Пусть тебе будет стыдно (ЛП)

— С каких пор ты ходишь в салоны? Я думал, ты не относишься к тем, кто посещает такие места, — недоумевает он, пытаясь сдержать своим губы от улыбки, мельком взглянув на мои волосы и возвращаясь к моим глазам.
— Я и не хожу в эти места. Но у меня есть друзья, которые ходят и тащат меня сюда помимо моей воли. И это всего лишь мелирование, ничего кардинального в моей жизни не меняется. Золотые пряди подчеркнут золотистые крапинки в моих глазах.
Не слишком ли много информации за один раз, Кеннеди?
— Тебе не нужно осветлять свои пряди для этого. Твои глаза и так великолепны, за счет своего природного оттенка, — нежно говорит он, смотря в мои великолепные глаза, как он сказал.
Черт возьми, как же жарко стало здесь или это только мне? И какого дьявола он тут играет и флиртует со мной в таком виде? Да, я именно сказала флиртует, и прекрасно понимаю, насколько возмутительно это звучит. Гриффин Кроуфорд черт побери флиртует со мной. Я знаю его достаточно долго, чтобы вычислить, когда он включает свой шарм. Я видела его очарование в действии, когда нижнее белье незнакомки просто спадало буквально за две и три десятых секунды от его комплимента ее ногам. Мое нижнее белье останется на том месте, где находится сейчас, поэтому большое спасибо.
Прежде чем я успеваю ему это озвучить, и свои мысли по поводу его тупого комплимента моих великолепных глаз, подъезжает полицейская машина. Я благодарю мою счастливую звезду, когда вижу своего двоюродного брата Уорда, выходящего из автомобиля и останавливающегося напротив нас.
— Хорошая прическа, Кеннеди. Пытаешься позвонить на свою родину? — спрашивает Уорд со смехом, протягивая руку и приподнимаю одну фольгу у меня на голове.
Не обращай внимания. Я проглатываю свою благодарность по поводу него.
— Поцелуй меня в задницу, Уорд. У меня был чертовски плохой день, мать твою.
Знаю, что вы говорите себе прямо сейчас: это похоже на Джун Кливер (Джун Эвелин Бронсон Кливер является главной героиней американской телевизионной комедии «Предоставьте это Биверу») наконец, надоело Биверу и ораве гадить.
Уорд замечает по выражению моего лица, что ему стоит оставить меня в покое. Я не буду колебаться, чтобы осуществить свой бросок даже посреди тротуара. И мне совершенно плевать, что на нем одета полицейская форма.
— Гриффин, дружище! Как у тебя дела? — спрашивает Уорд, переводя свое внимание на него.
— Не жалуюсь, — отвечает Гриффин, обмениваясь рукопожатиями и начиная обсуждать предстоящий сезон в Нотр-даме. Будучи еще подростками, да и потом уже во взрослом раннем возрасте, мы все тусовались вместе: мои братья, двоюродные братья, Гриффин, Алекс и я. Мы все примерно одного возраста, все побывали в армии, и это все естественно сделало нас друзьями.
Тот факт, что мои братья и кузены продолжают дружить с Гриффином, когда он обманул меня, меня просто бесит. Они должны ненавидеть его, хотя бы из принципа. Если бы какая-нибудь женщина вошла в мою семью и разбила бы кому-нибудь из них сердце, я бы прекратила все контакты с этой сучкой. Где спрашивается у них эта чертова лояльность?
— Извините, я не хочу прерывать ваш запал, но есть работа, которую необходимо сделать, — я смотрю на своего кузена.
— Прости, но я не могу относиться к тебе серьезно, когда ты стоишь со всем этим дерьмом на голове, — говорит Уорд, смеясь.
Я делаю шаг в его сторону, чтобы все-таки осуществить свой бросок, когда Гриффин легонько дотрагивается до моей руки.
— Прежде чем ты убьешь его, нам нужно поговорить, — говорит мне Гриффин.
— Нам не о чем разговаривать. Я собираюсь зайти внутрь и снять это дерьмо с волос, а затем отправиться на работу. Ты же просто можешь тащить свою задницу назад на байк и найти кого-нибудь еще, чтобы раздражать, — говорю я ему, разворачиваясь и распахивая дверь с неприкрытой злостью.
Как только я вхожу внутрь, на меня обрушивается вопли вперемешку с лаем. Свен все еще сидит на полу в куче тюбиков, баночек, баллончиков для волос, Пейдж пытается утешить его, миссис Джастин Бибер писается через каждые десять секунд на пол, лая на все вокруг и продолжая кружиться.
— Я ЧУТЬ НЕ УМЕР, ПЕЙДЖ! Это было УЖАСНО СТРАШНО! Во мне сейчас столько горя. Так много вещей, которые я никогда бы не смог осуществить. Я СЛИШКОМ МОЛОД, ЧТОБЫ УМЕРАТЬ!
Интересно, кто-нибудь заметил, что в разгар истерики Свен похоже напрочь забыл про свой акцент. Пэйдж сидит рядом со Свеном и похлопывает его по спине в нужное время. Она ловит мой взгляд и с раздражением закатывает глаза.
— Свен, все хорошо. Послушай, Кеннеди вернулась! — восклицает она, вставая с пола и бросаясь ко мне, говорит понизив голос:
— Я готова вмазать ему, если он не перестанет ныть.
Глубоко вздохнув, я направляюсь к сидящему Свену на полу.
— Свен, ты был действительно хорош в стрессовой ситуации. Ты почти сделал это парень! — говорю я ему, чтобы он перестал черт побери плакать.
Свен шмыгает носом, вытирая его рукавом своей рубашки.
— Я был харош, не так ли? Я всегда тумал, что должен был харошим полицейским. У меня природные иинстинкты, — говорит он мне на полном серьезе, используя свой зарождающийся-собственный-язык или применяя-чертовский-акцент-с-ударением.
Я стараюсь изо всех сил не рассмеяться ему в лицо, но сдерживаюсь. Мне просто необходим этот парень, чтобы привести мои волосы в нормальное состояние, pronto.
— Да, ты абсолютно прав. Может ты подымишься с пола и снимешь эту фольгу, пока мой двоюродный брат Уорд задаст тебе пару вопросов? — спрашиваю я, как только мой кузен показывается в дверях.
— Оооооо, человек в форме! Я сувствую себя уже лучше, — восклицает Свен, окидывая моего кузена с головы до ног, быстро поднявшись с пола, протянув к нему руку и такое впечатление, словно он хочет поцеловать его руку. — Мое имя эсть Свен. Я эсть единственный, кто чуть не поймал этага преступника.
Пэйдж и я с досадой смотрим друг на друга, потом переводим взгляд на Уорда, который неуклюже пожимает руку Свену, потряхивая, словно пьяный.
А Свен начинает рассказывать моему кузену о своем акте героизма, раздается звон колокольчика над дверью, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть входящего Гриффина.
— Вон! Вон отсюда! — я поднимаю руку, указывая на дверь.
— Я никуда не пойду, пока ты не поговоришь со мной, — твердо отвечает Гриффин.
Я даже не обращаю внимание на его слова, демонстративно разворачиваюсь к нему спиной и направляюсь со Свеном к раковине, кузен следует за нами, продолжая задать вопросы не видел ли Свен раньше МакФаддена в салоне, не упоминал ли МакФадден, где остановился и т.д.
Устроившись в кресле с наклонной спинкой, я закрываю глаза и стараюсь расслабиться, пока Свен удаляет фольгу, продолжая отвечать на вопросы. Я надеюсь, что Гриффин, наконец, понял меня правильно, но через несколько секунд, пока Свен теплой водой моет мне волосы, массируя голову, я понимаю, что Гриффин остался полностью при своем мнении, словно грузовик, несущийся по дороге.
— Ты не можешь избегать меня вечно, — шепчет Гриффин мне в ухо.
Слишком близко ко мне. Я чувствую его дыхание на своей шеи, и это заставляет скрежетать меня зубами, потому что я ощущаю мурашки на своих руках. Он что не видит, я пытаюсь расслабиться? Он должен оставить меня черт побери в покое. Скорее всего, я действительно не смогу избегать его вечно, но я уверена, что даже ад не сможет отказаться разговаривать с ним, пока он не закончит.
— Хорошо, если ты не хочешь говорить сейчас, мы можем сделать это позже, — говорит он, выпрямляясь в полный рост, разворачивается и уходит.
Свен заканчивает мыть мне волосы, оборачивает полотенцем, я поднимаюсь, ухмыляясь про себя, глядя в спину уходящему Гриффину.
Сила моего игнорирования обладает таким мастерством, что не может остаться не замеченной. Известно ведь, что, когда человек говорит, что он сделает что-то «позднее», он никогда, никогда не сделает этого. Я чувствую, как улыбаюсь от легкой победы, направляясь на место к Свену, который может укладывать, расчесывать, выпрямлять локоны и делать любое другое дерьмо, которое обычно заставляет меня съеживаться. Но сейчас, Свен может делать все, что захочет со мной. Гриффин наконец-то внемлет моим словам и двигается на выход.