Укрощение

Повернувшись, она нашла длинную палку, вернулась к пруду, выудила рубашку и что было сил размахнулась, послав комок грязной ткани ему в лицо.
Пока он, ругаясь, пытался выпутаться из облепившей его ткани, она ринулась бежать. И поскольку знала лес куда лучше любого чужака, то прямиком ринулась к дереву с большим дуплом и исчезла внутри. И слушала треск сучьев, пока он топал по лесу. Он ни за что ее не найдет!
Она подождет, пока он уберется, найдет лошадь, оставленную на другом берегу пруда, и ускачет домой. Если он действительно охотник, она встретит его завтра в доме отца и с тайным удовлетворением выслушает его извинения за сегодняшнее поведение. Может, она даже позаимствует у Хелен платье, отделанное мехом и расшитое драгоценностями. И будет сверкать так ярко, что ему придется прикрывать ладонью глаза!
— Могла бы уже и выйти, — буркнул он, встав рядом с высохшим деревом.
Лайана затаила дыхание.
— Или хочешь, чтобы я пришел за тобой? А может, сразу срубить дерево?
Господи, как он узнал, где она? Наверное, блефует!
Поэтому она не пошевелилась.
Но в дупло просунулась большая рука, схватила ее за талию, вытянула на свет божий и прижала к широкой мужской груди. Его лицо было в грязи, но глаза горели, как у сатаны, и Лайане вдруг показалось, что он сейчас ее поцелует. Сердце тревожно забилось.
— Изголодалась по мужчине, верно? — фыркнул он, смеясь ей в глаза. — Так вот, у меня нет времени. Меня ждет другая девица.
Он снова толкнул ее к пруду.
Лайана решила, что появления перед ним в роскошном платье будет недостаточно.
— Я заставлю его пресмыкаться, — пробормотала она.
— О, неужели? — удивился он, явно подслушав.
Она развернулась и яростно прошипела:
— Клянусь, я заставлю тебя пресмыкаться! Ты еще пожалеешь, что так обращался со мной.
Он не улыбнулся. Лицо казалось высеченным из мрамора, но в глазах мелькнуло нечто вроде удивления.
— Долго придется ждать, потому что я намерен заставить тебя выстирать рубашку.
— Да я скорее…
Она осеклась.
— И что? Назови цену, посмотрим, смогу ли я столько дать.
Лайана молча отвернулась. Пожалуй, лучше поскорее покончить с этим, выстирать рубашку и убраться отсюда. Сегодня сила на его стороне, но завтра… завтра именно она будет держать бразды правления, а заодно кнут и цепи!
Лайана едва заметно усмехнулась.
На берегу пруда она встала, отказываясь ему повиноваться, чем еще больше рассмешила. Он поднял мокрую рубашку и бросил ей. Лайана инстинктивно схватила ее.
— Могла бы заодно захватить и это, — объявил он, вывалив ей в руки гору изобиловавшей вшами одежды, после чего встал на колени и принялся умываться.
Лайана ахнула и уронила мерзкие лохмотья.
— И побыстрее, — приказал он, — мне нужна чистая одежда, чтобы ухаживать за девушкой.
Лайана сообразила, что чем скорее отделается от него, тем скорее попадет домой. Поэтому она намочила рубашку и стала колотить ею о камень.
— Она вас не примет, — предрекла она. — Достаточно взглянуть на вас, чтобы убежать куда глаза глядят. Если в ней осталось хоть немного разума, бедняжка скорее спрыгнет с городской стены, чем согласится выйти за вас.
Он снова растянулся на травке и подставил лицо солнышку.
— О, не волнуйся, она согласится. Вопрос в том, соглашусь ли я. Мне сварливые бабы ни к чему. Я возьму ее, только если она смирна и послушна.
— И глупа, — добавила Лайана. Ей хотелось истребить вшей, поэтому она принялась колотить камнем по рубашке, но, перевернув ее, девушка заметила в ткани множество крошечных дырочек, проделанных острым камнем. Сначала она в ужасе раскрыла глаза, но тут же улыбнулась. Значит, выстиранная ею одежда будет напоминать рыбачью сеть, когда высохнет!
— Только последняя дура захочет такого мужа, — громко объявила она, пытаясь отвлечь его внимание от того, что делает.
— Глупые женщины — лучшие жены. А умная мне ни к чему. От умниц одни неприятности. Ну, ты уже закончила?
— Одежда ужасно грязная, так просто ее не отстираешь, — нежным голоском пропела она, с восторгом представляя его в дырявой одежде у дверей дома невесты. — И полагаю, женщины причинили тебе немало бед.
Еще бы, с таким-то тщеславием!
— Почти никаких, — покачал он головой, не сводя с нее глаз. Лайане не понравился его взгляд. Несмотря на мокрую одежду, ей почему-то было жарко. Сейчас он казался ленивым и спокойным, но она видела его в гневе. И знала, что ничего хорошего ждать не приходится.
— Так сколько, говоришь, у тебя детей? — тихо спросил он.
— Девять. Девять маленьких мальчиков, и все крепкие и здоровые, как отец. И их дяди, — нервно пробормотала она. — У мужа шестеро братьев, настоящие великаны, сильные, как быки! А уж нрав у них! Никогда такого не встречала! Только на прошлой неделе…
— Ну и лгунья, — спокойно заметил он, укладываясь поудобнее. — Да у тебя никогда не было мужчины!
Она на миг остановилась, перестав колотить его одежду.
— Да у меня была сотня мужчин! — выпалила она, но тут же прикусила язык. — То есть я была с мужем сотни раз и…
Господи, она совсем запуталась и выглядит настоящей дурочкой!
— Вот твоя одежда. Надеюсь, что вши выпьют из тебя всю кровь! Ты это заслужил!
Встав над ним, она уронила груду мокрой одежды на плоский твердый живот. Он не вздрогнул от холода, но продолжал смотреть на нее теплым манящим взглядом. Она сознавала, что наконец освободилась и может уйти, но почему-то не двигалась с места и не сводила с него глаз.
— Столь усердный труд должен быть вознагражден. Нагнись, женщина.
И Лайана неожиданно для себя упала перед ним на колени, прежде чем он успел приподняться. Положив большую ладонь ей на затылок, он запустил пальцы в ее волосы и припал губами к губам.
Это был не первый поцелуй в жизни Лайаны. Но ни один ее поклонник не обладал таким пылом. Его губы в отличие от манер были нежными и мягкими, и она закрыла глаза, отдаваясь ощущениям.
Именно такого поцелуя она ждала всю жизнь, и теперь руки словно по собственной воле обвили его шею. Она прижалась к нему всем телом, чувствуя тепло его нагретой солнцем кожи сквозь мокрую одежду. Он губами приоткрыл ее рот, и она ему позволила. Ее пальцы легли на его волосы, такие чистые и горячие, что она словно ощущала красные блики, игравшие в них.
Когда он прервал поцелуй и отодвинулся, она так и не открыла глаза. Только подалась вперед, желая большего.
— О нет, на сегодня хватит, — весело хмыкнул он. — Чистый поцелуй для девственницы. А теперь беги домой к своему покровителю. И больше не гоняйся за мужчинами по лесам.
Глаза Лайаны широко распахнулись.
— Гоняться за мужчинами? Я не…
Он чмокнул ее в губы и, задорно блестя глазами, поднялся.
— А кто шпионил за мной из кустов? Сначала нужно усвоить, что такое истинное вожделение, прежде чем пытаться его разжечь. А теперь беги, пока я не передумал и не дал тебе того, за чем ты пришла. У меня более важные дела, чтобы возиться с оголодавшей девственницей.
Лайана довольно быстро пришла в себя и вскочила.
— Да скорее в аду начнется снежная буря, чем я захочу такого, как ты!
Он было сунул ногу в мокрые брэ [2], но остановился и покачал головой:
— Меня так и подмывает заставить тебя подавиться этими словами. Но нет. У меня и без тебя полно дел. Может, позже, когда женюсь, разрешу тебе прийти. Посмотрю, не найдется ли для тебя времени.
О, на свете нашлось достаточно непристойных ругательств, чтобы выразить чувства Лайаны!
— Мы еще увидимся, — выдавила она. — О да, увидимся, но тогда не думаю, чтобы ты оставался столь же спесив. Молись за свою жизнь, крестьянин!
Она пролетела мимо него и ринулась туда, где оставила лошадь.
— Я и без того молюсь! — крикнул он ей вслед. — И я не…
Больше она ничего не услышала. Поспешно выхватив свою одежду из укромного места, она ринулась к лошади. Животное все это время спокойно ожидало хозяйку. Лайана сорвала платье, швырнула на землю и принялась топтать.