Не хочу быть без тебя

— Не важно. — Следователей в тот момент там не было — в этом аду. — Мне наплевать. — Бен закрыл глаза от обрушившегося на него чувства вины и боли. Он старался не видеть перед собой убитое горем лицо Кэлли. — Я-то знаю, что случилось.
— Бен…
— Пожалуйста, не надо.
Последовало молчание, затем тяжелый вздох.
— Что ж, не буду. Пока не буду. Сынок, когда тебе полегчает, приезжай. Место для таких первоклассных пожарных, как ты, всегда есть, и я буду счастлив и горд, если ты вернешься.
Полегчает… Бен проглотил ком в горле. Он знал, что это невозможно.
— Спасибо, сэр. Буду иметь в виду.
Он выключил мобильник. Грудь сжало от ощущения пустоты, с которой он боролся последние полгода. Он никогда больше не сможет работать пожарным. Он больше не полагается на свою способность правильно разбираться в ситуации и поступать соответственно. Без этих умений он ничто.
— Бен?
Он резко поднял голову. В дверях стояла Лейни с тарелкой в руке и неуверенно смотрела на него. Он молча выругался. Что она успела услышать?
— Роуз решила, что вы успели проголодаться.
Он потер ладонью лицо, боясь, что она заметила его волнение.
— Спасибо.
Он сунул телефон в карман, стараясь не встречаться с ней глазами, чтобы не увидеть на ее лице жалость. Или презрение. За последние месяцы ему хватило и того и другого. Она молча протянула тарелку и… положила ладонь ему на руку. Он не успел отстраниться. Это простое прикосновение чуть-чуть растопило лед у него в душе. Помимо воли взгляд потянулся к ней. Он не увидел в ее глазах жалости, только вопрос.
— Спасибо за пиццу, — произнес он.
— На здоровье. Ешьте, пока не остыло. — Она улыбнулась ему и ушла, унося с собой капельку тепла.
  
Глава 3
 
«Царственное распоряжение» никогда не сулило ничего хорошего.
Лейни давно привыкла именно так расценивать материнское приглашение на обед, и почти всегда в подобных приглашениях таился подтекст: благие, но абсолютно бесполезные намерения родителей «улучшить» ее жизнь. Со своим мужем она познакомилась как раз на таком обеде.
Будь Дэниел похож на Бена, все могло обернуться по-иному. Как ни странно, но эта мысль ее не поразила, хотя следовало бы. Последние два дня он не выходил у нее из головы, и перед глазами стояло его лицо с загнанным выражением. Она не услышала всего телефонного разговора, чтобы понять причину того, что разъедает ему душу, но боль в его голосе прозвучала явственно.
Бен казался ей честным человеком. Такой человек не женится ради денег. И уж точно, вступив в брак, не продолжит встречаться с прежней подружкой. Как ее бывший муж. Хорошо хотя бы, что это не причинило ей сердечной боли, но гордость и самолюбие, конечно, были задеты.
Лейни вздохнула. Она проехала к дому родителей по подъездной аллее между массивными каменными колоннами. Поскольку ее ждали, то черные железные ворота были открыты. Она остановилась перед длинным бревенчатым домом, построенным в сельском стиле. Дом выглядел внушительно и даже величественно.
Положительное в ее визите то, что повариха Грейс всегда готовила сказочно вкусные блюда. Хоть от этого она получит удовольствие. Но за столом придется держать ухо востро.
Парадная дверь распахнулась прежде, чем она дошла до дома по тщательно ухоженной дорожке.
— Лейни! — раздался звучный голос отца.
— Привет, папа. — Она оказалась в его объятиях. Высокий и элегантный, Грег Килер всегда являл собой картину красивого, загорелого и моложавого мужчины. Прекрасный контраст с миниатюрной и светлокожей платиновой блондинкой Джеки. Им было уже под шестьдесят, но они выглядели такими же энергичными, какими их с детства помнила Лейни.
— Входи, входи. Мы в семейной гостиной.
Лейни последовала за ним через прихожую в большую комнату с высоким потолком, пушистым ковром и камином. Хотя снаружи дом и выглядел сельским, но внутри единственной деревянной частью интерьера были толстые балки потолка.
Лейни ступила на роскошный кремовый ковер, на котором не было видно ни малейшего пятнышка. Она попыталась представить малыша, который ползает по этому ковру, и не смогла. Ничто в этой комнате не напоминало о присутствии семьи, правда, на каминной полке стояли профессионально сделанные семейные фотографии. Лейни поклялась, что вырастит своего ребенка в обстановке, где будет царить тепло, а не безличное богатство.
Мать сидела у огня на краешке кресла. Рядом, на угловом столике, лежала коричневая бумажная папка.
— Здравствуй, дорогая. — Джеки подставила дочери щеку для обязательного поцелуя.
— Привет, мама.
— Садись. — Отец кивнул на диван и повернулся к мини-бару. — Что-нибудь выпьешь?
«Нет. Я беременна». Эти слова едва не сорвались у нее с языка, что привело бы к тому, что семейный обед начнется с бурной сцены. И даже может произойти что-то совсем ужасное. Например, на кремовом ковре появятся пятна от пролитого спиртного.
— Нет, спасибо, — ответила она.
Отец приподнял бровь, но ничего не сказал. Смешав себе коктейль, он уселся напротив Джеки.
Лейни переводила взгляд с одного родителя на другого. Никогда не поймешь, что они замыслили. Что бы они ни делали, им все их действия представлялись абсолютно правильными. Надо поскорее покончить с неопределенностью.
— В чем дело? — спросила она.
Джеки сосредоточенно сдвинула брови.
— Может, мы сначала поедим? Грейс приготовила отличного жареного цыпленка.
Лейни напряглась, подозревая недоброе.
— Я бы хотела знать, что случилось. — Она посмотрела на отца, но по выражению его лица ничего нельзя было понять. — Папа?
Он отставил бокал с коктейлем — водка с апельсиновым соком и льдом, без сомнения.
— Действительно, перейдем к делу. Лейни, мы хотим тебе помочь.
О нет, только не это. У нее внутри все перевернулось.
— Помочь мне каким образом?
— Твоему магазинчику, милая. — Джеки протянула руку к папке, а у Лейни зашевелились волосы на затылке.
— Моему магазинчику? Мама, что вы сделали? Папа? — Она не могла скрыть охватившую ее панику. Она же взяла в аренду магазин у Эстер Браунинг… Что они могут сделать?
А Джеки улыбалась.
— Мы подумали, что ты будешь рада — мы купили твой магазин.
У Лейни все поплыло перед глазами, и она вцепилась в подлокотники кресла. Она наверняка ослышалась.
— Прости… что? Почему?
— Дорогая, ты совсем замучилась с этим магазином, а Эстер беспокоится насчет оплаты. Ты же знаешь — ей необходимы деньги, ведь она живет на этот доход.
Родители теперь владельцы магазина! После первого потрясения ее охватила ярость.
— Я никогда не опаздывала с оплатой. Ни разу. — Лейни чеканила каждое слово.
Уж этим-то она могла гордиться. Она знала, что пожилая хозяйка зависит от дохода с аренды, и поэтому всегда выплачивала деньги вовремя.
Вмешался отец:
— Мы полагаем — и к этому есть причины, — что тебе трудно справляться с делами в магазине, поэтому мы подумали, что таким образом поможем вам обеим.
У Лейни перехватило дыхание. Эстер поступила так, как ей выгодно, и Лейни не могла ее за это винить. Возможность получить деньги за магазин — скорее всего, наличными — оказалась веским аргументом.
Стараясь говорить ровным голосом, она спросила:
— А вы не подумали о том, что, наверное, нужно было сначала поговорить со мной? Посмотреть, как у меня идут дела?
Конечно, документы покажут, что у нее бизнес далек от процветания, но все-таки… Ее предали. Во рту появился горький привкус. Лейни с трудом сглотнула слюну.
У Джеки был удивленный вид. Вернее, был бы удивленный, если бы не первоклассный ботекс.
— Но мы знаем, как у тебя идут дела. Дорогая, мы же близко к сердцу принимаем твои заботы.
Сколько раз она это слышала?
— Каким образом это мне поможет?
— Ну, тебе больше не придется вносить ежемесячную плату. Мы не заставим тебя платить за аренду. А жить ты можешь здесь. Ту маленькую квартирку мы сдадим. — Мать выглядела очень довольной, словно она на самом деле разрешила проблему. А отец согласно закивал.