Где цветет омела

— Покажите, что вы прячете, — потребовал Келл, и Бетти вся сжалась. Ее глаза встретились с его, суровыми, непоколебимыми.
— Вы сказали, что не будете иметь дела со мной в течение двух недель, — выдавила она.
— Не буду. Но все равно покажите, что там прячете.
— Нет.
— Тогда я попрошу собак…
— Вы настоящая пиявка! — Бетти отступила назад, с ее лица сошел румянец. — Как думаете, что я прячу? Пистолет? Будь у меня пистолет, меня уже не было бы здесь. У вас вся власть, и вы знаете это. Как вы смеете угрожать мне? Пугать меня? Как посмели похитить меня? — Она едва не задохнулась. — Вы можете писать любые письма, но как будете объясняться, когда я вернусь и пойду в полицию? — Тут ее лицо побледнело еще больше. — Если… о, Боже… если вы отпустите меня…
Эта мысль молнией пронзила ее. Хеллам смог спокойно запутать следы и заставить всех думать, что она сбежала по собственной воле; но если отпустит ее, то ему придется отвечать перед судом. Он преступник. Похититель людей. Человек, которого, похоже, боится даже собственная дочь…
— Бетти, я говорил вам. Я вас не обижу…
Келл Халлам видел ужас Бетти — и понял, о чем она думала. Он протянул к ней руку, но Бетти дернулась как от огня.
— Откуда мне знать? — прошептала она. — Как я могу поверить, что вы говорите правду? Я не знаю.
— Просто поверьте, и все.
— О, да-а, — протянула Бетти. — Лайл тоже мне говорил, что никому не будет дела, если он наследует деньги Оливера Бромли. Вы мне говорили, что вы фотограф. Оба оказались… Как я могу доверять вам? Вы всего лишь преступник, Келл Халлам. А Кати… Почему даже ваша собственная дочь боится вас? Что вы сделали с ее матерью?
Последовало гробовое молчание.
Даже собаки, похоже, затаили дыхание.
Бетти затрепетала, и лицо ее стало белым как мел, когда она увидела, какие чувства отразились на лице Келла Халлама. Сначала гнев. Потом шок. Наконец недоверие.
— Что вы сказали о матери Кати? — произнес он наконец.
— Почему Кати так перепугана? — потребовала ответа Бетти. — И почему ей не разрешают встречаться с матерью?
— Как?.. — Голос Келла сорвался. Он глубоко и раздраженно вздохнул. — Откуда вы знаете о ее матери?
— Девочка сказала, что не может вспомнить ее, — ответила Бетти. — Она говорила мне, что…
— Она говорила вам? — Не было сомнений, какое из чувств взяло верх. Немыслимое изумление. Келл Халлам бросился к Бетти и до боли сжал ее плечи. Лицо потемнело от гнева. — Вы лжете. Послушайте, я не знаю, что у вас на уме…
— Зачем мне лгать?
Еле слышный протест Бетти достиг цели. Какое-то время Келл Халлам вглядывался ей в лицо — при этом ее хрупкое тело буквально висело в его руках, — потом наконец босые ноги Бетти снова коснулись земли. Бетти сердито фыркнула.
— Кати немая, — холодно сказал он. — Она не говорит. Я знаю, что ты лжешь, но не знаю, в какую игру играешь. И что, черт возьми, ты прячешь под майкой?
Бетти потребовалась почти минута, чтобы набраться смелости и ответить ему, — страх лишил ее дара речи. Зато теперь на смену пришла растерянность.
Она посмотрела в лицо Келла Халлама и не увидела там больше угрозы. Его гнев тоже сменился растерянностью.
— Там опоссум, — пролепетала она и заметила, что его растерянность увеличилась.
— Опоссум, — повторил Келл Халлам и тряхнул головой, словно пытаясь разогнать туман. — Опо…
— Зверек с цепким хвостиком, — подтвердила Бетти. Ее голос окреп. — Забота об осиротевших диких животных — моя работа. Этим я занимаюсь постоянно.
— Ваша работа… — Келл отпустил ее плечи и отступил на шаг, разглядывая ее с таким изумлением, будто у нее выросло две головы. — Какая работа?
— Которой я зарабатываю на жизнь, — терпеливо объяснила Бетти. — Я ухаживаю за дикими животными. Моя работа — подбирать раненых и осиротевших зверей и заботиться о них, пока они не смогут жить на воле.
— Я вам не верю.
— Я не прошу верить мне, — равнодушно сказала Бетти и пожала плечами. — Но это правда. Потому-то вы должны отпустить меня.
— Я не собираюсь отпускать вас.
— Тогда на вашей совести будет двадцать жизней, — проговорила Бетти. — Одна девушка присматривает за моими животными до понедельника. В понедельник, если я не вернусь, они начнут умирать от голода. Вы должны отпустить меня — или позволить мне позвонить кому-нибудь, чтобы кто-то приехал и присмотрел за ними. Это нужно сделать обязательно.
— Покажите опоссума. — Лицо Келла Халлама вытянулось от изумления, когда Бетти извлекла кожаную сумочку и приоткрыла ее. Из сумочки выглянула маленькая любопытная мордочка. — Вы… где вы только нашли его?
— Я вам говорю, я — хранитель дикой природы. — Бетти спрятала опоссума назад в сумку и решительно выдвинула подбородок. Крошка-опоссум на ее попечении. Ей нужна храбрость хотя бы для того, чтобы защитить его.
— Но вы же не возили его в своем багаже?
— Нет, — терпеливо согласилась Бетти. — Я носила его в сумочке на шее, как ношу сейчас.
— Но… — На лице Келла Халлама отразился сложный мыслительный процесс — он словно видел Бетти в свадебном наряде и обследовал ее дюйм за дюймом. Увиденное поразило его еще больше. — Вы носили его под платьем!
— Вы угадали, — сухо сказала Бетти и глубоко вздохнула. — Но, мистер Халлам… молочной смеси у меня только на один или два дня, и от меня зависят остальные животные на ферме. Если я не вернусь, они погибнут. Вы должны отпустить меня.
Лицо Келла Халлама окаменело. Он разглядывал Бетти, словно пытаясь понять, с каким существом имеет дело, — и его открытие ему не слишком понравилось.
— Я не собираюсь отпускать вас ради каких-то опоссумов, — сказал он наконец. — Хорошенькая история, но если вы все выдумали…
— Вы до сих пор думаете, что я лгу?
— А вы рассчитываете, что я поверю, будто вы носили животное под свадебным платьем? Что выходили замуж с опоссумом на шее? А что потом? Вы собирались отправиться в медовый месяц с опоссумом на поводке? Я знаю Лайла Мэйбери, леди, и, откровенно говоря, не верю вам. А как же остальные двадцать животных?
— Не планировалось никакого медового месяца, — спокойно сказала Бетти, все еще борясь со страхом. — Я должна была выйти замуж за Лайла, а потом отправиться домой.
Домой.
Почему это слово звучит так глухо? Словно дом принадлежит другому миру. Она посмотрела на мрачное, непроницаемое лицо Келла Халлама и почувствовала, что ее мир рушится. Ничего уже не останется прежним. Ничего.
— Итак, вы действительно выходили за Мэйбери ради денег? — настороженно спросил Хал-лам. — Все это делалось ради наследства?
— Именно так. — Бетти проглотила ком в горле. Невозможно сбежать от этого человека. Происходит нечто выше ее понимания, ясно только, что ее единственный шанс — в абсолютной честности. И в надежде, что этот человек более порядочен и честен, чем ее кузен.
Она посмотрела на Келла, и что-то встрепенулось в ней. Какое-то внутреннее чувство подсказывало, что, возможно… возможно, стоит попробовать.
— Могу я объяснить? — спокойно спросила она, и Келл Халлам кивнул. Он стоял перед ней как судья и двенадцать присяжных в одном лице, сложив на груди сильные жилистые руки, и его освещенное солнцем лицо выглядело твердым и рассудительным. Выжидательным. — У меня есть ферма… — нервно начала Бетти. Она зарылась пальцами ног в траву и ощутила, что земля дала ей немного сил. — Не такая, как эта. Крошечная, и я не владею ею. Арендую. После школы я закончила курсы ветеринарных медсестер, а потом работала как проклятая, пока не накопила денег на аренду. Там только двадцать акров, ферма очень миленькая. Я развожу кашмирских коз, чтобы оплачивать аренду.
— И?..
— И еще работаю хранителем диких животных, — с отчаянием проговорила Бетти. — Именно этим я всегда хотела заниматься. Это главное для меня. Люди приносят мне осиротевших и раненых животных, и я забочусь о них, лечу… Всякое попадается зверье. Коалы, валлаби, кенгуру, вомбаты. Сейчас у меня есть маленькая сумчатая летяга, которую скоро можно выпустить. Птицы тоже. Я ухаживаю за ними, потом провожу акклиматизацию, чтобы вернуть их на волю.