Вендетта (ЛП)

Одно дело делать запись посторонних людей, говорящих о бизнесе или даже занимающихся сексом, но другое дело, если речь идет о тебе.
— Теперь можно поговорить, — говорю я, наливая второй стакан виски, и протягиваю ей. Когда она не спешит его взять, я силой обертываю ее пальцы вокруг стакана и отстраняюсь.
— Что происходит? — спрашивает она, поднося виски ко рту дрожащей рукой и делая маленький глоток. Она кривится от отвращения, но уверенно подносит его к губам снова.
— Мне надо перевезти одного друга, — говорю я.
Она останавливает руку на полпути, на ее лице застывает выражение неприкрытого ужаса.
— Это не прописано в моем контракте, — пищит она.
— Что? Нет, ты не поняла! Я не это имел в виду, — говорю веско.
Она явно расслабляется, облокачивается на стол, ставя стакан рядом, и скрещивает ноги. Потом смотрит на меня выжидающе.
— Что ж, продолжай, — она машет рукой.
Я поднимаю палец.
— Подожди секунду, — говорю я, направляясь к огромной картине на задней стене. Потом снимаю ее, открывая сейф. После того, как я ввожу правильную комбинацию на дверце, она щелкает и медленно открывается, демонстрируя стопки стодолларовых банкнот. Я беру несколько, где-то пятьдесят тысяч, и иду к ней, чтобы положить их на стол рядом со стаканом.
Она жадно следит за ними глазами. Я чувствую себя дерьмово, используя ее в своих целях, но у меня нет другого выбора.
— Я могу перевести еще больше. За это тебе надо будет только лишь подтвердить, что ты провела целый день со мной.
У меня есть оффшорный счет, о котором никто не знает, на имя Джоуи Андрэ.
Она смотрит на меня настороженно, вероятно, понимая, что бы не происходило, речь явно не о собирании цветов. Конечно же, она спрашивает:
— Что здесь происходит?
Я открываю рот, чтобы ответить, но меня прерывает звонок телефона. На экране высвечивается номер Колина.
— Да, — отвечаю я.
— Я уже тут.
— Вспомогательный офис, — сообщаю я быстро и вешаю трубку.
Несколько минут спустя раздается стук в дверь, я открываю, чтобы впустить его, и запираю снова.
Он осматривает комнату, не преминув задержать пристальный взгляд на Сорайе, и потом, нахмурившись, смотрит на стакан в ее руке.
— Эй, что происходит? — говорит он мягко. Ей.
Она со стоном выпивает оставшийся виски и ставит стакан на место, его глаза следят за каждым ее движением.
— Это — твой друг? — спрашивает она, указывая на него пустым стаканом.
— Какие-то проблемы? — уточняю я, ничего не понимая.
Она тяжело вздыхает:
— Он — клиент.
— Да, клиент, — передразнивает ее Колин высоким голосом.
Я тру лицо. Как раз то, что мне было нужно.
— Ради всего святого, можно обойтись без всей этой любовной ерунды? Речь о человеческой жизни, — говорю я, припечатывая кулаком по столу.
Они прерывают сердитый поединок взглядами и смотрят на меня.
— Прошу прощения, — говорит Колин и, глядя на Сорайю снова: — Прошу прощения, Эмбер.
— Спасибо, — говорю раздраженно. Сорайя просто печально кивает.
— Итак, о чем вообще речь? — спрашивает меня Колин, облокачиваясь на стол рядом с ней. Она немного отстраняется, но молчит.
Я спрашиваю себя, почему я собираюсь доверить эту конфиденциальную информацию самому большому сплетнику, которого только знаю. Вероятно, потому что у Колина есть кое-что, чего нет у других людей из нашего окружения. У него сохранилось чувство справедливости, понятие о чести. У него есть сердце.
— Колин, то, что я собираюсь сейчас сообщить, не должно покинуть эту комнату.
Я перевожу пристальный взгляд на Эмбер с мягкой угрозой. Да, у него есть сердце, и именно на это я рассчитываю. Я наблюдаю, как он сглатывает и потом утвердительно кивает.
— Дело касается Лейтон Мур, — говорю я после паузы, вводя их в курс дела. Если я хочу заручиться их согласием, то должен рассказать обо всем. — Я знаю, где она.
***
Шокированный Колин молча сидит на полу.
— Ничего себе, — выдавливает Эмбер, хотя я уверен, что эта история ничего для нее не значит.
— Черт побери, — Колин наконец приходит в себя. — И все это время... ты и девчонка Мур? Черт побери.
— Лейтон, — поправляю я его, болезненно воспринимая звук ее фамилии. Черт возьми, не могу поверить, что сделал это.
Я так долго держался за крошечную надежду однажды поставить своих врагов на колени и таким образом свершить правосудие ради родителей и брата. Вместо этого я подвожу свою семью, спасая дочь человека, который их убил и, к тому же, планирую с ней побег. Предаю свое имя ради любви.
Кто я после этого?
— Любящий человек, — говорит Эмбер с мечтательным выражением на лице. Должно быть, я сказал это вслух, но, черт возьми, совсем не в настроении выслушивать восторженные девичьи вздохи.
— Ты в деле или нет? — спрашиваю Колина.
Он кивает, не задумываясь, и Эмбер окидывает его хмурым взглядом. Ясно, что она о нем беспокоится, и что он не просто клиент. Тогда что она здесь забыла, если он ее любит? Почему он не вырвет ее из этой унылой жизни, если они могут свободно выбрать, где быть и чем заняться?
— Ты даже не спросил, какой план, — говорит она ему более строго, чем взволнованно. Он пожимает плечами, и она раздраженно качает головой. — Он будет в безопасности? — спрашивает она меня, все еще глядя на Колина.
— Все, что он должен будет сделать, это взять мою машину, — отвечаю честно. — Просто припарковать ее в определенном месте и оставить там. После этого надо будет позвонить мне. И все.
— Зачем? — спрашивает она.
— Потому что сегодня вечером Лейтон Мур и Девон Андрэ собираются умереть.
Она посылает Колину сомневающийся взгляд.
— Думаешь, у тебя получится? — спрашивает она меня, все еще глядя на него.
— Выбора нет.
***
Мое внимание привлекает подъезжающий к складу черный седан. Я выхожу из офиса и подхожу к автомобилю, дверь открывается и оттуда выходит широкоплечий блондин. Он снимает солнцезащитные очки, открывая карие глаза, и кладет очки в карман рубашки.
— Джастин, — говорю я приветственно.
— Девон.
— Как Марта с малышами? — спрашиваю я. Он нервно переминается с ноги на ногу, озираясь, чтобы удостовериться, что мы одни. И через несколько секунд приближается, похлопывая меня по спине и притягивает в дружеские объятия. Мы с Джастином ходили в одну школу. Теперь он детектив, мой полицейский осведомитель. Он на несколько лет старше меня, но раньше мы были неплохими друзьями. В средней школе он был одним из немногих моих настоящих друзей: обычные дети меня избегали, потому что их родители знали, кто я такой.
В моей семье никто не в курсе, что мы до сих пор контактируем, если так можно сказать. Я никогда не воспользовался бы его помощью, если бы у меня был другой выбор. У него есть жена и два ребенка на подходе, и я никогда бы не подверг опасности его работу или их жизни.
— Во власти гормонов, — отвечает он со смехом. Она должна родить со дня на день. — Сколько зим, Андрэ. Как дела?
Я нервно смеюсь, хотя никогда не боялся Джастина, всегда готового прикрыть мою задницу. Это выходит инстинктивно; он — полицейский, а я — преступник. Я показываю ему следовать за мной во вспомогательный офис. Он садится, а я открываю сейф и вытаскиваю подготовленную ранее сумку. Потом присаживаюсь напротив него и выкладываю содержимое сумки на стол, глядя на него с надеждой.
Сто тысяч долларов.
Он посылает мне подозрительный взгляд.
— Значит, речь пойдет о делах?
— Увы, — отвечаю я.
— Что происходит?
Я пропускаю пальцы через волосы, раздумывая, надо ли посвящать в историю и его тоже, но все-таки отметаю эту мысль.
— Я должен исчезнуть. Это…
— Да, я слышал, — прерывает он.
Я хмурюсь.
— Что именно?
Если бы кто-то узнал, что Лейтон находится в нашем доме, то она бы уже была в безопасности. И я прекрасно понимаю, что у них также есть полицейские контакты, это очевидно. Если знает Джастин, их люди — тоже.