1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 3. Октябрь-декабрь
Рядом с телефоном он заметил блокнот и шариковую ручку. Вырвал страничку и написал: «Спасибо за вчерашнюю ночь. Было весело. Возвращаюсь в гостиницу. Тэнго». Указал время. Положил записку на столик у изголовья, придавил найденным перстнем. А затем сунул ноги в стоптанные кроссовки и вышел во двор.
Прошагав совсем недолго, Тэнго наткнулся на автобусную остановку. Подождал минут пять, пока не прибыл автобус, следующий до вокзала. До конечной ему выпало ехать с ватагой старшеклассников, галдевших на все лады. В гостинице его возвращению небритым в восемь утра никто не удивился. Похоже, персоналу было не привыкать. Без каких-либо вопросов ему тут же приготовили завтрак.
Запивая горячий завтрак зеленым чаем, Тэнго вспоминал события минувшего вечера. Три медсестры пригласили его поужинать жареным мясом. После ужина все зарулили в ближайший бар и пели караоке. Затем он пришел в квартиру Куми Адати, где под уханье филина курил с ней индийский гашиш. Ощутил, что его мозг превращается в жиденькую рисовую кашу. И вдруг очутился в школьном классе своего детства. Вдыхал зимний воздух, разговаривал с Аомамэ. А потом Куми Адати, уже в постели, рассказывала о смерти и возрождении. На его «некорректные вопросы» она давала ответы, которые следует понимать «более-менее по-разному». В лесу без умолку ухал филин, по телевизору постоянно смеялись люди.
В общей картине вечера кое-где оставались пробелы. Несколько причинно-следственных связей будто стерлись из его памяти. Но остальное вспоминалось на удивления ярко. В их диалогах он помнил каждое слово. Особенно то, что Куми Адати сказала ему напоследок:
— На рассвете ты должен уйти. Постарайся успеть, пока выход не перекроют.
Пожалуй, и в самом деле пора убираться отсюда. Он специально взял отпуск и прикатил в этот город, чтобы снова встретиться с десятилетней Аомамэ, спящей в Воздушном Коконе. Две недели подряд, день за днем, навещал парализованного отца и читал ему книги. Но Воздушный Кокон так и не появился. Зато когда он почти махнул на это рукой, Куми Адати приготовила для него нечто иное. Он все-таки смог увидеться с юной Аомамэ — и даже поговорил с ней.
— Найди меня, пока позволяет время, — сказала Аомамэ.
Хотя — может, на самом деле это сказала Куми Адати? Бог разберет. Но какая разница? Куми Адати однажды уже умирала и теперь возродилась. Не ради себя, а ради кого-то еще. Так сказала она сама, и Тэнго решил в этом не сомневаться. Что само по себе очень важно. Наверное.
Ведь сейчас он в Кошачьем городе. Только здесь возможно добиться того, что не достижимо больше нигде на свете. Ради этого он ехал на экспрессе, а потом и на местной электричке. Пока не прибыл сюда. Но все, чего он мог бы достичь, связано с риском. Со смертельным риском, если верить намекам Куми Адати. У Тэнго зачесались пальцы. Стоит ждать дурных новостей…
Пора возвращаться в Токио, решил он. Пока не закрылся выход и поезд еще останавливается на станции. Но прежде нужно зайти в лечебницу. Проститься с отцом — и проверить еще кое-что.
Глава 10
УСИКАВАСбор солидных доказательствИ вот Усикава отправился в город детства Аомамэ и Тэнго. Поначалу он настраивался на долгую поездку; но оказалось, что городок расположен на краю соседней префектуры Тиба, сразу же за рекой, совсем недалеко от центральных районов Токио. Выйдя на станции, он поймал такси и попросил подвезти его до такой-то школы. До школьного крыльца он добрался во втором часу дня, к началу дневных занятий. Из актового зала доносилось пение хором, а во дворе проводился урок физкультуры — соревнования по футболу, и дети с веселыми криками гоняли мяч.
Свои школьные годы Усикава вспоминать не любил. А уж физкультуру (особенно игры с мячом) просто ненавидел. Бегал он плохо, видел еще хуже и в спортсмены не годился с рождения. Физкультура вызывала у него кошмары наяву. Хотя по всем остальным предметам он успевал лучше некуда. От природы смышленый, учился всегда на «отлично», а в 25 лет сдал госэкзамен и получил лицензию адвоката. Вот только никто из окружающих не любил и не уважал его. Очевидно, из-за его физической ущербности. Да и внешность безобразнее некуда — огромное лицо, недобрый взгляд, приплюснутый череп. Губы обвислые — кажется, вот-вот потечет слюна (хотя на самом деле никогда не текла). Слишком курчавые волосы вечно взъерошены. Один его вид отбивал всякое желание с ним общаться.
В школе Усикава рта почти не раскрывал. Хотя знал: если понадобится, своим красноречием заткнет за пояс любого. Ему просто не попадалось достойного собеседника, чтобы продемонстрировать свои ораторские способности. Поэтому он постоянно молчал, предпочитая внимательно слушать других, о чем бы те ни говорили, и запоминать из сказанного что-нибудь ценное. Привычка эта стала его орудием. Благодаря ей он многое открыл для себя. Например, понял, что окружающие люди, как правило, не умеют думать своей головой. И не слушают никого, кроме таких же безголовых, как они сами.
В общем, ничего радостного о школьных годах в памяти Усикавы не осталось. И даже теперь от одной мысли, что придется зайти в школу, на душе кошки скребли. Хотя внешне жизнь в префектурах Сайтама и Тиба различалась, школы были такими же однотипными, как и по всей стране — располагались в одинаковых зданиях и работали по тем же правилам. Школу в Итикаве, где учился Тэнго, Усикава решил посетить самолично. Столь важное дело нельзя было поручить кому-либо еще. Позвонив по официальному номеру школы, он договорился о встрече с заместителем директора в половине второго.
Замдиректора оказалась невысокой женщиной лет сорока пяти. Миловидная, стройная, с правильными чертами лица. «Заместитель директора?» — задумался Усикава. О существовании такой должности он даже не слышал. Определенно, с тех пор, как ходил в школу он сам, на свете многое изменилось.
Видимо, эта замдиректора часто принимала у себя самых разных посетителей, ибо ничуть не удивилась необычной внешности Усикавы. А может, просто умела держать эмоции при себе. Провела его в приемную, усадила в кресло. Сама же села напротив и любезно улыбнулась — дескать, так о чем вы хотели поговорить?
Эта женщина напомнила Усикаве одну его одноклассницу — красавицу, отличницу приветливую, очень ответственную. Та девочка была отлично воспитана и замечательно играла на фортепьяно. Ее обожали все учителя, да и сам Усикава то и дело разглядывал ее на уроках. Хотя все чаще сзади. И ни разу не осмелился с нею заговорить.
— Вы хотели бы что-то узнать о выпускниках нашей школы? — спросила заместитель директора.
— Да. Извините, что не представился, — ответил Усикава и протянул визитку. Точно такую же, какую раньше вручил Тэнго, с надписью: «Фонд поддержки искусства и науки новой Японии, штатный сотрудник совета директоров». Усикава рассказал заместителю директора ту же байку, что и самому Тэнго: выпускник этой школы Тэнго Кавана — одаренный писатель, один из главных кандидатов на получение финансовой помощи со стороны Фонда. Ему же, Усикаве, всего лишь нужно собрать о молодом человеке самые общие сведения.
— Замечательная история! — ослепительно улыбаясь, пропела замдиректора. — Для нашей школы это большая честь. Мы с радостью окажем вам любую посильную помощь.
— Хотелось бы поговорить с его классным руководителем, — сказал Усикава.
— Попробую узнать. Все-таки прошло уже двадцать лет — возможно, она уже вышла на пенсию.
— Премного благодарен, — сказал Усикава. — И, если возможно, я хотел бы проверить еще кое-что.
— Что именно?
— Не училась ли в классе с Тэнго Каваной девочка по имени Масами Аомамэ?
Лицо замдиректора еле заметно напряглось.
— Это как-либо связано с финансовой поддержкой господина Каваны?
— О, вовсе нет! Просто в романе, который написал господин Кавана, есть героиня, очень похожая на госпожу Аомамэ. Вот мы и хотели бы задать ей несколько вопросов. Сущая формальность, не более.