Цикл «Историк». Рассказ II. После жизни (СИ)

1
Цикл “Историк” 
Рассказ II
После жизни
 Жизнь стоит смерти. 
 Олег Горный
…Что за напасть? Крысы совсем обнаглели. Да. Они нам с невестой житья не дают. Я даже
начал подозревать, что они решили нас так незаметно извести, – мы же их хищники… Мы теперь
только и делаем, что сидим безвылазно здесь – в руинах Центрального управления DIS, очень
опасной службы безопасности – с крысами. А они только и делают, что прогоняют через наши
головы данные. Моя голова уже не выдерживает стольких мыслей стольких людей… И все люди не
простые, а – золотые. Просто, крысы нашли память пленных офицеров “золотых драконов”. Их я
совсем не понимаю… Я понимаю, что они все очень умные, но – больше ничего не ясно. Раньше я
думал, что Айнер очень умный, но то, что он мне объяснял, я еще как-то понимал, поэтому я сделал
вывод, что он не такой уж и умный. А вот крысам все с этими “драконами” ясно – крысы умные,
ничего не скажешь… только изъясняются они как-то коряво… и вообще – они редко изъясняются.
Они много думают, но мало говорят. Наверно, поэтому они делают очень много обдуманных дел.
Вот теперь они настойчиво ищут чудо-зверя… Я скромно промолчу перед лицом истории, что без
меня крысы про него бы не узнали никогда – не заметили бы упоминания о нем в памяти одного
офицера. А я заметил. Просто, это очень страшный зверь из памяти очень страшного офицера… И
я очень надеюсь, что крысы эту зверюгу не найдут. Ведь “драконы” были вынуждены особенно
часто нарушать запреты и применять кошмарные технологии… А этот радужный зверь – создание
“драконов”… Он жил в полевых условиях – около одной такой базы, где полковник Лао готовил
диверсантов… Просто, один такой диверсант нашел этого зверя, блуждающего в
киберпространстве, в лесу, где он тренировался – диверсант, не зверь, конечно. Тогда диверсанты,
которым случалось скучать, приручили эту тварь. Но полковник Лао забрал зверя из лагеря, чтобы
он не отвлекал от тренировок его людей, – и оставил его себе. Лао начал тренировать эту тварь, как
диверсанта… думаю, ему тоже иногда было скучно. Вот он и заставлял зверя пролезать через
колючую проволоку, прыгать через широкие рвы, утыканные штырями, перелетать через высокие
стены, усаженные осколками, пробираться через лучевые растяжки… Но когда дошло до того, что
он научил этого зверя подрывному делу, я как-то напрягся… А когда Лао научил эту радужную
тварь не только определять местонахождение и времянахождение, ориентируясь по небесным
светилам, но и прокладывать маршруты… когда зверь освоил все эти таблицы и схемы с
показателями стояния солнца, и все азимуты, и все координаты… Тогда я понял, что этот зверь – не
просто зверь. А когда Лао научил его скрываться от орбитальных спутников и не пересекаться с
воздушными патрулями, рассчитывая схемы перемещений… Тогда я окончательно убедился, что
этот зверь – чудо-зверь… Он знает математику. Вот как. Даже я не знаю математику, а он – знает.
Правда, зверю надоели эти загадочные азимуты, и он дал деру… Но полковник Лао послал искать
его своих разведчиков… Только, он, видимо, выучил зверя не хуже своих разведчиков… Ему
пришлось искать самому. Но и он не нашел. Никто этого зверя с тех пор не видел – ни полковник
Лао, ни все остальные, чьи отчеты я прочел в ментальном формате. Я думаю, что этого зверя
обнаружили и изловили разведчики Снегова, – очень на это надеюсь… Ведь Снегов был готов на
все, борясь с диверсантами и шпионами Хакая, – его заклятого врага. А зверь Лао как-никак –
диверсант Хакая…
Но я опять увлекся и отвлекся… Крысы мне здесь еще запись нашли… Не знаю, чья она, –
здесь нет никаких пометок… только, что это очень секретно… ну уж очень секретно. Засекречено и
спрятано. Вот как. Люди так всегда делали. Но как бы они ни прятали, мы все найдем. Мы узнаем о
них все. Мы ведь – историки. Да. Точно. Я – историк. Я здесь главный. Точно. И крысам, как бы
2
они ни кривились, придется ждать, когда я додумаю эту глубокую мысль. Я не заменим. Я такой.
Гордый хищник – одинокий охотник, чернее ночи и клыкастее северных скал… и когтистее
колючих кустов… И крадусь я тише снега, и налетаю громче бури… И еще я – кот с очень…
просто, очень высоким интеллектом. Вот я какой…
Запись №1
Мое зрение притуплено слепым мраком, а слух – глухой тишиной… Я закрыл глаза, с силой
прижимая веки замерзшими пальцами, надеясь, что прозрею, когда открою их, и мрак покажет мне
что-то скрытое… Но нет ничего. Только мой разум не перестает напряженно отслеживать хрупкие
излучения, доносящиеся до меня из тьмы отголосками закрытых мыслей. Я еще здесь, в Ивартэне,
в подземельях Центрального управления DIS. Я заперт этой тьмой… Заперт в этой тьме генералом
Вайльдером, кроме которого я вижу теперь только его “защитников”. И Снегов знает… Это Снегов
отдал меня ему…
Мой разум ясен, я помню все, но я не знаю ничего и ничего еще не понимаю… Мне известно,
что Беркутов устранен Снеговым, как враг его власти… Я был уверен, что им буду устранен и я,
вслед за моим командиром… Я был уверен, что буду расстрелян или сослан в Вэй-Чжен – на пир
хмельной от крови смерти, упивающейся жертвами без разбора… Но он отдал меня Вайльдеру…
Меня, полковника СГБ, – главе Центрального управления DIS…
“Защитник” со слабым свечением вошел в этот мрак, запирающий меня глухими стенами. Он
повел меня по беспросветной тьме, приведя в беспросветную тьму… Я остановился в пустоте, где
он оставил меня, исчезнув за очередной непроходимой для меня преградой. Генерал Вайльдер
прошел сквозь мглу с приглушенным светом, щадящим мои глаза… Он остановился передо мной,
смотря мне в лицо пересушенным мертвым взглядом… Я отступил от него назад, но поле преграды
не дает мне больше ступить ни шага… Это происходит – прямо сейчас… Мы теряем контроль над
войной, над запретными технологиями… Я читаю смерть на его изнуренном лице, четко
отражающем обреченность… Его тяжелые мысли забрали у него последние, подорванные долгой
войной, силы… Его глаза запали, пропадая черными прорезями на бледном лице, подобном
высохшей маске…
Вайльдер устало покачал головой, вчитываясь в мои мысли…
– Нет, мы сохраним контроль над запретными технологиями, но это станет для нас… Вы всегда
были проницательны, Горный… Но теперь это не имеет значения ни для нас, ни для вас…
– Я знаю, что буду казнен, Вайльдер. Но мне не известно обвинение.
– Вы будете казнены, как шпион.
– Но я не…
– Вы – высший офицер СГБ, примите достойный конец.
– Я не изменник, Вайльдер…
– Вы не изменник – вы шпион Хакая. Ваша память открыта Хакаю.
– Офицер “драконов” стрелял в меня, но моя смерть была обратима…
– Горный, вы были убиты бойцами Хакая, и ваша смерть была не обратима. Посмертно ваша
жесткая память была вскрыта мятежниками. С вашей памяти, до окончательного распада связей,
была снята достаточно точная копия, возвращенная вам. Офицеры Хакая вернули вам разум,
схожий с прежним. Они вернули вас к обратимой смерти – вернули вас СГБ РССР.
– Но я не мертв, Вайльдер…
– Вы не мертвы. Но Горный – мертв. Вы только считаете себя им. Но вы только его копия с
открытым врагу разумом.
– Но тогда… Кто я, Вайльдер?..
– Вы безымянный офицер S9, созданный врагом по подобию убитого офицера S9.
– Но у меня не только его тело, не только его низшая память…
– Вы офицер, снабженный его высшей памятью. Но вы – не он. Он – мертв.
– Но я честно служу системе… долгие годы…
– Горный, вы работали с технологиями Хакая, вы в курсе.
3
– Но я… Я…
Я закрыл глаза, но все кружится… кружится все сильнее… Я закрыл лицо руками, но…