила из себя Бетти. Она попыталась отступить, но руки Келла крепко держали ее.
— Не совсем обычная няня, — начал объяснять Келл. — У меня уже есть экономка. Как я говорил, миссис Скотт обычно живет здесь, но я отправил ее и остальных моих работников в двухнедельный отпуск, пока ты будешь здесь. Миссис Скотт… да, она добрая душа, но не сможет сблизиться с Кати больше, чем я. Не думаю, что здесь преуспеет и профессиональная нянька. Но ты…
— Я не нянька.
— Нет. Но у тебя сердце большое, как эта страна. И, Бетти… я согласен перевезти твой зверинец сюда, и ты будешь заниматься своей любимой работой. Кати станет помогать тебе, и это, надо надеяться… поможет ей излечиться самой.
— Перевезти моих животных?
— Это потребует некоторого обустройства, — заговорил Келл, размышляя вслух. — Собак потребуется обучить не трогать твоих пациентов, но это не проблема. Я не разрешаю им гоняться за местной живностью, и звери в доме просто продолжение этого правила. Это умные собаки — и хорошо обучаются. Мы можем отгородить часть сада и сделать загон для более крупных животных. Буш вокруг достаточно густой и дикий и прекрасно подойдет для твоих питомцев. Почему бы тебе не согласиться, Бетти Листер?
— Не получится.
— Почему нет?
— Я не… Я не… — Бетти запнулась. Сердце бешено заколотилось, мысли смешались. Она не может думать, пока руки этого мужчины лежат на ее плечах, пока он требовательно смотрит ей прямо в глаза.
— Почему нет, Бетти? — снова спросил он, сжимая ее плечи. — У тебя такое большое сердце. Ты могла бы пролить свою любовь и на одну маленькую девочку, которой она отчаянно нужна.
— Не получится. Просто не получится, — повторяла она. Это все, что способна была произносить Бетти. Сердце по-прежнему колотилось и голова шла кругом; она, наверное, рухнула бы, если бы руки Келла не удерживали ее.
— Скажи — почему?
— Я не могу…
Последовало долгое молчание. Луна ярко светила, и они купались в ее серебряных лучах. Внизу река несла свои глубокие и таинственные воды, и луна и звезды отражались в ее зеркальной глади.
Магия.
Магия царствовала вокруг. Обволакивала их. Поглощала так, что Бетти не могла ни двинуться, ни заговорить. Она безвольно стояла, завороженная его взглядом. Глаза этого мужчины пожирали ее, а руки сжимали все крепче и крепче — пока вдруг он не прижал ее к своему телу.
Бетти не могла сопротивляться. Во всем виновата ночь, в отчаянии говорила она себе. Виновато это место. Лунный свет. Все вокруг исчезло, кроме этого мужчины, обнимающего ее, прижимающего к себе с такой бесконечной нежностью, что хрупкое существо, свернувшееся калачиком в руках Бетти и оказавшееся между ними, чувствовало себя еще уютнее, чем в сумке.
Голова Бетти приподнялась, глаза расширились в лунном свете, и Келл наклонился и поцеловал ее в губы.
Это был поцелуй такой сладости, какой Бетти не знала раньше. О какой даже не подозревала. Когда губы коснулись губ, желание молнией пронзило ее, зажигая плоть и заставляя почувствовать каждый дюйм своего тела — и каждый дюйм мужского тела рядом с ней. Босыми ногами она чувствовала доски веранды, когда поднялась на цыпочки, чтобы ответить на поцелуй, и казалось, что пол выгибается, подталкивая ее к Келлу. Она прижалась еще ближе — доски заставили ее.
А потом она забылась. Плоть ее полностью отдалась этому поцелую, но осторожная частичка души вопила, что она, Бетти Листер, по уши влюбилась в мужчину, которого даже не знает. В мужчину, который не хочет связывать себя навсегда. Который хочет только этого поцелуя.
Это не имело значения. Не могло иметь значения. Сейчас, в этот магический момент, имело значение лишь ощущение тела Келла, прижимающегося к ней, ощущение его рук и его запах — такой грубый, мужской, такой…
Она не знала. Не могла определить это чувство. Он такой… какой? Такой близкий ей? Смехотворная мысль, но… похоже на правду. Этот мужчина был частью ее. Именно это она ощущала еще в тот момент, когда выглянула из окна отеля и увидела его. Это было вечность назад — или лишь несколько коротких часов?
Неужели так? Неужели она познакомилась с Келлом Халламом лишь несколько часов назад? Такое чувство, что она знала его всегда.
Бетти приоткрыла губы, чтобы усилить поцелуй — усилить волшебное ощущение, — и часть ее радовалась, а часть предавалась щемящей грусти.
Раньше она даже не думала, что такое возможно. Что у нее могут быть такие чувства к мужчине…
Но ведь Келлу Халламу нельзя доверять. Бетти понимала это слишком хорошо. Нужно быть совсем глупой девушкой, чтобы влюбиться в него.
И она — именно такая девушка.
Все эти мысли проносились в ее голове, усиливая сладость поцелуя. Она знала, какая боль ждет ее позже. И боль пришла, когда Келл наконец оторвался от нее. Боль разрубила ее раскаленным мечом. Словно часть ее оказалась навсегда отрублена.
Было безумием позволять ему прикасаться к ней. Она ведь знала, какое мучение ее ждет.
Бетти не та девушка, в которую влюбляются мужчины. Не это ли повторяла она себе снова и снова? «Мужчины будут пытаться затащить тебя в постель, — не раз говорила ей тетя Хильда. — Но жениться на тебе… Никчемное дитя. Глупая девчонка. Найди себе полезное занятие, если сможешь, потому что ни на что другое ты не способна». И когда Лайл объявил, что женится на своей кузине, тетя Хильда была близка к истерике: «Должен быть другой способ получить эти деньги. Но жениться на ней!..» — «Другой такой дуры не найти…»