Драгоценности Гуахаура

— О, не убивайте меня, прошу вас! Да, я сделала это, Зардхеб заставил меня изображать оракула.
— Почему, о святотатствующая шлюха? — заревел Конан. — Тебя не страшит гнев богов? Кром! Здесь все подделано!
— О, умоляю — кричала она.
Девушка рыдала, раздавленная страхом.
— Мне не удалось отговорить Зардхеба. О, что я наделала! На мне проклятие этих языческих богов!
— Как ты полагаешь, что сделают с тобой жрецы, когда обнаружат обман? спросил Конан.
Она упала, обхватив колени киммерийца и моля его о защите и пощаде. Страх, раньше придававший ей силу, теперь выходил из нее наружу.
— Где Зардхеб? — спросил Конан. — И прекрати вопить. Говори!
— Его здесь нет, — пролепетала она. — Зардхеб следит за жрецами.
— Сколько с ним людей?
— Никого. Мы одни пришли.
— Ха!
Этот возглас напоминал довольный рык льва после удачного прыжка.
— Так значит, ты отправилась из Кешана вскоре после меня? И вы поднимались на скалы?
Она кивнула, продолжая плакать и что-то невнятно бормотать себе под нос. Конан схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.
— Ты прекратишь это бормотание и будешь отвечать? Как вы проникли в долину?
— Зардхеб знает потайной ход. Она задыхалась.
— Жрец Гуахаура все рассказал Зардхелу и Тхутмекри. На южной стороне долины у подножия скал есть пруд. Там, под водой, находится пещера, незаметная сверху. Мы нырнули и попали в эту пещеру. По ней мы и пробрались в долину. Вход со стороны долины скрыт густыми зарослями и тоже невидим для посторонних глаз.
— Я поднимался на утесы с восточной стороны, — пробормотал Конан. — Ладно. Что потом?
— Потом мы дошли до дворца, и Зардхеб велел мне остаться во дворе, а сам пошел осматривать комнату оракула. Пока я была одна, мне, кажется послышался звук гонга, но я не уверена на самом деле… Вскоре вышел Зардхеб и провел меня в комнату, где возлежала божественная Йелайя. Жрец снял с нее одежды и украшения и надел их на меня, а сам ушел, чтобы спрятать тело и проследить за жрецами. Мне страшно. Когда ты пришел, мне хотелось просить тебя унести меня отсюда, но я боялась Зардхеба. Тогда я попыталась тебя напугать…
— Что ты должна была произнести как оракул? — спросил Конан.
— Я должна была повелеть жрецам найти зубы Гуахаура и отдать часть из них Тхутмекри как залог, и доставить остальные в Кешан, если они не согласятся с его предложениями. Еще я должна была приказать немедленно содрать с тебя живого кожу.
— Хм, Тхутмекри не дождется сокровищ, хотя мог бы легко их заполучить. Если я поймаю его, то вырежу печень. Горулга тоже участвует в этом балагане?
— Нет. Он неподкупен и свято верит в своих богов. Все это придумал Тхутмекри. Зная, что кешанцы пошли на совет с оракулом, он послал меня и Зардхеба с посольством из Зимбабве.
— Ладно! — произнес Конан. — Священник, честно служащий своим богам, не может быть подкуплен. Но я хочу знать, зачем Зардхеб ударил в гонг? Знает ли он, что я здесь? Известно ли ему о предательских плитах? И где он сейчас сам, черт возьми?
— Он прячется в зарослях, рядом с аллеей, ведущей от южной стены к дворцу, — ответила девушка. Она продолжала настойчиво умолять Конана.
— О, сжалься надо мной! Меня пугает это заколдованное место, я все время слышу шорох крадущихся шагов. О, Конан, забери меня, забери меня отсюда. Когда я выполню волю Зардхеба, он убьет меня, я это знаю. Он спас меня от работорговца, похитившего меня из каравана, двигавшегося через Котч, а затем превратил в орудие своих козней. Возьми меня с собой! Не оставляй умирать в этом проклятом месте! Я умоляю тебя!
Она стояла перед ним на коленях, обхватив его ноги. Прекрасное лицо ее было заплакано, шелковистые кудри в беспорядке рассыпались по плечам.
— Слушай! Я спасу тебя и от руки Зардхеба, и от гнева жрецов. Никто не узнает о твоем обмане, но ты сделаешь так, как я велю тебе.
Она поспешно пообещала ему повиноваться, обняв его массивную шею и как бы ища в этой близости защиту.
— Хорошо. Когда сюда придут жрецы, действуй по плану Зардхеба. В темноте, при свете факелов, они не обнаружат подлога. Но ты скажешь им вот что: «Воля богов такова, чтобы стигиец и шемитские псы были изгнаны из Кешана. Они предатели и воры, стремящиеся похитить сокровища богов. Пусть о зубах Гуахаура отныне будет заботиться великий воин Конан. Он любим великими богами, и только он сможет повести армии Кешана.».
— Да, но Зардхеб? Он же убьет меня! — с неподдельным ужасом воскликнула она.
— Не беспокойся о нем, — проворчал Конан. — Я сумею успокоить этого пса. Ты сделаешь, как я тебе велел. И приведи себя в порядок. Одень украшения и юбку. Она немного порвана, но жрецы ничего не заметят. Вытри лицо и перестань хныкать, как напроказившая девчонка. Ты же божество! Кром! Ты и впрямь как Йелайя — лицо, фигура, волосы и прочее… Тебе не трудно будет обмануть священников.
— Я постараюсь… Ее била дрожь.
— Хорошо. Ну, а я пойду искать Зардхеба. Ее снова охватил испуг:
— Нет, не уходи! Не оставляй меня здесь одну, мне страшно! Это проклятое место.
— Не бойся, здесь нет ничего страшного, — спокойно уверил он ее. — Я пойду присмотрю за Зардхебом и скоро вернусь. На всякий случай я буду поблизости во время церемонии. Но надеюсь, если ты как следует сыграешь свою роль, все будет хорошо.
Повернувшись, он вышел из комнаты оракула. За его спиной тихо всхлипнула Муриела.
Конан шел по сумрачным залам, мимо тускло блестевших медных фигур. Он с изумлением взирал на эти изваяния из прошлого. Понятно, какие чувства могли они внушать девушке-танцовщице.
Плавно, как пантера, он двигался вниз по мраморной лестнице, сжимая в руке меч. В долине царила тишина. Если жрецы Кешана тронулись в путь, то они шли совершенно бесшумно.
Он обнаружил старинную аллею, бегущую к густым зарослям деревьев и кустов. Он тихо проскользнул по ней, стараясь держаться в тени. Вскоре он достиг зарослей лотоса, где, по словам Муриелы, прятался Зардхеб. Конан внимательно осмотрелся. Сейчас он совсем сливался с тенью деревьев и был почти невидим.
Он подобрался к роще окольным путем, не выдав свое присутствие даже шорохом листвы. У самых деревьев он резко остановился, как встревоженная кошка. Среди густой зелени впереди ясно белел овал, совсем не похожий на большие белые цветы, сиявшие среди ветвей. Конан понял, что это было лицо человека. Оно глядело на него. Конан мгновенно отскочил в тень. Успел ли увидеть его Зардхеб? Лицо не двигалось. Конан готов был поклясться, что темный пучок пониже пятна, был черной узкой бородкой жреца.