В окружении (ЛП)

настолько близко за мной, что я поразился тому, что он не цеплял носками своих ботинок
мои пятки.
– Что ты делаешь?
Я не стал останавливаться; просто закатил глаза и продолжил идти по коридору до
гостиной зоны за кухней.
– В смысле, помоги мне понять, Эйс. Почему сейчас? Почему, когда твоя карьера
зашкаливает и все, к чему ты прикасаешься, превращается в долбанное золото, ты
выставляешь напоказ любовничка?
Я выбрал игнорировать его, пока скидывал свои туфли, решительно настроенный
взять пива из холодильника, перед тем как вступить в разговор, но Роджер не отставал.
– Тебе одиноко? Ты возбужден? Мы могли бы осторожно свести тебя с кем–нибудь.
– Ой, иди…
– У него что сорокасантиметровый хер или что? В смысле, скажи мне, что такого
особенного в этом мальце, что ты готов поиметь нас всех.
 Вот. Оно. 
Я обернулся к мужчине, который отвечал за мою карьеру почти десятилетие, и
сорвался.
– Для начала, – произнес я и сделал шаг к Роджеру, что вынудило его отступить.
 Приятно знать, что он достаточно умен в некоторых аспектах. – Тебе нужно заткнуться на
одну долбаную секунду за всю твою жизнь и послушать меня. Давай–ка проясним несколько
вещей. Или возможно, мы должны, наконец–то, выложить все как есть и уяснить, что не все
так натурально.
Челюсти Роджера сжались, и я мог сказать, что он физически сдерживался от какого–
то рода комментария, которое с нетерпением рвалось наружу. Но это было слишком плохо. Я
устал и замучался ходить на цыпочках вокруг своей ориентации, и пришло время, когда все
узнали это, значит они либо со мной, либо валят к чертям из моей жизни.
Сколько помнил, я в каком–то отношении всегда скрывал то, кто я есть. Было ли это
от моих родителей, себя или публики, я всегда скрывался – и с меня хватит. Никто не скажет
мне, что это неправильно. Никто не будет говорить дерьмо о Дилане в моем присутствии, и
пока он готов мириться со всем багажом, который последует за этим, то Бога ради, я буду
бороться за то, чтобы он чувствовал себя настолько комфортно рядом со мной, насколько это
возможно для человека.
Начиная с Роджера.
 – Ты работаешь на меня. Так что я не имею тебя, насколько я осведомлен. Это в
действительности никак не повлияет на тебя. Я нанял тебя по одной конкретной причине:
позаботиться о моей карьере. Я плачу тебе по этой же причине. А не о размышлениях и
мнении, чем все в этом мире занимаются прямо сейчас, – я замолчал, чтобы глотнуть
успокоительного воздуха, потому что чувствовал, что моя злость может выплеснуться на
мужчину, который свирепо уставился на меня в ответ. Мужчину, чьим советом год назад
было: «Оставайся в шкафу, потому что никто не поймет, и твоя карьера пойдет ко дну. 
 Кого волнует, если ты несчастлив в личной жизни в расцвете лет? Быть геем – не очень
 хорошо для твоего образа». 
 Мда? Ну и к черту это дерьмо. 
– Тут для тебя срочные новости, Роджер. Я – гей. А точнее, я люблю встречаться,
обниматься, целоваться и трахаться с мужчинами, и тебе нужно подняться на борт и принять
это. Что касается «мальца». Он – мужчина. Его зовут Дилан Прескот. И если я еще раз
услышу, как ты его называешь в столь неуважительной манере снова, наедине или публично,
я уволю тебя быстрее, чем ты успеешь моргнуть, – рот Роджера распахнулся, и до того как он
успел что–то сказать, я перебил его. – Понял?
Он коротко кивнул
– Понял. Полагаю тогда тебе плевать, что всемирно известная реклама «Blue
Obsession» отозвала свой контракт. Ну, знаешь, с тех пор как мы раскрыли все карты.
Слова Роджера, как хук справа в челюсть, когда они проникли в мой мозг, и я
действительно понял, что он только что сказал.
 «Blue Obsession» кинули меня? Серьезно? Я подписал эти бумаги только на прошлой
неделе. Мой шок, должно быть, стал очевиден, потому что Роджер ликовал, кивая и скользя
руками в свои карманы, в восторге от того, что он нанес свой собственный удар, после моей
тирады.
Я поднял руки к лицу и потер его – усталость запредельная. Это, именно то, чего я
больше всего боялся, и глупо твердил себе, что этого не будет. Люди боялись иметь дело с
актером боевиков–геем, потому что, черт…ну, раньше никогда не было ни одного такого. 
– Шокирующе, не так ли? Как желания одного человека вызвали проблемы для
стольких вокруг.
– Убирайся.
– Что…
– Убирайся, – повторил я.
– Нам нужно…
– Я не хочу разговаривать ни с одной гребаной душой, пока не приду в себя и не
подготовлюсь. Это касается тебя, Мартины, прессы, каждого, блять.
– И когда же это случится?
– Черт возьми, я сообщу тебе. Господи, Роджер, – сказал я. – Отвали.
Роджер поднял свои руки вверх, показывая ладони в знак капитуляции, пока пятился
от меня.
– У тебя должен был быть план, до того как все об этом узнали.
Я зыркнул на него.
– С чего ты такой полезный, Роджер? Ха, ты даже не воспринимаешь всерьез эту тему,
Роджер. Так что не начинай лекции насчет того, что я должен, а что не должен делать.
Слишком поздно. Теперь нам нужно разбираться с тем, как все обстоит сейчас.
– И как это?
– Я говорил тебе, когда созрею на разговор с тобой, я сообщу. До этого времени,
убирайся из моего дома.
После того, как Роджер неохотно ушел, я защелкнул замок, включил сигнализацию, а
затем налил себе выпивку покрепче.
 Боже, это был очень долгий день. Весь мой мир распирало на один огромный взрыв.
Тот факт, что я все еще стоял спустя прошедшие сорок восемь часов, был просто чудом.
Когда я сел за островок и сделал еще один большой глоток выпивки, мои глаза
пробежались по мраморной столешнице. Разве прошла всего ночь с того момента, как Дилан
лежал, раскинувшись здесь, голый и жаждущий, на этом самом островке, чтобы отвлечь меня
от разговора с Роджером? Просто удивительно, как только одна мысль о мужчине, которого я
знал всего несколько коротких недель, смогла успокоить меня и помогла отключиться от
остального мира. И шокирующе было осознавать, насколько сильно я сожалел, что его не
было сейчас здесь, рядом со мной.
Глава 6. 
_______________________________
 Где–то теряешь, а где–то находишь. 
– Похоже на то, что ты будешь очень занятым человеком на следующие несколько
месяцев, Дилан. Спрос зашкаливает, как и твои рейтинги, поэтому мы выпустим тебя на
столько съемок, насколько сможем, – сказала Клодия, мой агент из «JGE Models», протягивая
мне толстую стопку контрактов, ожидающих моей подписи, и откинулась назад за своим
столом. – Поскольку ты все еще снимаешься в фильме, большинство из этих работ не
требуют твоего отъезда на далекие расстояния от ЛА, но когда ты закруглишься с
 «Мятежом 2», ожидай несколько зарубежных поездок. Париж с нетерпением ждет тебя.
Я моргнул, не уверенный, что правильно расслышал ее.
– Париж? Серьезно? – когда она кивнула, я посмотрел вниз на брэнды рекламных
съемок на следующие несколько месяцев и не мог поверить в свою удачу. Проклятье, та
реклама Calvin Klein окупилась десятикратно. – Я никогда не был в Европе, – произнес я
тихо.
– Поверь, ты полюбишь ее.
– Уверен в этом. Вау. Это…нечто нереальное. Спасибо, – твою мать. Прощайте,
студенческие займы. Здравствуй, финансовая независимость.
– Нет нужды благодарить меня. Ты сделал все самостоятельно.
Я поднял руку, чтобы пробежаться ею по волосам по привычке, но замер, когда мои
пальцы наткнулись на короткие, колючие прядки. Видимо, мне придется прикупить немного