Все, что она хочет (СИ)

Будущее выглядело радужно, Старки сообщил хозяевам об уходе. Стремление молодого сотрудника к самостоятельности понятно, препятствовать глупо - в контракте не стоит «Принят на пожизненную службу». Энтони Бернс отпустил его со скрипом и какое-то время пребывал в молчаливой панике. Самый перспективный адвокат ушел, друг и со-основатель фирмы собрался на пенсию...
Кто поддержит репутацию конторы? Качественные сотрудники имеются, но до статуса альфа-адвоката далеко - середнячки, которые громких процессов не выигрывают. У Бернса заведение солидное, в десятке лучших держится который год, снижать планку нежелательно: конкурентов расплодилось как уличных енотов, почуят слабину, накинутся, разорвут на части.
И вдруг как снег на голову посреди жаркого лос-анджелевского лета - Марк Руттенберг. Кто такой, откуда, с каким багажом знаний и опыта - неизвестно. Племянник Саймона. Хм. Маловато, чтобы возлагать большие надежды, они никогда не оправдываются.
Бернс - прожженный бизнесмен и средний руки адвокат, недавно отошедший от активной практики, с самого начала был настроен критично. Он не собирался заниматься благотворительностью - делать желторотика из Техаса совладельцем процветающей фирмы с перспективой выбиться в миллионеры. Лишь из уважения к Саймону решил дать молодому сотруднику шанс. По большому счету, не имел выхода: в контору настоятельно требовалась новая кровь. Брать человека с улицы, чужака с протекцией из бюро по трудоустройству - риск, в его положении непозволительный.
Сомнения спрятал подальше, принял Марка радушно, но поблажек не делал - дела подбрасывал самые заковыристые, трудоемкие. Наблюдал.
Бернс не прогадал - молодой  Руттенберг оказался ценной находкой для предприятия. Недостаток адвокатского опыта он с лихвой компенсировал качествами, без которых немыслим успешный  специалист. Имел высокий уровень интеллекта, обладал профессиональной интуицией, вгрызался в работу как бульдозер. Лучшей замены двум уходящим сотрудникам трудно и представить.
Оба приятеля, Марк и Старки, нашли свое место на новом поприще: помогли исключительная работоспособность и немного удачи - куда ж без нее! За корокое время Зак выбился в популярные адвокаты и купил дом на окраине Бел Эйр, где жили его клиенты - средне- и малоизвестные звезды кино. А Марк с конца прошлого года стал полноправным совладельцем преуспевающей адвокатской фирмы.
Конечно, видимых изменений в названии «Бернс и Руттенберг» не произошло, но Марку пришлось привыкать, что вторая фамилия - его. Она смотрелась знакомо, но отчужденно, будто принадлежала однофамильцу. Каждый раз, когда входил в холл небоскреба, где располагалась контора, взглядывал украдкой - не пропала ли вторая часть, не заменена ли на другую?
Привыкал день за днем, понемножку. Потом фамилия на вывеске и его самоощущение слились, и уже казалось - так должно быть.
В душе он жутко гордился собой.
Происходил из обычной трудовой семьи: отец всю жизнь проработал контролирующим финансистом в администрации Остина, мать - старшей медсестрой в больнице системы «Методист». Среднестатистическая американская ячейка общества.  Марк не был их единственным ребенком, но старшая дочь оказалась болью и разочарованием родителей. Сын же их не подвел. Впрочем, себя тоже.
И дядю Саймона. Который с чувством исполненного долга отошел от дел и уединился в скромной по меркам Лос Анджелеса полумиллионной вилле в тихом районе Санта Барбары, подальше от беспокойного люда - студентов и туристов.
Уединился, но связи с племянником не терял, регулярно звонил, чтобы поинтересоваться «как дела?» или пригласить провести вместе выходной день - с барбекью на свежем воздухе.
4.
С повышением статуса повысились доходы, но они не заставили Марка переехать в престижный район - ближе к знаменитостям или океану.
Он имел скромный, двухэтажный дом на Перпл-роуд в той части Пасадены, которая вползает на склон горного кряжа Сан Габриэл.
Улица узкая, тихая, располагалась вдали от беспокойных транспортных потоков, в день по ней проезжало несколько машин - утром на работу, вечером домой. Пешеходы были редкость. Камерный уют ей создавали огромные, старые платаны по противоположным берегам дороги. Похожие на кряжистых великанов, они соединились вверху ветками как руками, образовав зеленую галерею из крон. Улица выглядела ненатурально живописной, как пейзаж на глянцевой открытке с текстом «Привет из Пасадены!».
Здесь проживали не миллионеры, но люди хорошего финансового уровня, не желавшие выставлять доходы напоказ. Жилища, выполненые в рационально-современном стиле, походили друг на друга: красные крыши, белые или бежевые стены, что типично для тропического дизайна. Из-за ограниченности места на склоне дома стояли рядом, но не впритык, разделенные заборами из кустарников чуть выше человеческого роста. От проезжей части их отделяли зеленые газончики без тротуаров, машина сворачивала с дороги и через пару метров оказывалась в гараже.
Сторона фасадов выглядела молчаливой и пустынной, зато с задней стороны, где сады, бассейны и террасы, кипела жизнь, скрытая от посторонних глаз.  Прайвеси ценилось и не нарушалось, что импонировало Марку.
Его собственное двухэтажное жилье выглядело как два каменных куба, поставленных друг на друга, и стандартно имело два входа: один - через парадную дверь с номером 1238, другой через гараж сразу в жилую комнату.
В доме он ощущал себя комфортно, как улитка в ракушке - не очень тесно и без лишнего пространства, создающего пустоту. За входной дверью короткий коридор, затем гостиная со всеми положенными предметами мебели, самым любимым из которых был диван - светлый, но не белый, мягкий, теплый, огромный: в разложенном состоянии уместил бы шесть человек. Его Марк специально заказывал на фабрике в Чикаго.
Направо - открытая кухня и далее лестница на второй этаж, где две спальни, каждая с душем и туалетом.
Слева у стены музыкальный центр, полки с дисками. Дверь в гараж,  проход и стеклянная дверь на террасу. В глубине дома рабочая комнатка с компьютером и отдельное помещение для книг, одежды, бегового тренажера, хозяйственных вещей.
Компактно, упорядоченно, все необходимое под рукой. Марк всегда недоумевал: как люди живут во дворцах? Чтобы попасть на кухню, надо пройти километр коридоров, а чтобы найти молоток - перерыть кучу ящиков с инструментами. Глупая трата жизни.
Его удовлетворяли  и жилище, и соседи, и пейзаж за окном. Расширяться? Незачем. Одному пространства хватало, в ближайшее время создавать семью или заводить постоянную подругу не планировал. Дети тоже с рождением подождут, не до них. Сейчас карьера - его супруга, дитя и престарелая тетя, требующая круглосуточного внимания.
Жить одиноко он привык. После истории с Леонтин стал осторожнее относиться к знакомствам. Не превратился в закоренелого холостяка или женоненавистника, обиженного на весь прекрасный пол. Также не переквалифицировался в гомо по примеру тех, кто, поддавшись  веяниям моды, пробует себя на разных сексуальных поприщах. Просто решил для себя второй раз не спешить.
Он повзрослел и стал если не мудрее, то предусмотрительнее - точно. Прежде, чем взять женщину в дом, должен убедится, что без нее действительно хуже, чем одному. И не менее важно: она должна испытывать то же самое. Как это будет называться - любовь, привязанность или по-другому, не имеет значения. Главное - внутреннее совпадение, душевная тяга друг к другу, а не только физиологическая страсть. Секс - важно и приятно, но больше похоже на животный инстинкт. С возрастом начинаешь ценить человеческие качества.
В Лос Анджелесе достойной кандидатуры в спутницы жизни у него не появилось. Хотя активно не искал. Работал, может быть - слишком много, но если хочешь добиться успеха, безделье противопоказано. В свободное время занимался развитием тела - полезно для здоровья и разгрузки головы. Не менее двух раз в неделю посещал гимнастический зал - напрягать мышцы. В бассейне плавал каждый день, в любую погоду: зимой короче, летом дольше.