Торн. Часть 3

Полицейский защѐлкнул наручники на моем правом запястье, затем вывернул его за
мою спину, дѐргая другую руку назад.
Боль вспыхнула в плече, но я почувствовала странное облегчение. Если я проведу
эту ночь в тюрьме, Доминик не сможет мне сегодня навредить. Это было как короткая
Торн – 3 Гленна Синклер
передышка от неизбежного ужаса.
– Блять! Обязательно быть таким грубым? – проворчал Доминик, когда другой
полицейский застегнул наручники на нѐм. Его громила тоже жаловался, спокойно
выражая проклятия под нос, когда они надели наручники и на него.
Мы стояли и ждали, пока закончится обыск. Доминик улыбнулся, когда полицейские
вышли с самолета ни с чем и пораженным взглядом в глазах. Но затем приехала
другая машина с несколькими собаками. Большой, грузный полицейский повел собак
к самолету. Я увидела вспышку страха в глазах Доминика, когда собаки сразу начали
лаять.
Я была не удивлена, когда грузный полицейский вернулся с огромным пакетом
кокаина в его руке.
– Похоже, вы выбрали самоубийство, господин де Лука, – сказал полицейский по
обмену, когда схватил его за руку и повѐл к одной из машин.
Доминик посмотрел на меня:
– Если я узнаю, что за этим твой муж...
Холод плясал вверх-вниз по моему позвоночнику. Если бы была одна вещь, которую
я узнала о Доминике к этому моменту, это было бы то, что он не дает пустых угроз.
Они посадили меня в другую машину. Я больше не видела Доминика, его громилу,
или кого-нибудь ассоциирующего с ним. Машина, в которой была я, заехала в
подземный гараж, и меня повели в комнату, в которой были только узкий стол и пара
складных стульев. Мне сказали, что придут поговорить со мной через несколько
минут, но чувствовалось, будто прошли часы. Я на самом деле не знаю, как долго я
была там. Возможно, меньше часа. Время, казалось, изменилось для меня, по
крайней мере, так я воспринимала это. Я сидела на стуле и ковыряла тонкую плѐнку
лака на своих ногтях. В голове была пустота.
Опять же, думаю, это был шок. Так много вещей произошло за последние несколько
дней. Я должна была поехать в милый, расслабляющий круиз, чтобы залечить своѐ
разбитое сердце. Но это приключение вышло не таким расслабляющим.
Зато теперь эта ситуация показала мою жизнь в перспективе. Моя борьба в поиске
приличной работы стала внезапно пустой. Работа в Старбаксе была не такая уж
плохая. Мой босс предположил несколько недель назад, что я могла бы стать
управляющим. Это не была исполнительная работа, о которой я мечтала в колледже,
но это оплачивало счета. Деньги были не такой уж проблемой. У меня до сих пор был
счет в банке с суммой чуть более миллиона долларов, благодаря доле. Я не трогала
его месяцами. Даже после того, как Майлз выкинул меня. Точно так же я оставила
машину, которую он мне купил, телефон, который он мне дал, и список предложений
работы, которые он организовал для меня. Но теперь... Я сдержала свою часть
сделки. Я должна пересилить себя и использовать то, что он мне дал, чтобы
улучшить свою жизнь и жизнь моих тѐтушек.
И затем был ещѐ Майлз.
Моѐ сердце болело, когда я думала о нѐм. Я любила его. Я знала это до того, как он
выкинул меня, и знала это сейчас. Воспоминания о фотографиях, которые показал
мне Доминик, делали боль еще сильнее. И осознание того, что он мог всѐ закончить в
мгновение ока, что он мог оттолкнуть меня, как только я стану бесполезна для него,
оставляло во мне немного усталости от доверия к нему. Но я любила его. Вся логика
мира не могла заставить меня отказаться от этого чувства. Я любила и хотела всѐ,
что он готов был мне дать. Даже если это было временно.
Если я когда-нибудь его увижу.
Торн – 3 Гленна Синклер
Вдруг мне пришло в голову, что я могла попасть в тюрьму. После того, как меня
приковали наручниками и привели в это место, после того, как я просидела здесь
неизвестно сколько времени, до меня, наконец, дошло, что я могла провести годы в
итальянской тюрьме просто за то, что путешествовала в самолете. Сколько лет сидят
сообщники? Увижу ли я снова тѐтушек?
Я вздрогнула, когда представила себе, на что будет походить тюрьма. И была
уверена, что это не будет похоже на «Оранжевый - хит сезона». Но насколько хуже
это будет? Выживу ли я?
Паника начала зарождаться в моей груди, когда в дверь постучались.
– Миссис Торн? – позвал мягкий женский голос.
Я взглянула наверх. Джоан Тарек, директор офиса Майлза и друг семьи, стояла на
пороге. И за ней стоял Майлз собственной персоной.
Я даже не помнила, как двигалась. Всѐ, что я помнила, это чувство, когда его руки
окружили меня, чувство безопасности, вселившееся в меня, когда я положила голову
ему на плечо и зарыдала, отпуская весь страх и боль и смятение, которое держала
под контролем, с тех пор как громилы вытолкнули меня из обеденного зала.
– Теперь все закончилось, – прошептал он, пока водил рукой по моему затылку. – Все
закончилось.  
 
Торн – 3 Гленна Синклер
 
Глава 6 
 
Были вопросы.
Вопросы, которые полиция хотела задать о Доминике. Вопросы, которые я хотела
задать Майлзу. Вопросы, которые Майлз хотел задать мне. Но вмешалась Джоан, с
командой адвокатов, которых она неизвестно откуда добыла, и договорилась, чтобы
это все было потом. И вот Джоан посмотрела на меня с грустной улыбкой на лице и
сказала слова, которые я хотела услышать весь вечер: "Ты можешь идти".
Майлз отвѐз меня в ближайший отель, где кто-то уже забронировал номер для нас
двоих. Шок, или что бы это ни было, который обосновался в моей голове, когда
Доминик толкнул меня в тот самолет, всѐ ещѐ окутывал меня, делая невозможным
для меня обращать внимание на что-либо вокруг. Я понятия не имела, где был отель,
город в котором он находился, или даже в какой стране. Я все ещѐ была вполне
уверена, что люди вокруг меня говорили на итальянском, но я не особо хороша в
языках, так что это мог быть какой-нибудь другой основанный на латинском язык.
Если бы не Майлз, я бы ходила по улицам, без денег, без ориентировки, или даже не
зная своего собственного имени.
Он осторожно отвѐл меня в ванную, как только мы оказались в комнате, и включил
воду в ванной. Мои руки тряслись, пока я пыталась раздеться. Без единого слова
Майлз помог мне с пуговицами и кнопками, осторожно без прикосновений к местам,
где это не было необходимо. Слѐзы навернулись на глаза. Воспоминания крутились в
голове снова и снова, пока я смотрела на Майлза.
Думал ли он, что я пошла с Домиником добровольно? Думал ли, что Доминик сделал
что-то ужасное со мной? Должна ли я говорить ему что произошло? Должна ли
говорить про головорезов, пистолеты и угрозы? Знал ли он, что планировал Доминик?
Знал ли он, что Доминик сказал мне? Что бы он подумал, когда узнал всѐ, что было
между мной и Домиником? Хотел бы он всѐ ещѐ меня?
Это всѐ крутилось так быстро, что я не могла ухватиться за единую мысль и
удерживать еѐ достаточно долго, чтобы оценить должным образом. Слезы капали и
страх – другой вид страха, оттого, как Доминик касался меня – загорелся у меня в
груди.
– Мне жаль, – прошептала я, когда Майлз снял рубашку, которую я носила.
Его глаза слегка расширились, темнота в них, которая была там с момента, когда я
впервые посмотрела на него в полицейском участке, расширялась и становилась
темнее.
– Тебе не за что извиняться, – сказал он, его голос был глубокий и полон эмоций. – Я
должен был защищать тебя лучше. Я должен был..., – он мотнул головой, его руки