Вендетта (ЛП)

Я убила Девона.
Джордж приближается ко мне со стаканом воды, в которую бросил немного порошка и размешал грязным пальцем. Отстраненно наблюдаю за его действиями. Я заслуживаю этого после того, что сделала.
Но я по-прежнему должна предупредить отца о том, что происходит. У меня еще есть семья. Я убила Девона, и это вечно будет на моей совести, но мне нужно, чтобы его смерть была ненапрасной. Теперь я точно не могу сдаться.
Отстраняюсь от Джорджа так далеко, как позволяет стул, пытаясь увидеть то, что он собирается мне дать.
— Джордж, — говорю сквозь слезы, в моем голосе явственно слышны истеричные нотки. — Пожалуйста, не делай этого.
— Лейтон, — говорит он мне как ребенку, — так всегда происходит, когда твой босс принимает решение защищать вражеских ублюдков в ущерб себе вместо того, чтобы расправиться с ними.
— Отец всегда хорошо к тебе относился, — говорю я возмущенно. Джордж был его советником, правой рукой. Без его участия никогда ничего не происходило.
— Да, но знаешь, он проявил слабину. Времена изменились; нам нужна более сильная рука. Будущее за Домом. Пойми. — Он имеет наглость говорить об этом извиняясь.
Я яростно качаю головой, отдергиваясь, когда Стиви хватает меня за плечи, удерживая на месте. Потом сжимает мою челюсть и вдавливает щеки.
— Ведит себя тихо, сука.
Джордж подносит пластиковый стаканчик к моему рту, удерживая меня за челюсть, и заставляет выпить. Я все выплевываю. Он качает головой и кивает Стиви. Тот берет мою голову в захват, наклоняет ее назад и зажимает нос, пока Джордж вливает остаток мне в рот. Задыхаясь, я пытаюсь не глотать, но, когда заканчивается воздух, вынуждена подчиниться. 
  
Глава 18
 
ДЕВОН 
Я читаю сообщение снова. Они не могут быть таким глупцами. Последнее местоположение зафиксировано на одном из наших складов. Они чертовы идиоты, но я этому рад. По крайней мере, теперь я точно знаю, куда идти. И еще я отследил свое местоположение тоже, потому что мне ни за что этого не скажут.
Я мог бы сообщить о своем намерении дяде, но воздерживаюсь. Знаю, что это глупо, тем более я ранен, и, скорее всего, не смогу противостоять большому количеству людей, но если они уверены в моей смерти, я могу воспользоваться эффектом неожиданности. Они просто не ждут, что я за ней приду. И кто знает, возможно, кто-то из еще неизвестных нам предателей из числа наших людей или людей Кита могут передать сообщникам, что те обнаружены.
Нет, я должен сделать все сам. Или с минимальным числом помощников, на которых могу рассчитывать.
Я жду до полуночи. Не знаю почему. Время идет впустую, и Бог его знает, что с ней сейчас делают, но я не могу допустить, чтобы меня поймали. Когда наконец встаю с кровати и начинаю разыскивать какую-нибудь одежду, понимаю, что задумал глупость. К счастью, пижамная рубашка на кнопках, поэтому, одеваясь, я меньше тревожу плечо.
Пока я вожусь с кнопками, экран моего телефона загорается, сообщая, что пора приступать. Сердце замирает. Вдруг я уже опоздал? Вдруг они с ней что-то сделали, и это все моя чертова ошибка?
Я знал бы, если бы она была мертва. Просто почувствовал бы; она еще держится.
Подхватив телефон, я нажимаю на дверную ручку. Почему-то жду, что меня заперли, но она открывается, я выхожу в коридор и пытаюсь найти выход. Проходя через темную прихожую, замечаю силуэты и быстро ныряю вниз. Боль тут же пронзает плечо, распространяясь по всему телу, но я стараюсь ее не замечать. Я не принял таблетки, опасаясь, что стану вялым. И поэтому не утратил бдительности.
Я слышу пару неразборчивых голосов, которые постепенно удаляются, пока я их больше не различаю. Выдыхаю с облегчением и медленно двигаюсь к огромным стеклянным дверям на другой стороне комнаты, не спеша подниматься. Хочется надеяться, что они ведут на улицу.
Приоткрыв двери, проскальзываю наружу, вдыхая холодный, свежий воздух. Но когда осматриваюсь, мне хочется издать разочарованный стон. Я в чертовом саду, который окружен железным забором, и поблизости нет никаких ворот или чего-то подобного. Дом довольно старый, вокруг, куда ни глянь, горы.
Я уже решаю вернуться, как вижу, что те двое снова возвращаются, и у меня никак не получится войти не замеченным. Поэтому я отворачиваюсь и рассматриваю забор. Если бы плечо болело не так сильно, то я мог бы его перелезть. К сожалению, мне так или иначе придется это сделать.
Я бегом пересекаю сад. Забор высотой мне до подбородка, но все равно придется потрудиться. Я поднимаю здоровую руку и хватаюсь за решетку, а потом, упираясь как можно сильнее, каким-то образом переваливаюсь на ту сторону, падая с глухим стуком на спину.
— Блять.
Теперь болят обе руки, не только одно чертово плечо.
Почему она не могла прострелить мне что-нибудь другое, например, пальцы? Или вообще ничего? Ей всего лишь надо было сказать о своем нежелании со мной идти, и я бы ее отпустил.
И как только я об этом думаю, понимаю, что вру сам себе. Я не отпустил бы ее, потому что безумно хотел нашего с ней будущего, полагая, будто этого будет достаточно. И даже не задумался о том, что она потеряет свою семью. Конечно, она решила меня остановить. Боже, какое я ничтожество.
Поднимаю здоровую руку и прикрываю глаза, глубоко дыша и пытаясь успокоить колотящееся сердце. Наконец, приложив неимоверное усилие, встаю. Я смотрю на руку и вижу, что клетчатая ткань окрасилась темно-красным, и пятно все растет.
Иду по снегу на удачу на юг, не зная, сколько сейчас времени. Ноги быстро замерзают, потому что я без обуви. Мне просто необходимо найти дорогу, а потом все будет делом техники. Миновав толстые деревья, я наконец выхожу на твердую почву. Я верчу головой, разыскивая любой источник света. И вижу вдалеке освещенную гравийную дорогу. Я оглядываюсь назад, на дом, который покинул, пока он не исчезает из вида.
Сколько времени пройдет, пока они обнаружат мое исчезновение?
Я медленно бреду вперед, постепенно слабея от потери крови. Это точно не лучшая моя идея. Наконец подхожу к автомобилю, дверь распахивается и оттуда выходит Колин.
— Черт, — говорит он, поддерживая меня, пока мы идем к машине. — Дерьмово выглядишь, Девон.
— Давай просто отсюда свалим.
Он подводит меня к задней дверце, и она открывается. Я издаю стон, увидев спину Эмбер.
— Зачем, черт возьми, ты ее привез? Ты знаешь, как все это опасно?
— Поверь мне, ты захочешь, чтобы она здесь была, — отвечает он.
Я хочу возразить, но вспоминаю, что сейчас не время, поэтому просто качаю головой, выкидываю телефон в кусты рядом с автомобилем и залажу в салон. Она сразу же прижимает к моему плечу полотенце, чтобы впитать кровь. Я вздрагиваю от боли.
— Будь мужчиной, эта пуля тебя слегка задела, — говорит она, прикусив губу, и прижимает сильнее. Она не похожа ни на Сорайю, ни на Эмбер.
Потом она быстро отнимает руку от моего плеча и снимает повязку. Я впервые смотрю на рану, и она выглядит... более серьезно, чем просто царапина. Я поднимаю на Эмбер осуждающий взгляд.
— Аккуратный выстрел. Я видела и похуже, — она берет меня за руку и дает полотенце. — Подержи.
Отворачивается назад и роется в пакете, откуда вынимает аптечку и рассматривает ее содержимое.
— Сколько ты весишь?
Что, черт возьми?
— Откуда мне знать? Что ты задумала?
Она оглядывает меня, игнорируя вопрос.
— Насколько сильная боль по шкале от одного до десяти?
— Чертовски больно, вот как сильно.
Эмбер поднимает на меня глаза, и я понимаю, что она просто надо мной смеется, возясь со шприцем и небольшим пузырьком с лекарством. Я распахиваю глаза, но слишком поздно, чтобы идти на попятный. Она колет меня в бицепс.
— Что, черт возьми, ты мне вколола?
— Расслабься, это просто обезболивающее. Через полчаса боль утихнет.
— Черт, я специально ничего не принимал, а ты все испортила! Я буду недееспособен.
— Не будешь, это не наркотик. Уймись уже.