Не хочу быть без тебя

— Да, но прошло… сколько? Девять месяцев? Ты честно старалась, но ничего у тебя не получается, Лейни.
Он озвучил ее собственные страхи, и от этого ей стало совсем не по себе.
Тон у него переменился — сделался льстивым.
— Я с радостью мог бы тебе помочь. Думаю, что на этот раз у нас все получится.
— Тебя что, бросили?
Невиданное дело! Кажется, она попала в цель.
— Прости? Ты о ком?
— Дэниел, я же тебе не нужна. И никогда не была нужна. Тебе было нужно то, что, как ты думал, стояло за мной — мое окружение. Ничто не заставит меня передумать, так что больше не звони. — Еще под впечатлением своего разговора с Джоном, она добавила: — Ты обманывал меня. Использовал. Не звони мне больше.
— Лейни, ради бога, послушай. Ты не можешь так поступить.
— Я поступлю именно так, Дэниел. Прощай. — Она отключила телефон, щелчком захлопнув крышку. Жаль, что прошли те дни, когда можно было в сердцах бросить трубку на рычаг.
Лейни опустила голову на стол и уткнулась лицом в ладони. Прошло девять месяцев, а она до сих пор борется с трудностями. Его голос, этот ужасный тон… Слезы жгли ей глаза. А что, если этот мерзавец прав? И еще. Неужели не понимает, что она знает, каков он на самом деле? Но больше всего мучает вопрос: что, если он прав?
Вошла Бет и кинулась к ней:
— Лейни! Что с тобой?
— Все хорошо. — Ей бы самой в это поверить! — Только что позвонил Дэниел.
— Что? — изумилась Бет. — Ну и ну! Вот наглец. Послушай меня. Не смей позволить ему выводить тебя из равновесия. Посмотри, как многого ты добилась. А сколько крови ты попортила, чтобы развестись с ним, арендовать этот магазин и держать своих родителей на расстоянии? Это было нелегко, а ты справилась. Не позволь им теперь сломить тебя.
Лейни с удивлением посмотрела на подругу:
— Ты так на это смотришь?
Бет обняла ее:
— Конечно. И ты должна на это смотреть также.
Лейни никогда и в голову не приходило, что ей есть чем гордиться. Бет все это сказала по доброте, и Лейни оставалось только надеяться, что подруга права. Но слишком много людей сомневалось в ее способности добиться успеха.
Бен, не признаваясь самому себе, прислушивался к звуку ее машины.
Когда он увидел, как она подъехала и остановилась на обочине тротуара, его охватило предвкушение чего-то… Абсолютно лишнее ждать непонятно чего. Все это ему не нужно, но каждый раз, когда он ее видел, ему становилось все труднее в это верить. Да от одной только мысли, что она с ним наедине в доме, у него жгло кожу.
Раньше… Раньше он пригласил бы ее на свидание. Но это могло быть раньше…
Сейчас он должен держаться от нее подальше.
Он слышал, как она вошла в дом, и продолжил свое занятие — измерять рулеткой спальню, которую она будет красить. Потом услышал ее быстрые, легкие шаги по коридору. И напрягся еще сильнее, когда она оказалась на пороге комнаты.
— Привет, — с запинкой произнесла она.
Он повернулся и окинул взглядом ее фигуру в старых джинсах, большом, не по размеру, свитере и с завязанными в хвост волосами.
Он кашлянул:
— Привет.
Она прошла в комнату, а он стал вытаскивать крышку из банки с краской.
Она встала с ним рядом:
— Мне не терпится посмотреть.
В обеденный перерыв она съездила в хозяйственный магазин и выбрала понравившуюся ей краску. А он позже забрал банки.
— Немножко ярче, чем я думала, — сказала она.
— На стене, когда высохнет, будет выглядеть по-другому, темнее. Умеете это делать?
Она помотала головой.
— Вы знаете, как сменить шину, но никогда не красили стен?
— А… Нет. — Вид у нее был смущенный.
Она такая милая… даже очаровательная. Кашлянув, он сказал:
— Это легче, чем менять шину.
Она засмеялась:
— Надеюсь.
Он встряхнул банку и вылил краску на специальный поддон. Затем вручил Лейни кисть:
— Это просто. Сначала прокрасьте по краям. Я уже все здесь обмерил.
Он показал, как наносить аккуратные мазки. И при этом очень старался не задеть ее ненароком. А она, кажется, тоже старалась не дотронуться до него.
— Когда это будет сделано, можно переходить к следующему этапу. Валиком работать не сложно. Главное — не брать слишком много краски. Справитесь? А то у меня остались кое-какие недоделки.
Ему лучше побыстрее уйти.
Она улыбнулась и подошла к окну, где стояла приставная лестница.
— Я справлюсь. Если нет, то позову вас.
Он вышел в коридор и направился на кухню. Надо как можно скорее закончить ремонт, пока эта женщина не свела его с ума.
Бен выдержал всего полчаса и вернулся, чтобы проверить, как дела у Лейни. Она забралась на лестницу и старательно водила кистью по верхушке карниза у окна. Он застыл, с восхищением глядя на длинные ноги и обтянутые джинсами стройные бедра. Когда она вытянула руки, то свитер приподнялся и у него перед глазами мелькнула дразнящая полоска кожи.
— Лейни…
Она быстро обернулась, потеряла равновесие и, вскрикнув, упала на пол.
Он кинулся к ней:
— Лейни? Вы сильно ушиблись?
Она скорчилась от боли, обхватила лодыжку и застонала.
Он опустился около нее на колени, задрал штанину джинсов, чтобы осмотреть ногу. Лодыжка прямо на глазах распухала.
— Надо показаться врачу. Может, даже сделать рентген, — озабоченно произнес он.
Она посмотрела на него, и он увидел страх в ее глазах. Она отрицательно замотала головой:
— Нет. Не нужно никакого рентгена.
— Но…
— Нет.
— Лейни, послушайте…
— Я беременна, — прошептала она, и он отпрянул назад.
Слово звоном отдалось у него в голове. Беременна. А он целовал ее, хотел ее… У нее другой мужчина.
Она, должно быть, заметила по его лицу, как он ошарашен, схватила за руку и сказала:
— Отец ребенка… его нет — я одна. Со мной ничего страшного. Я просто потеряла равновесие и упала. А рентген может навредить ребенку. — Она опустила штанину. — Я должна вас попросить… никто, кроме моей подруги Бет, об этом не знает. Пожалуйста… ничего не говорите Роуз. Я сама ей скажу. — Она поколебалась и все же произнесла: — Я не хотела вам говорить.
— Понимаю. Я никому не скажу. Но отец ребенка…
Она оборвала его, махнув рукой:
— Он знает. Но на него я не рассчитываю.
Бена охватила злость.
— Он много потеряет, — сказал он.
Лейни бросила на него взгляд и скривилась:
— Правильно. Помогите мне встать.
— Я сначала осмотрю вашу лодыжку. — Она смутилась, а он объяснил: — Я не только пожарный, но и фельдшер. Конечно, я не заменю врача или рентген, но смогу определить, нет ли перелома.
Она слегка закатала штанину.
Он осторожно снял ботинок. Его пальцы умело касались тонкой лодыжки. Кожа у нее была гладкая и мягкая, а он чувствовал себя негодяем из-за навалившегося на него приступа физического влечения.
— По-моему, перелома нет, — заключил он. — Давайте помогу вам встать.
Он поднялся с колен, взял ее за обе руки, старясь не обращать внимания на жар во всем теле, и потянул вверх. Она встала на одну ногу, пошатнулась и уткнулась ему в грудь. Его руки сами собой обхватили ее. Он смотрел сверху вниз на поднятое на него красивое лицо. У него стянуло в паху от ощущения прижатой к нему полной груди.
Он кашлянул. Нельзя ее целовать. Ни в коем случае. Нет, нет, нет — стучало в мозгу, но он безумно хотел ее. Хотел потеряться в ней, в ее теле.
Она беременна.
Он снова кашлянул, но рук не разнял.
— Хм… как нога? — хрипло спросил он.
Она попробовала встать на ногу, поморщилась и покачнулась. Он удержал ее за талию.
— Лейни… Мне не показалось, что кость сломана, но есть такие переломы, которые не прощупаешь. Разве не следует поехать в больницу?
Она отскочила от него на одной ноге.
— Нет. Со мной все в порядке. Болит, но я приму ацетаминофен. Я хочу докрасить то, что начала.
— На сегодня хватит, завтра закончим. А прямо сейчас вам нужно положить лед на лодыжку. И не спорьте, — добавил он, видя, что она собирается возразить. — Пообещайте, что завтра вы обратитесь к врачу, если не будет улучшений или станет хуже. — Он слил краску обратно в банку и убрал поддон, стараясь при этом не приближаться к ней — слишком велико искушение обнять ее, ощутить в своих руках.