Счастья много не бывает

— Так нечестно, Митч. — Она хотела того же, чего хотел он, даже страстно стремилась к этому, но была уверена, что пройдет время — и он отвергнет ее. — Я лишь помогала тебе осуществишь свою мечту.
— Но ведь это ты — моя мечта, Ребекка.
Она подняла глаза и встретила его взгляд.
— Ты же… хотел еще детей. Полный дом.
Он прижался к ней лбом.
— Да, я хотел от тебя ребенка, и он бы был для меня наградой. Но нужна мне именно ты. Нужна мне… и моим детям. Я хочу состариться вместе с тобой.
— Но…
— Не перебивай меня, Ребекка, — остановил ее Митч. — Я люблю тебя, и ты, я знаю, любишь меня, иначе никогда не стала бы заниматься со мной любовью.
— Это неправда.
— Нет, правда. Мы принадлежим друг другу. — Он обнял ее и стал целовать долгими и страстными поцелуями. А когда наконец оторвался от нее, оба едва могли дышать.
— Я готов целовать тебя целую вечность, — выдохнул Митч. Он взял ее за руку и повел к маленькой кованой скамейке, стоявшей среди роз. — А теперь расскажи мне о своих проблемах со здоровьем. Почему ты не можешь забеременеть?
Митч сочувственно обнял ее за плечи, когда она рассказывала ему о своем эндометриозе и печальных прогнозах на будущее.
— Мне надо ехать в Нью-Йорк и посетить врача, — закончила она.
— Я поеду с тобой. Но сначала мы выслушаем мнение другого специалиста.
Она подняла голову.
— Митч, это так и есть. Я не хочу пробуждать у тебя напрасные надежды.
Митч притянул ее к себе.
— Я люблю тебя, Ребекка Валентайн. А что касается детей, то в Вайоминге их двое, и они хотят, чтобы ты стала их матерью. — В глазах его блеснули слезы. — Я обещал им привезти тебя обратно.
— О, Митч, подумай я хоть минуту о том, что…
— Ребекка, если ты скажешь, что не любишь меня и моих детей, я сразу же выйду за дверь и ты никогда меня больше не увидишь.
— Я люблю тебя, Митч, — прошептала она. — Очень сильно люблю.
— Ну, слава богу. — Он соскользнул со скамейки и опустился перед ней на одно колено. — Ребекка Валентайн, прошу оказать мне честь и стать моей женой и матерью моим детям.
Дрожащей рукой Митч порылся в кармане пиджака и вытащил маленькую бархатную коробочку. Открыв ее, он достал старинное платиновое кольцо, усыпанное бриллиантами.
— О, Митч, — восхитилась Ребекка, — оно потрясающе. Я никогда не видела такого прекрасного кольца.
— Дай свою руку, Ребекка. Это кольцо — доказательство моей любви.
Она трепетала, когда он надел на ее палец кольцо.
— Как раз впору. — Он взглянул на нее. — И мы так же подходим друг другу. — Он встал, обнял ее и поцеловал. — Найдется ли здесь место, где мы сможем побыть одни? Я хочу показать тебе, как сильно по тебе скучал.
Она отстранилась от него с улыбкой.
— Боюсь, что это невозможно. Ты женишься на женщине, у которой куча родственников. И бьюсь об заклад, что мои сестры и отец стоят под дверью, желая узнать твои намерения.
Он ухмыльнулся.
— Я выражу им свое почтение, а затем мы исчезнем. Боже, скорей бы свадьба.
При слова «свадьба» она прикусила губу.
— Все будет хорошо, Ребекка. Мы замечательно заживем, — сказал Митч. — Все, конец переговорам.
  
Эпилог
 
За два часа до свадьбы Ребекка сидела в своей спальне и старалась успокоиться. Ее сестры Рэчел и Эмма вместе со Стефани прилетели в Штаты, чтобы присутствовать на торжестве. Ей пришлось снова и снова повторять себе, что все в порядке. Она даже не представляла себе, какой подготовки потребует свадьба, на которую было приглашено свыше ста гостей.
Ребекка взглянула на прекрасное бриллиантовое кольцо, которое Митч подарил ей в Лондоне. Кто бы мог подумать, когда она в мае уезжала из Нью-Йорка, что через году нее будет свадьба.
Она взглянула на платье, лежавшее на кровати, — копия того, которое было у ее бабушки — из белого атласа, с вырезом, обшитым бисером. Когда Митч узнал, как ей нравятся бабушкины наряды, он велел портному сшить такое же платье.
Рэчел приехала в розовом платье, обтягивавшем ее выступающий живот.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила сестру Ребекка.
— Не беспокойся, прекрасно. Когда же вы с Люсьеном перестанете задавать каждые пять минут один и тот же вопрос!
— Мы не хотим, чтобы ты переутомлялась. — Ребекка была рада, что ее сестра счастлива. Оказалось, Люсьен все-таки любит Рэчел, хотя упрямому французу потребовалось несколько недель, чтобы разобраться в своих чувствах.
Вошла Эмма.
— Ребекка, к сожалению, отец не приедет. У него что-то случилось.
— О… — это все, что смогла вымолвить Ребекка. Она никогда не ждала многого от Роберта Валентайна, но думала, что на свадьбу он все-таки приедет.
Знакомое ощущение тошноты охватило ее. Она побежала в ванную — и там ее вырвало. Рэчел и Стефани помогли ей почиститься и привели обратно в спальню.
— Не обращай внимания на отца, — утешала ее Рэчел. — Он всегда так ведет себя с нами.
— Это просто нервы, — сказала Ребекка. — Мучаюсь уже целую неделю. Не могу дождаться, когда закончится свадьба и жизнь войдет в нормальную колею.
Рэчел и Эмма переглянулись.
— В чем дело? — спросила Ребекка.
— Говоришь, всю неделю? — спросила Рэчел. — А еще что-нибудь?.. Например, отвердение груди?
— Да, но… — У нее защемило сердце. — Нет, я не могу забеременеть. Доктор сказал, что спайки…
— Тебе надо пройти тест на беременность, — сказала Рэчел.
Ребекка вскочила с места.
— Мне некогда делать анализы. Я выхожу через час замуж.
Митч снова поправил галстук и улыбнулся очередным прибывшим гостям. Затем взглянул на часы. Пора начинать. Он до сих пор сердился на Роберта Валентайна за то, что он не приехал, но лишь потому, что хотел сделать этот день совершенным для Ребекки. Подумав о ней, он улыбнулся. Как же ему посчастливилось с нею!
— Эй, па, — потянул его за руку Колби. — Когда начнется свадьба?
— Скоро, сынок, — сказал Митч. — Это день невесты, и она может опаздывать.
— А она не передумает, нет?
— Нет, не передумает. — Он наклонился к сыну. — Что тебя беспокоит, Колби?
— Я хочу всего лишь спросить, можно мне называть Ребекку мамой?
— Я думаю, Ребекка будет счастлива, сынок. Она любит тебя и Грету.
— Отлично! — вскричал Колби и подпрыгнул на месте.
Митч огляделся вокруг. К нему направлялись Стефани и Эмма:
— Простите за опоздание. Просим гостей занять свои места, — улыбнулась Эмма.
Гости гуськом потянулись вдоль рядов белых стульев, увитых плющом. Впереди процессии шел глашатай, одетый в белое. Митч стоял рядом со своим лучшим работником Уоллом, а подружки невесты, улыбаясь, направлялись к ним. Оркестр сменил мелодию, когда появилась Ребекка в сопровождении Колби.
Ее платье было простым. Старинный белый шелк, облегающий стройную фигуру, был собран на талии и книзу расходился веером. Сзади тянулся шлейф. Элегантный стиль сороковых годов.
Волосы невесты были зачесаны назад и украшены венком из цветов, с которого спускалась вуаль. В руках был букет из розовых роз. Она улыбнулась, и сердце Митча замерло от счастья.
Невеста со своей свитой торжественно прошли вдоль рядов, и Колби вложил руку Ребекки в руку своего отца.
— Она сказала «да», папа, — прошептал он. — Ребекка сказала, что с радостью будет моей матерью.
Митч не сводил глаз с невесты. Ему страшно захотелось поцеловать ее прямо сейчас, но он лишь крепко сжал её руку, и они направились к священнику.
Через двадцать минут они были объявлены мужем и женой. И тогда Митч дал волю своему желанию, обнял Ребекку — и они слились в долгом поцелуе. Он не отпускал ее до тех пор, пока аплодисменты гостей не напомнили им о том, что они не одни.
Поцеловав ее еще раз украдкой, он сказал:
— Привет, миссис Такер.
— Привет, мистер Такер. — Она улыбнулась. — Ты не уединишься со мной на минутку, прежде чем начнется прием?