Ты - задира (СИ)

— Я же знаю, что он тебе не безразличен! — крикнула она, и тут, я точно столкнулась с каменной стеной.
Нет, не потому что её слова меня задели, а потому что я уткнулась в грудь Павлу. Он этого не ожидал и, увидев меня перед ним, сильно толкнул. Я не упала, но довольно-таки прилично пошатнулась и успела схватиться за скатерть одного из столов. Всё содержимое на нём падает, разбивается, а клиенты вскипают, будто чайники. Мужчина и женщина ошарашенно глянули на меня, что-то прокричали официанту и быстро ушли. Паша двинулся ко мне незамедлительно и схватил за руку.
— Сколько можно? Сколько ты ещё будешь попадаться мне на глаза?!
— Я пришла сюда не надеясь тебя увидеть. Отпусти.
— Это кафе моего отца, чтоб я тебя здесь больше не видел, как и во всех остальных, иначе ты очень пожалеешь.
Василиса закричала «охрана». Статные и крепкие мужчины появились перед нами в момент. Они взглянули на меня, на Павла и сделали такой вывод, который меня шокировал.
— Карина Вавилова. Скажите отцу, чтобы занёс это имя в чёрный список всех кафе и ресторанов нашего города.
— Как скажете, Павел Владиславович. А вы, девушка, отправляйтесь домой.
Один из мужчин схватил меня за руку и снова толкнул в сторону двери. Я была возмущена таким поведением.
- Ненавижу тебя! Ненавижу!
Я пыталась вырваться из сильной хватки, но ничего не выходило, а на мои слова Паша всего лишь рассмеялся и направился к столику, где сидела Василиса. Дальше я увидеть не смогла, меня вышвырнули на улицу, словно я - кот, который напроказничал, и я, грустная и озлобленная на мир, отправилась домой.
Чувствовало моё сердце, что не нужно никуда идти, а я послушалась свой мозг.
========== Глава 4 ==========
Последние года два я жила в постоянном страхе, что моя тайна раскроется. А после случая в кафе, я боялась этого особенно сильно. Я боялась, что Василиса не удержится и всё расскажет, после чего меня все засмеют, в частности Паша. Я была уверена, что если он узнает, то спокойно ходить в школу я не смогу, а его издёвки станут ещё жёстче, да и плюс ко всему, сделать с этим я не смогу ничего. Я заверила себя, что не стоит зацикливать внимание на том, что он мне нравится, потому что толку от этого нет. Нужно было просто доучиться и всё, и уехать.
— Ты ведь не собираешься пропускать школу?
— Почему бы и нет, — ответила, зная, что уже опаздываю, но не вставая с постели.
Мама захлопнула дверь. Я пролежала так ещё пять минут и, взглянув после на часы и поняв, что опаздывала прилично, ведь урок через десять минут, я быстро начала собираться. На выходе из дома мать остановила меня, схватив за руку и грустно посмотрев мне в глаза. По её взгляду я сразу поняла, что она хотела сказать: «Будь осторожна», и я, ласково коснувшись её ладони своей, ответила: «Да, мам, не волнуйся». Она выпустила меня.
Я специально шла не спеша, чтобы опоздать, а дома не спешила, чтобы не обидеть маму. Я и так знала, сколько она для меня сделала, как держалась, когда умер мой отец, не опускала руки, а больше внимания уделяла мне. Я старалась отдавать ей много заботы и любви, как и она мне; даже больше, чем “много”. Достав из рюкзака шоколадку, я остановилась и открыла упаковку, уже чувствуя тот любимый запах белого шоколада. Я ещё медленнее пошла вперёд, откусывая ломтик. Такое наслаждение я испытывала лишь в двух случаях:когда день прошёл без ссор с кем-либо или едя шоколад.
— Ай-яй-яй, кто это у нас тут такой? — этот голос заставил моё тело содрогнуться.
Я медленно обернулась назад, надеясь на то, что это не голос Павла.
— И что тебе сейчас от меня нужно?
— О, шоколад? — улыбнулся он и выхватил у меня упаковку. — Не возражаешь? — он смачно откусил большой кусок и, нагло усмехаясь, жевал и смотрел мне в глаза.
— Ну и свинья же ты, Смирнов, — ответила я, осуждающе смотрев на парня, продолжавшего доедать мою шоколадку.
— Ух, — засмеялся он, — не дерзи, а то учителю на тебя пожалуюсь, — засмеялся громче. — И да, почему же ты опаздываешь? Что, бабушку через дорогу переводила или собачку подкармливала? Ты же у нас мисс доброта, да?
— Достаточно! — закричала я и резко толкнула Пашу.
Взгляд парня с хитрого сменился на злой. Мне стало страшно за себя и свою жизнь.
— Не будь такой смелой, Вавилова, — уже без смеха продолжил он. — Ты меня очень хорошо знаешь.
— Я привыкла к твоим постоянным угрозам, поэтому и не пытайся запугивать меня, — я старалась держать стержень и не опускать взгляда, не смотреть, как он жуёт мою шоколадку.
Паша снова улыбнулся и, отдал мне в руки то, что осталось от шоколадки - три ломтика с отпечатками зубов. Нет, я не дам ему сломать себя, не позволю.
— Точно! — сказал Паша, — приятного аппетита!
— Пошёл вон! — заорала я во всё горло и со всей силы ударила парня кулаком в грудь, не задумываясь о последствиях.
Я со злости кинула ему в лицо этот чёртов шоколад, но потом мне и вправду стало страшно. Павел поскрипел зубами, поиграл скулами и подошёл ко мне ближе, утирая лицо рукавом куртки.
— Я бы на твоём месте этого не делал, девчонка, — шепнул он. — Иди домой, я не пущу тебя в школу, ты не пойдёшь.
— Что? Ты совсем охамел?! — я начала пробиваться вперёд, но крепкие руки Смирнова удерживали меня. — Пусти! — в ответ он опять засмеялся.
— Ты такая смешная, когда злишься. Тебе это не идёт. Лучше просто делать то, что говорю я, и тогда никто не пострадает.
— А тебе не идёт твоя наглая и показушная ухмылка. Я знаю, тебе не хочется улыбаться, ты специально это делаешь, я права?
Вмиг Паша схватил меня за хвост и намотал его вокруг своего запястья, отчего я свернулась, как знак вопроса. Он чуть наклонился к моему лицу и прошептал:
— Иди домой, я сказал. Жалуйся на меня, кому хочешь, хоть министру чего-то там, мне всё равно ничего не будет, а вот тебе… Дай-ка подумать… Точно, лучше тебе этого не знать, а то не уснёшь.
— Зачем ты делаешь это? — еле ответила я, ведь голова невыносима стала болеть.
— Потому что я ненавижу тебя, — он скрутил мои волосы сильнее. — Иди домой, я не дам тебе учиться, я же сказал, — спокойно продолжал Павел.
— Помогите! — решила закричать я, но это оказалось зря.
Паша рассмеялся.
— Боже, держите меня семеро. Лучше тебе идти домой и не выводить меня из себя. Смотри, я буду стоять у школы до начала третьего урока, не спрашивай почему. Я буду стоять там, потому что мне так угодно. Если ты придёшь, ты знаешь, догадываешься точно, что с тобой будет. Поняла?
— Да.
— Ступай.
И я ушла. Мне действительно стало страшно, от того, что он сделает. Возможно, это пустые угрозы, но как он смотрел на меня, с какой злостью, как он сжимал мои волосы и играл скулами, глядя мне в глаза — всё это напугало меня. Идти домой — не вариант, мама сразу что-то заподозрит. Есть надежда, что Павел, и вправду, пошутил, поэтому я решила отправиться в школу, пусть уже и ко второму уроку. И это решение оказалось глупым. Подойдя к школе я заметила Смирнова, сидящего на крыльце. Я тотчас же хотела скрыться за углом, но он заметил меня и сразу побежал навстречу. Я бросилась прочь оттуда, но чувствовала, как Паша бежит за мной и что-то кричит, опять угрожает. Дыхания уже не хватало, а в боку начало колоть, поэтому на свой страх и риск я решила остановиться.
— Стой! — он схватил меня за руку и резко толкнул к забору. — Ну, — улыбнулся Павел. - Я же не шутил.
— Тебе не идёт улыбка, — решила в ответ съязвить я.
— Замолчи.
— Ну, давай, и что же ты со мной сделаешь, как ты там кичился?
— Да я… Я…
— Видишь, — он отошёл от меня на шаг, — всё это пустозвон. Все твои слова — это трёп.
Паша опустил голову и, проведя мизинцем по нижней губе, продолжал улыбаться. Ему стало стыдно. Я отчётливо видела это по розоватому цвету его лица. Он впервые покраснел при мне, да и вообще, впервые. Если Павел покраснел, это значит, что совесть в нём всё же проснулась.