Спиною к будущему (СИ)

Клёмин, Клёмин,… с***н ты сын.
Впервые не дожидаясь приглашения своего горячо любимого следователя, мчу едва не через весь город к нему в кабинет.
Зайти без стука. Обмер Колмыкин, но еще миг, и узнав меня, тут же немного потянулся, откинулся на спинку стула, бросив даже ручку на стол.
Уверенные шаги ближе. Не отрывает ни на мгновение от меня глаз. Силится, давно уже заметила, как силится этот молодой человек всё реже опускать взгляд на мою грудь, на мои плечи, ноги… попу. Вот и теперь, взор трепыхается, словно мотылек, ища островки допустимого внимания.
- Гражданка Сотникова? – голос дрогнул. Участилось дыхание… а затем и вовсе запнулся, замер, не дыша, от моего стремительного приближения.
Коварная моя ухмылка, пристальный, многозначительный взгляд в глаза.
 Уверенное движение – и уложила, протиснула свое колено ему между ног. Тотчас хватаю за галстук и тяну на себя.
Невольно поперхнулся слюной – поддается. Но еще миг взывания к собственной трезвости, и внезапно начинает брыкаться, предпринимает попытку отобрать у меня свою вещь, вырвать из рук.
- Вы…вы… вы что себе позволяете?
Приблизилась я к нему вплотную. Губы к губам. Обдаю жаром дыхания…
- Плохой ты актер, Колмыкин. Очень плохой. Думаешь, не замечала твои похотливые взгляды на мне?
Живо хватаю его руку и кладу себе на грудь, нарочно сжимаю; выгнулась, умышленно заставляя носом уткнуться между выпуклостей. Дрогнул, немного давая себе больше пространства для действий – и снова осекается. Силой выдирает свою кисть, пальцы из моей. Насильно отталкивает, подает немного назад все мое тело, и делает отчаянный глубокий, звонкий вдох.
- Немедленно прекратите! А то я…
- Что, мой хороший? Что ты? – нагнулась, прилипла к его уху - эротично шепчу.
Слегка отодвинулась.
Глаза его с вожделением уставились мне на губы. Облизался.
- Ну же… возьми то, что так хочешь… Возьми то, что вполне может принадлежать и тебе…
- Зачем ты так? – едва слышно, отчаянно рычит.
- Но вы же… давно меня распили между собой. Давно поделили мою плоть, голодные кобели… Каждый – по своему кусочку, - тотчас ныряю вниз рукой и сжимаю его до приятной боли. Дрогнул, но не вырвался, застонал.
Откровенно усаживаюсь сверху, прижимаясь. Обнимает.
- Я не могу…
- Ну почему же? Вот я, здесь, рядом, полностью доступна и твоя.
Хватаю его руку и засовываю себе под юбку, обмер, неловко, робко обняв за ягодицу.
- Ну же, товарищ следователь, вы всегда такие смелые со мной, а сегодня… Колмыкин, ну же… Неужели я сама должна все буду сделать?
- Нет, - нервно дернулся, словно током его ужалило. Мигом стягивает, скидывает меня с собой – рухнула на пол. А сам аж давится слюной. Похотью и развратной жаждой.
- А ведь я не отступлюсь, - коварно улыбаюсь; медленно ползу вверх, обратно на него, скользя ладонями по телу, а вот и вовсе выгнулась перед ним, упершись руками ему в колени.
Пристальный, без отрыва взгляд мне на откровенное декольте, полуобнаженную грудь.
Малейшая слабость - и сорвется, тут же… силой возьмет, овладеет тем, о чем так долго и много мечтал.
- Неужто… твоими одиноким вечерами ты никогда не думал обо мне? Как мне грустно и одиноко?
- Перестань, прошу, - едва ли уже не плача, злиться. А слюна так и течет рекой, не успевает сглатывать.
Хватаю за руку и снова укладываю себе на грудь – не выдерживает, поддается и сжимает ее. Облизался – и вдруг снова отдергивается, как от кипятка, едва сознание пробивает дурман.
Вскакивает на ноги, грубо отталкивая. Шаг в сторону от меня. Заходил взбешенно из стороны в сторону.
- Это… это - какой-то бред.
Обмер. Руки в боки.
Взгляд в глаза.
Ухмыляюсь.
Неспешно поднимаюсь с пола. Шаги мои ближе (неторопливые, соблазнительные), но увиливает, отмахивается от меня.
- Да ладно, я же вижу, и даже чувствую, что ты меня хочешь.
- Я не могу, - искреннее, безнадежное, глядя в глаза. - Мне нельзя.
Вот оно. Жертва спеклась.
Улыбаюсь победно.
- Клёмин, да?
Дрогнул, резко отвел взгляд в сторону, запнулся, поперхнулся слюной.
Главное, теперь только не упустить рыбку с крючка. Уверенное движение мое вперед, загоняя жертву в западню. Попятился, убегая от напора – но уткнулся спиной в стену. Прижалась, откровенно прижалась к нему… нежный, до стона, отчаянного писка сгорающей верности, поцелуй в шею. Задрожал под моим напором. Невольно, робко обнял, удерживая за талию. Нагло опускаю его руки своими вниз и, нырнув под юбку, задерживаю на уровне ягодиц.
- Молю, не надо, - шепчет. – Пожалуйста, Ангелин…
- Где он?
- Кто? – вскрикнул невольно от моего прикосновения в запретном месте.
- Где Клёмин?
- Не знаю о ком ты… - и снова стон.
- Кто ж он такой, что… вы так стелитесь, трепещите перед ним?
И снова застонал, обреченно зажмурившись.
- Ангелин…
- Ну же, родной мой, - похотливо провела языком по его щеке и замерла у губ, резко оторвалась. И снова взгляд в глаза. – Не сопротивляйся.
Надрывное дыхание, и не выдерживает уже – жадно, голодно сжимает меня за ягодицы, пробираясь под белье, к запретному месту.
- Ангелин, - и снова попытка отвоевать свое право… на жизнь. - Некоторые… вопросы лучше не задавать, если не желаешь, чтоб потом полетели… головы.
Еще один пылкий, отчаянный его стон.
- Лина, молю, не надо. Он нас двоих убьет…
Выстрел.
Живо обхватила его голову руками, утопила в ладонях.
Глаза в глаза. Губы на расстоянии дыхания.
- Где я могу его найти? Где, Колмыкин? Пора заканчивать эту игру, неправда ли?
Томное, урывчатое дыхание. Предсмертная агония... - и крепость пала:
- Клуб «Черри», часто с парнями там зависают.
- И тебя, наверняка, водили, - улыбаюсь.
Ухватила его за подбородок. Пристальный, победный взгляд на своего бравого следователя. Взгляд скатился к губам – короткие мгновения сомнений, его отчаянного сердцебиения – и силой, страстью впиваюсь поцелуем в губы. Но едва дернулся в попытке ответить, ворваться языком мне в рот, как тут же выпускаю его из хватки. Резко отстраняюсь.
Невольно облизался. Зажатый, помятый, сейчас он напоминал меня… в начале этого дерзкого пути...
Облизалась и я. Выдох. Шаг в сторону. Поправить одежду.
Прощальный взгляд ему в лицо.
- Прости. Ты – хороший человек, исполнительный, старательный,… однако повстречал таких уродов, как мы с Клёминым.
Прости…
Разворот, да убраться из кабинета прочь.
…
Послышался нервный стук и бранные ругательства за дверью. Обмерла я на мгновение, осознавая, что натворила, и что заварила; самодовольно ухмыльнулась. Уверенные, смелые шаги вперед.
***
Теперь остается самое интересное – Клёмин.
Вдох-выдох. Уже четвертый день наблюдаю за этим «Черри». Пококетничать, пофлиртовать с охранником… и разузнать важную для себя информацию. Каждую субботу этот гад со своими друзьями устраивает пьянку, закрывшись в вип комнате… Горячие разговоры, бурное веселье… и безотказные, сладострастные девушки, готовые исполнить любое,… каким бы оно не было, желание.
На высоком каблуке туфли, черные чулки с похотливыми повязками и бантами, откровенные черные кружева, оставляющие так мало для домысла и недоступности, и так много для вожделения и открытых вызовов. Короткое, облегающее платье из атласа и яркий, полный страсти и влечения, макияж.
Улыбнуться самой себе в зеркале. В последний раз поправить помаду, прическу. Приподнять грудь в бюстгальтере – и на выдох.
Сегодня я – твоя смерть.
***
А вот и знакомые лица. Охранник даже сперва меня не признал.
Закачал головой.
- Господи, Ангелина… я сейчас же увольняюсь и иду с тобой.
Откровенно прилип взглядом к декольте.
- Ну, что ты, Дим? А кто меня тогда пропустит внутрь?
Удивленно вздернул бровями.
- А что ты там вообще забыла? Неужто работать? – облизался.