Апокалипсис every day (СИ)

Пройдя по городским улицам, Фридрих внезапно спросил спутника:
— Сколько будет стоить лечение?
— Нисколько. Я провёл вас как нашего сотрудника.
— Но я не есть ваш сотрудник.
— Но пострадали-то вы от наших сотрудников, — усмехнулся Мороз.
— Чувство справедливости? — спросил дотошный немец.
Полковник рассмеялся и попрощался.
Вернувшись домой, Фридрих обнаружил у подъезда своего водителя. Тот сидел за рулём автомобиля с видом сумасшедшего профессора из фильма ужасов. Увидев немца, протянул ему сотовый, сообщил, что всё это время работал один и попросил отпуск. Ну и отпускные, по возможности. На вопрос Фридриха «а как же дело?» обрадованно протянул ему оформленную доверенность на управление своим автомобилем и добавил, что машину можно ставить прямо во дворе, добавив: «Какой дурак труповоз угонять будет?» Фридрих подумал и согласился. Положил в карман телефон, вручил повеселевшему водителю выходное пособие и сообщил, что через неделю ждёт его обратно. После чего побродил в одиночестве по городу, купил две упаковки пива Миллер и пошёл спать, готовиться к возвращению на работу.
  
26
 
Первый рабочий день после выхода из госпиталя пришёлся на морг психиатрической больницы. Старый знакомый Вася встретил его как лучшего друга, помог выгрузить труп самоубийцы, отстрелившего себе верхнюю часть головы из охотничьего ружья, после чего загадочно подмигнул и таинственным голосом пригласил приехать вечером, после работы.
— Зачем? — спросил Фридрих.
— На шашлык, — простодушно ответил Вася.
Фридрих вздрогнул и изменился в лице. Один раз он уже побывал на шашлыке…
Вася посмеялся и таинственно сообщил, что на этот раз всё будет иначе. Фридрих пообещал подумать. «Вдвоём посидим», — сказал Вася. Неопределённо пожав плечами и изобразив мимикой лица, как его учили в госпитале, Фридрих уехал, не ответив ни да, ни нет. Но весь день, каждый раз, помогая немцу разгрузить очередной труп, Вася многозначительно подмигивал, а прощаясь и помахивая рукой на прощанье, всякий раз напоминал: «До вечера».
День выдался урожайным. Три жертвы бандитской разборки, взорванные в джипе «Чероки». Один наркоман. Один бомж. Один пенсионер. Один чиновник мэрии, застреленный киллером у подъезда собственного дома. Подъехав к подъезду за телом, Фридрих увидел там самого мэра. Раскланялись, обменялись рукопожатием.
— Таких людей теряем, — вздохнул мэр.
Фридрих сделал сочувственное лицо и покивал головой. Подождал, когда труп погрузят, и уехал. Помощник мэра очень уж был похож на нового русского с шашлыков, чтобы испытывать к нему хоть каплю жалости. Но приличия следовало соблюсти.
Одним словом, отключив телефон, но на всякий случай, оставив дома записку, когда и куда он уехал, — по мягкой подсказке полковника Мороза, — Фридрих поехал в гости к Васе. В морг. На шашлыки. Пикник ночью, в морге, среди трупов. Что может быть романтичнее? Только секс на свежей могиле в полнолуние. «Интересно, дойду ли я и до этого?» — подумал Фридрих, укладывая в сумку водку и упаковки с пивом Миллер. Потом остановился, посмотрел на своё отражение в зеркале и пожал плечами. Планировать что-то в России? Бессмысленно.
Шашлыки у морга обещали много новых ощущений. Во-первых, место проведения. Между задней стеной морга и высоким трёхметровым забором. И та и другая вертикальные поверхности не имели окон, равно как и удалённые боковые поверхности забора. Отчего казалось, что находишься внутри гигантского колодца. Лишь редкий ряд американских тополей вдоль забора и трава под ногами оживляли серую унылую бетонность окружающего.
Фридрих и Вася сидели на лишённых коры стволах деревьев, сложенных в виде большого треугольника. Посередине, на месте старого кострища, стоял железный ящик на коротких ножках. Стенки ящика зияли треугольными дырами, пробитыми чем-то вроде большого скальпеля для вскрытия трупов. Внутри ящика жарко пылали угли. Поверх углей, занимавших в высоту около трети ящика, на металлических прутьях жарилось мясо. Прослоенное кольцами лука и помидоров. Время от времени, повинуясь какому-то внутреннему чувству, Вася нагибался и поворачивал прутья, чтобы мясо обжаривалось равномернее. Ящик назывался «мангал», а прутья «шампур». Оба названия Фридрих только что записал в свою записную книжку. Русскими буквами.
— А что это есть там, верх? — спросил Фридрих.
Вася поднял голову, полуобернулся и посмотрел в направлении указательного пальца гостя. На крыше морга, на самом краю, стояло странное сооружение, напоминающее противотанковый ёж из рельсов времён Второй Мировой. Две доски крест-накрест, короткие. Буквой «Х». И одна длинная, лежащая на перекладине буквы. С того конца, который выдавался над крышей, свисало на верёвке большое ведро.
— Крышу крыли, — пренебрежительно махнул рукой Вася. — Оставили.
Фридрих порылся в записной книжке.
— Крыша есть верх дома. Это один. Крыша по-русски есть рэкет, это есть крыша два. Русский премьер-министр от президент Ельцин делать ладони жест на свой предвыборный плакат: «я есть ваша крыша». Мне объяснять госпиталь. Какая крыша это есть и что есть «крыть»?
Вася изумлённо похлопал глазами.
— Ну, Фридрих, ты ващще, прямо как фриц какой. Вопросы задаёшь.
Фридрих недоумённо поднял брови.
— Фридрих есть имя. Фриц тоже есть имя, Но Фриц есть короткий имя. Ты есть Василий, короткий имя — Вася. Я есть Фридрих, короткий имя — Фриц. Что есть твои слова? — сам не зная почему произнес Фридрих — Ганс.
Вася открыл рот в изумлении.
— Ты — Фриц?!.. Бли-ин, ну, ващще!.. По этому поводу надо выпить!
И шустро разлил водку по заранее приготовленным ёмкостям. Немцу — в гранёный стакан, себе — в знакомую уже медицинскую мензурку.
Приняв в руки стакан с водкой, Фридрих как мог проницательно посмотрел в глаза Васи. В глазах Васи сияла изумлённая восторженность открытия.
— Ты нет знать, что Фридрих есть Фриц?
— Откуда! — широко развёл руками Вася.
— Почему первый раз увидеть меня, двое сказать — Фриц? Вы знать меня?
— Откуда! — снова развёл руками Вася, но уже тише.
— Почему назвать имя Фриц? Вы есть КГБ?
Вася округлил глаза, автоматически опрокинул в рот стакан водки, задумчиво запил её бутылочкой пива Миллер, потом поковырял в ухе и мягко, как больному, сказал:
— Ты водочки-то ахни, и не думай много. А то рехнёшься. КГБ умерло давно, от него только зомби осталось. Вы, немцы, — фрицы, американцы — янки. Вы нас, русских, тоже, чай, поди, невесть как кличете.
И слегка хлопнул кончиками пальцев по донышку стакана Фридриха. Фридрих поднёс стакан ко рту и выпил сто граммов водки в три глотка, не почувствовав вкуса. Едва он опустил свою ёмкость на место, как Вася тут же наполнил его водкой. И себя не забыл, естественно.
— Между первой и второй — промежуток небольшой. После первой — не закусывают.
И Фридрих выпил ещё сто граммов водки.
— Запей! — сказал Вася и подал открытую бутылочку пива.
Фридрих послушно выпил. Прямо из горлышка.
— С пылу, с жару, — сказал Вася и подал шампур.
Мясо с углей, приготовленное по рецепту санитара морга, аккуратно легло на смесь водки с пивом. Сочное, в меру прожаренное, вперемешку с пропахшими дымком колечками лука и запечёнными ломтиками помидоров. В желудке Фридриха проснулся отчаянный аппетит и он буквально не заметил, как съел три шампура подряд.
— Вот это по-нашему! — гордо заметил Вася. И разлил водку.
Облизав пальцы, чтобы не запачкать стакан, это получилось как-то само собой, Фридрих принял наполненный до краёв водкой русский гранёный стакан, непонятно почему шумно выдохнул в сторону скопившийся в лёгких воздух — и единым духом опустошил его.
Когда невольно задравшаяся кверху голова Фридриха вернулась в более — менее горизонтальное положение, глаза его, подёрнувшиеся слезами, остановились на пламени костра. А рот раскрылся сам собой и он, по-немецки, ибо русских слов и не хватило бы, да и думал он сейчас на родном языке, — обратился к огню: