Князья Хаоса. Кровавый восход норвежского блэка

Даймонд представляет собой единственного исполнителя Сатанинского металла 80-х, который представлял из себя нечто большее, чем позёр, использующий дьявольский образ для того чтобы шокировать публику. Разница между его откровениями о личных пристрастиях и театром масок его сценического персонажа стала особенно отчётлива, когда в блэк вливалась новая кровь в 1990-91 годах. Трудно себе представить, что Кинг Даймонд способен заставить кого-либо повторить злодеяния, описанные в его композициях. Этот стимул проявился во всё более открытых богохульствах групп, которые развили эту тематику дальше и дали молодёжи более дурманящую смесь.
Боги грома: Bathory
Вместе с Venom шведская группа Bathory стала провозвестником эволюции современного блэк-метала. Название группы происходит от имени "Кровавой Графини" Эржебет Батори, венгерской аристократки, которая в 18-м веке была осуждена за убийства сотен молодых девушек, в чьей крови она предположительно купалась, чтобы сохранить красоту своей юности. С очень большой вероятностью можно утверждать, что ранняя песня Venom "Графиня Батори" с альбома "Чёрный металл" послужила прямым вдохновителем для названия группы, поскольку в самом начале карьеры звук и вид Bathory во многом обязаны английским основателям блэка. Движущей силой группы является Пуг Рогерфельдт (Pugh Rogerfeldt), использующий более привлекательное сценическое имя «Квортон» (Quorthon), хотя за всё время своей карьеры Bathory не отыграли ни одного концерта вживую. Квортон описывает первые усилия группы:
В то время мне было лет 15 и я помогал звукозаписывающей компании прослушивать новые команды, потому что в то время шло вроде как наступление металла, благодаря "новой волне британского металла". В то время я узнал что они готовят какой-то металлический сборник из пяти или шести шведских команд и я попросил: пожалуйста, послушайте мою группу, потому что мы играем новый и очень крутой хэви-метал. Это было в январе 1984 года,
Я думал, что нас больше не пустят в студию, потому что звучание у нас было очень грязным. Но оказалось, что 85–90 % отзывов, которые пришли в звукозаписывающую компанию после выхода этой записи (пластинка называлась "Скандинавская металлическая атака"), были по нашей песне. И тот парень из компании позвонил мне и сказал: "Эй, тебе надо снова собрать свою команду и написать материал, потому что этим летом вам надо записать полноразмерный альбом".
Я думал, что мы продадим две или три тысячи копий, а этот альбом продаётся бешеными темпами и девять лет спустя. Это меня до сих пор удивляет, поскольку запись обошлась мне примерно в двести долларов и была сделана за 56 часов в 12-ти дорожечной демо студии к югу от Стокгольма. С тех пор мы записывали каждый альбом в более или менее "заимствованное время", поскольку у нас не было никаких амбиций до тех пор как Импортант Рекордз (Important Records) попросила нас сделать тур с Celtic Frost и Destruction летом 86- го. Пока все это происходило, у меня конечно же не было постоянного состава, потому что, если вы знаете хоть что-нибудь о шведской музыке в ту пору, все музыканты старались изо всех сил подражать Европе (Europe)! Так что когда я затаскивал ударника на репетиционную базу и ставил ему первую пластинку Bathory, он тут же хватался за голову: О, нет! О, нет! В то время не было той традиции и той атмосферы в дэт-метале, что есть сейчас… Все думали, что у меня мания величия или что-то в этом роде, но на самом деле это была не моя ошибка — мне надо было родиться в месте типа Сан-Франциско или Лондоне, где мне было бы гораздо легче сколотить банду.
Для первых трёх альбомов Bathory избрали тот же способ самовыражения, что и Venom, хотя музыка стала более зловещей благодаря мощному арсеналу шумовых примочек и дисторшну. Гиперкинетическая ритм-секция растворяется в вихре бури тональностей — идеальный фон для лающего и неразборчивого вокала. Объяснением такого саунда служат обстоятельства записи — группа вынуждена была записываться в течении двух с половиной дней при бюджете в несколько сотен долларов. Окончательный результат был более экстремальным чем что-либо выпущенное в 1984 году, если не считать нескольких английских индустриальных электронных команд вроде Whitehouse, Ramleh и Sutcliffe Jugend. Bathory произвели неизгладимое впечатление на металлическое подполье. Квортон вспоминает первый альбом: "Если слушать его сегодня, мурашки уже не бегут по телу и испуг не пробирает, но в те дни он производил примерно такое впечатление. Вспоминая как он был записан, удивляешься как много можно сделать, обладая такими малыми ресурсами". Стихи вращались вокруг тем чёрной магии и Сатанизма а ля Venom, хотя несли на себе отпечаток скандинавской невинности и юношеского мелодраматизма, что в итоге сделало их более экстремальными. Квортон весьма искренен, рассказывая о своём понимании Сатанизма в те дни:
Да, в то время это было очень серьёзно, потому что сегодня, десять лет спустя, я не думаю, что знаю больше, чем знал тогда. Я ни на дюйм не продвинулся вглубь вопроса, но в таком возрасте разум ещё только развивается и склонен придавать больше достоверности всяким историям ужасов. Конечно, был большой интерес и увлечение, просто потому что в это же самое время ты пытаешься бунтовать против мира взрослых и ты хочешь показать всем, что я лучше обращусь к Сатане, нежели Христу и носишь все эти перевёрнутые кресты и всё такое прочее. Сначала стихи не подразумевали в себе смысловой нагрузки, он были что-то вроде невинных истории ужасов. Но тем не менее в таком возрасте ты думаешь, что всё это очень серьёзно, хотя на самом деле это не так.
По мере возмужания от альбома к альбому (The Return… ("Возвращение…" — 1985), Under The Sign Of The Black Mark ("Под знаком чёрной метки" — 1987)) музыка Bathory становилась заметно медленнее, песни всё более вычурными, а тематика приобрела степень искушённости, далеко обогнавшую первые синглы. В это же время произошло смещение акцентов, которое, как и ранняя примитивность, оказало огромное влияние на блэк-метал будущего. Blood, Fire, Death ("Кровь, Огонь, Смерть"), четвёртая пластинка Bathory появилась в магазинах в 1988 году и успешно расхватывалась всеми экстремальными металлистами по всему миру. Вместо обложек предыдущих альбомов, напоминавших афиши к малобюджетным фильмам ужасов, покупателей встречал совершенно иной образ — стая летящих по воздуху валькирий на чёрных лошадях, подгоняемая северным богом Тором с воздетым топором; один из всадников в волчьей шкуре хватает с опалённой земли обнажённую девушку. Эта выдающаяся картина в стиле романтизма норвежского художника Петера Николаи Арбо, изображающая знаменитую "Дикую Охоту" или Оскорей (Oskorei) скандинавского и тевтонского фольклора, давала идеальное представление о новом саунде Bathory. Более доступный для восприятия, чем предыдущие праздники шума, новый альбом был таким же брутальным. "Кровь, Огонь, Смерть" содержала в себе то же количество неприкрытой агрессии, которая была донесена до слушателей через хорошо аранжированные песни и понятный вокал, а также более реалистичные и вдумчивые стихи. Первая вещь — это впечатляющий инструментал "Один скачет над Северным краем", который является чем-то вроде саундтрека к обложке — отец скандинавских языческих богов скачет по небу на своей восьминогой лошади Слейпнире. Северные боги появляются вновь на заглавной композиции диска:
Дети всех рабов
Объединяйтесь, возгордитесь
Восстаньте из тьмы и боли
Громовая золотая колесница примчится с грохотом
И воин с громом и дождём
С волосами белыми как снег
Стальным молотом
Освободит вас от цепей
И поведёт вас всех
Туда, где лошади бегают без узды
И правят духи ваших предков