В режиме бога

«А вот был бы здесь вправду рояль… Бутылка «Джека» на белом рояле – это в высшей степени стильно», – мелькнула у Виктора странная мысль.
Вслух он, однако, сказал другое:
– Что у тебя за окном?
– Реальность, – с сарказмом ответил Шагов.
– Я про дамочку с телескопом.
Алексей вдруг смутился, точно кто-то посторонний заглянул в его личный дневник. Чтобы скрыть замешательство, он открутил пробку и плеснул виски по стаканам.
– Что за баба? – повторил Виктор.
– Ну, баба и баба… – Шагов неопределенно мотнул головой. – Мальвина.
– Вы знакомы?
– Нет, конечно.
– Та-ак… – Виктор взял стакан и заинтересованно вернулся к окну. – В доме напротив живет самка, подсматривающая за тобой в телескоп, а ты, вместо того чтобы выяснить её адрес и предложить ей что-нибудь логичное… придумываешь для неё сказочное имя. Гениально. Тебе что, через дорогу перейти лень?
– Это всё не так просто, – отмахнулся Шагов. – Забудь. Как ты её вообще разглядел-то? Сволочь глазастая.
– За знакомство! – Виктор отсалютовал женщине стаканом и выпил.
Заметила ли она его жест, было неясно: здания разделяло более сотни метров, и даже пол наблюдательницы Виктор угадал лишь по фигуре. О том, чтобы разобрать черты лица, не могло быть и речи.
– А твой телескоп где? – оживился он.
– У меня нет, – сказал Алексей.
– Хорош врать! Неси давай.
– Собирался купить. Когда её увидел, это было первым, что пришло в голову. Только я не телескоп хотел, а бинокль. Потом передумал. Не хочу выяснять, за кем она наблюдает.
– Боишься обнаружить, что ты не интересен какой-то иллюзорной Мальвине? Если выяснится, что она подсматривает не за тобой, а за соседом, тебя это ранит?
– У меня слишком скучная жизнь. Работа, сон, работа. Никакой интриги.
– Ой, Лёха, как же это знакомо… Игла мужика – его самолюбие, а игла всегда в яйце, поэтому мы их так бережем. – Виктор поднял стакан. – За нас, социопатов!
Алексей выпил маленькими глотками и медленно выдохнул. Виктор закинул в рот дольку яблока и вновь уставился в окно.
– Жениться не пробовал? – спросил он, не оборачиваясь.
– Заработаю миллион и сразу женюсь, – ответил Шагов таким тоном, что нельзя было понять, шутит он или нет. – Ну, а ты?
– Скреативлю что-нибудь бессмертное, получу миллионов десять… И тоже. Сразу же.
– Десять?
– Бывают и такие гонорары. Не у меня. Но, в принципе, бывают.
– И за что у вас платят десять миллионов?
Виктор отметил это «у вас» и удовлетворенно покивал. Похоже, опасения были напрасны, и Алексей всё же не стремился превратить хобби в работу. С его стороны это было более чем разумно.
– За взрыв рынка, – после паузы ответил Виктор. – За то, что люди крутят твой скрипт месяцами, покупают футболки, бейсболки, постеры. – Он ткнул большим пальцем за спину, указывая на плакат «Ада». – Потом покупают апдейт, и снова крутят, и снова покупают: рюкзаки, очки, кеды, целые серии кружек… Ты, кстати, наливай, наливай. Пока не допьем, не уйду.
– Это я знаю, – покорно отозвался Шагов.
Он взял бутылку и встал рядом с товарищем, так же пристально глядя на едва различимую вдалеке Мальвину.
– И что нужно сделать, чтобы взорвать рынок?
– У тебя же есть учебник, – усмехнулся Виктор. – Штудируй.
– Фуфло все эти учебники.
– Вот и я о том же. Это нельзя объяснить. Даже унылый интерьер с бредовым роялем могут скреативить немногие. Поэтому какие-то способности у тебя, конечно, есть. Вот только развивать их не нужно. Это несчастливая жизнь. В следующий раз приеду с биноклем, – неожиданно заявил Виктор. – Надо разобраться, что там за Мальвина такая.
– Следующего раза не будет.
– Ты это уже говорил.
– Сочинять я не перестану, я просто не буду тебе больше ничего показывать.
Виктор озадаченно покосился на друга.
– Нашел я тут кое-кого. – Алексей снова налил, теперь по полному стакану, и это выглядело как прощание. – Хватит тебя мучить, отдыхай.
– Да ты не особо-то и мучаешь. Если ноль семь тебе не по карману, я согласен на пол-литра, – пошутил Виктор. – Всё равно половину сам выпиваешь.
– С тобой у нас одни разговоры, – серьезно ответил Шагов. – Лучше заплатить и получить хороший совет от чужого человека, чем от тебя – бесплатно и ничего.
Виктор хотел оскорбленно поставить стакан на стол, но вместо этого выпил – одним махом. Алексей со своей порцией виски поступил точно так же и, продышавшись, сказал:
– Ты же сам велел мне завязывать с этим. Считай, что я завязал. На этом всё, Витя.
– Как-то не по-людски выходит… – выдавил тот.
– Надоело чувствовать себя убогим.
Шагов хмелел на глазах. Бутылку «Джека Дэниэлса» он осторожно поставил на пол и, выпрямляясь, пошатнулся.
– Как будто я в чем-то виноват перед тобой, – проговорил он, гулко постукивая кулаком в оконное стекло. – Перед тобой лично как будто. Прям вот виноват. А ты, такой гуру, снисходишь… с вершин своих… чтобы по щеке меня, дурачка, похлопать.
– Лёха, ты что несешь-то?..
– Сам весь такой гений, ага! – Алексей, заводясь, перешел на крик. – Автор бестселлеров, едренать! Куда уж мне до твоих талантов!
Он неуверенно нагнулся, цапнул бутылку за горлышко, коротко к нему приложился и протянул товарищу:
– На посошок!
Виктор скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся к стене. Первой мыслью было оставить внезапно поплывшего друга наедине с его истерикой. Позволить выговориться в пустоту, проспаться и хмурым утром всё осознать. Однако Виктор не уходил, что-то ему подсказывало: если расстаться вот так, то отношения могут уже и не наладиться. Терять Шагова навсегда ему не хотелось. И кроме того, он начал тревожиться за Лёху: уж больно быстро тот окосел.
– Пей, я сказал! – рявкнул за спиной Алексей. Он закашлялся, и у него из горла вырвался хриплый визг: – Пей, сука!
Виктор таращился на постер со слабо одетой женщиной и лишь постукивал пяткой по паркету. Теперь он точно не мог уйти.
Он не заметил, в какой момент это произошло: к патронташу, от которого трудно было оторвать взгляд, вдруг приклеилась размашистая бурая клякса. Шагов как раз начинал очередную тираду, но резко умолк, и это не было похоже на новый спазм в горле. Зато клякса… она чудовищно напоминала то, что Виктор тысячу раз видел в чужих скриптах и десятки раз сочинял сам, неизменно размышляя, должен ли клок волос прилипать к стене намертво, или его потащит вниз.
Клок волос медленно сползал по плакату, оставляя на глянцевой поверхности красный шлейф.
Спустя мгновение Алексей раскинул руки и рухнул на пол. Встретившись с паркетом, квадратная бутылка глухо лопнула и разлетелась по комнате веером мелких осколков. Из разжавшегося Лёхиного кулака выпало уцелевшее горлышко и с дробным цокотом подкатилось к Виктору – это его и отрезвило.
Он суматошно огляделся. Взгляд выхватил на стекле круглое отверстие в тонких лучиках трещин. Виктор бросился на пол и, вляпавшись ладонью во что-то вязкое, зажмурился от ужаса. Выстрел в окно, кровавое пятно на плакате, упавший Лёха – кто мог подумать об этом еще минуту назад…
Виктор открыл глаза. Лицо Шагова оказалось совсем близко, сантиметрах в пятнадцати. Алексей со злой пьяной улыбкой продолжал смотреть вперед, куда-то сквозь Виктора. Вокруг щеки, плотно прижатой к паркету, наплывала густая кровь.
Из-за огромного окна с низким подоконником вся комната была у снайпера как на ладони. Алексей не то чтобы сознательно стремился к минимализму, он просто не понимал, что такое уют. В кабинете ему хватало стола и пары кресел, остальное было развешено по стенам – большой монитор, несколько узких полок, даже фикус у Шагова не стоял на полу, а свисал с потолка. В итоге всё помещение простреливалось – Виктор отметил это без отчаяния, скорее деловито, словно речь шла о каком-то второстепенном персонаже скрипта, а не о его собственной жизни.
Сожалея, что в кабинете нет дивана из недоделанного Лёхиного креатива, он начал медленно отползать к кухне. От двери его отделяли два метра открытого пространства, преодолеть которые можно было за мгновение – если не замешкаться и не споткнуться, – а уж на кухне всегда найдется, где спрятаться. Решившись на бросок, Виктор оттолкнулся от пола, когда за стенкой вдруг прогремел взрыв. Это было так неожиданно, что он вновь распластался по паркету и закрыл глаза – на большее у него не осталось сил.